Ричард Длинные Руки – эрцгерцог - Гай Орловский

Правильнее всего сейчас мчаться со всех ног или во всю мочь крыльев к тому месту, где назначена встреча Великих Магов, но правильные побеждают не всегда.

Я хотел было превратиться в птеродактиля, крылья послушно снесут вниз, но шальная мысль мелькнула, как молния: а зачем делать двойную работу? Можно превратиться в могучего дракона прямо здесь… Материалом станет вся эта башня или хотя бы верхняя половина…

— Дурак, — сказал я вслух, — а если свалишься в беспамятстве?

Пришлось слететь вниз, там я превратился в огромного, как гора, сразу же поднялся на задние лапы и принялся крушить башню. Камни оказались простым песчаником, разлетаются вдребезги легко, я свалил колонну, плита грохнулась рядом, я ухватил ее обеими лапами и, с усилием подняв над головой, дважды ударил по обломкам.

Плита разлетелась на мелкие кусочки. Я довольно взревел и очень хотел пойти дальше, но сумел вызвать перед глазами светлый лик Илларианы, что дивным образом сливается с Девой Марией, а это заставило вспомнить, что мне нужно вернуться в тело человека…

Память то возвращалась, то размывалась медленно и страшно. В минуты просветления я сжимался в ком и твердил себе, что пора завязывать как с черной короной, так и с превращением в слишком уж крупное, крохотный интеллект уступает мощи первобытного инстинкта, огромного и всесокрушимого…

Очнулся, весь дрожащий, в поту, с окровавленными ладонями, куда загнал ногти, стискивая кулаки.

— Держись, — прошептал я искусанными губами. — Доплыл почти до берега… и вдруг утоп? Не-е-е-ет… Не дамся…

Прошло еще с четверть часа, показавшиеся бесконечной борьбой за выживание, пока наконец заживил все раны, заставил себя превратиться в легкого и безопасного для превращений туда-обратно птеродактиля, подпрыгнул и пошел с осторожностью резать воздух, а потом так же осторожно и непривычно для себя постепенно наращивал скорость.

Когда уже несся со всей скоростью, что сумел развить, странным образом ощутил нетерпение Сьюманса и прокричал ему вслух, вдруг да услышит как-то, что уже лечу, уже близко, задержало меня нечто важное для всех…

Часть третья

Глава 1

В синем небе странное облачко, часто-часто поблескивает, словно в нем парят во взвешенном состоянии крохотные зеркальца. Я чуть изменил курс, облачко тут же мигать перестало. Через несколько минут в зелени внизу проступила неопрятная башня, древняя, полуразрушенная, похожая на обычную скалу, но на вершине слишком ровная площадка, такие сами собой не появляются.

Сперва я даже не поверил, что это не игра природы. Уже встречал подобное, вот так высится среди пустыни каменный столб, а на нем целая плита, как шляпка гриба, непонятно, как туда попала и как держится.

Столб мрачно блестит на солнце свежими сколами камня, весь составлен из глыб, что непонятно, как не рассыпаются, а его всей тяжестью пытается вогнать в землю массивная плита наверху размером с двухэтажный дом.

Ну, а зубчики, уж и не знаю, то ли служат антеннами, принимающими или отводящими, то ли просто для красоты, как память о великом и утерянном прошлом…

Я пошел по крутой дуге на снижение, на ходу рассматривая шестерых человек, расположившихся в удобных креслах на площадке. Окружена небольшим каменным парапетом, примерно до пояса, над башней тень, несмотря на чистое небо.

Я посмотрел вверх и рассмотрел крохотное и очень плотное облачко, что зависло, понятно, не случайно и не само по себе. Я выставил лапы, когти слегка скрипнули по камню. Маги благосклонно смотрели, как я быстро превратился в человека, все-таки уже я как бы не простой рубака, а что-то умею и помимо.

— Простите за опоздание, — сказал я с ходу. — Здравствуйте, Великие! Меня по дороге перехватил ваш коллега… Птицелов, видите ли. Силой, чего я очень не люблю. И не отпускал. Все упреки — ему.

Они переглянулись, Сьюманс спросил быстро:

— Дейянис Быстрый?

Я кивнул.

— Да. Только не такой уж он и быстрый.

— Что с ним? — спросил он встревоженно. — Он не прибудет, это знаем, но с ним почему-то нет и связи.

Я сказал с угрюмой гордостью:

— Он точно не прибудет.

— Почему?

— Отбыл в другое место, — объяснил я, — откуда не возвращаются даже очень великие!

В мертвом молчании, когда никто даже не шелохнулся, ошеломленный страшной и невероятной для них вестью, Сьюманс проговорил потрясенно:

— Он… погиб?

Я пожал плечами.

— Не погиб, а убит. Возможно, я в самом деле посланник зла… Сам уже начинаю так думать местами. Убиваю всех, кого мог бы, наверное, переубедить. И, что неприятно, не чувствую ужаса и угрызения, как должно бы быть… наверное. Не побеждаю, а просто убиваю… что и самому не кажется победой. Кстати, ваш Великий Маг не только не быстрый, но и не такой уж и великий. Так мне показалось…

Сьюманс, побледнев, как смерть, спросил с испугом:

— Он… убит вами?

— Да, — ответил я и оглядел потрясенные лица остальных магов угрюмым и предостерегающим взглядом. — Мне очень не хотелось такого исхода. Увы! Но он не оставил мне выбора. Если вы его знаете, то поймете, почему я вынужден был именно так.

Судя по их лицам, все Дейяниса знали, но все равно на меня смотрели с негодованием и откровенным неприятием.

— Как это случилось? — спросил Сьюманс.

— Я майордом Гандерсгейма, — произнес я и снова окинул их лица внимательным и прицельным взглядом, кто да поморщится или фыркнет. — Как всякий рыцарь, я преисполнен чувства достоинства! Да, меня можно оскорбить, можно унизить… Но нельзя рассчитывать, что пройдет безнаказанно. Либо умру в попытке спасти свою честь и смыть кровью обиду, либо все-таки убью унизившего меня. Получилось последнее.

Сьюманс сказал торопливо:

— Сэр Ричард, мы это поняли.

— Похоже, — сказал я, — вы хорошо знали и Дейяниса? И понимаете, что у него нет уважения даже к коллегам. А когда стал оскорбительно обращаться со мной, как с подопытной мышью… возможно, и для вас мы все, как мыши?.. Хотел бы вас предостеречь и не забывать, что внизу под вашими башнями живут тоже люди. И у них есть достоинство. Мало кто может ответить вам на обиды, силы пока не те, но безнаказанность чревата даже для вас. Злость и обиды, они, знаете ли, имеют свойство копиться.

Один из магов спросил осторожно:

— Как он погиб?

Нечто нехорошее я уловил в его лице и вкрадчивых движениях, насторожился и ответил с нарочитой небрежностью:

— Как жалкая и никчемная тварь. Мы здесь все интеллигентные люди, а тот говнюк вел себя… В общем, я и башню его сровнял с землей. Там все равно ничего не росло.