Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны - Алексей Архипович Леонов

Море Спокойствия, где все-таки прилунился Орел, на всех фотографиях, сделанных перед полетом, выглядело гладким и ровным. Но снимки не показывали крутых склонов кратера и огромных камней на них, где попытка посадить лунный модуль могла бы закончиться печально.

Несколько часов Нил и Базз готовили скафандры и проверяли работу всех систем, и только потом они открыли люк лунного модуля и вышли наружу. Когда Нил делал первый шаг на поверхность Луны, я не особо задумывался о том, что он скажет. Я думал, что он, не мешкая, начнет собирать пробы грунта, если возникнут проблемы и придется возвращаться в Орла немедля.

Но наступил заветный, единственный в истории миг, и Нил, очевидно, заранее обдумал, какие именно слова произнесет, встав впервые на грунт Луны. Потом я узнал, что многие присылали Нилу цитаты из Библии или отрывки из произведений Шекспира. Но он выбрал идеальные десять слов:

– Это маленький шаг для человека и огромный скачок для человечества.

Попадание прямо в точку – и в этом весь Нил. Способный сказать так много всего в нескольких словах.

Мы успели в срок Кеннеди. Мы перегнали русских. Как говорил Кеннеди, именно Советский Союз выбрал космос ареной для демонстрации превосходства его политической системы. Но мы доказали, что наша система лучше. Гонку к Луне мы начинали со второго места, но пришли к финишу первыми. Мы выиграли, вне всяких сомнений.

Для всего мира первая лунная посадка стала исторической вехой и, очевидно, важнейшим для цивилизации мигом, но для нас, тех, кто работал в NASA, она представляла собой лишь очень важную остановку на длинной дороге со множеством поворотов. Не единственный снимок, а, скорее, стоп-кадр из фильма. Кто мог предвидеть, что, когда человек впервые пройдет по Луне, большая часть человечества будет наблюдать его первые шаги по телевизору? И хотя изображение выглядело тусклым и размытым, мир наблюдал за происходящим в реальном времени.

Как близкий друг Нила, я радовался за него. Я знал, как упрямо работал он ради успеха «Аполлона-11». Но еще меня переполняло облегчение и предвкушение: «Чудесно! Получилось. Интересно, когда же моя очередь?»

Полковник Алексей Леонов

ВОЕННЫЙ КОМПЛЕКС КОСМИЧЕСКОЙ СВЯЗИ

КОМСОМОЛЬСКИЙ ПРОСПЕКТ, МОСКВА

Утром 21 июля 1969 года в Узле связи Министерства обороны на Комсомольском проспекте в Москве все было готово. Сооружение оснастили по первому классу самым современным наблюдательным и разведывательным оборудованием. В это раннее утро, когда в Хьюстоне уже наступил вечер, все телевизионные мониторы и радиоприемники настраивались, чтобы уловить происходящее в 400 000 километров от нашей планеты.

Тут находилось много космонавтов – может быть, десяток из нашей первой группы, – а еще офицеры старшего командного состава армии и специалисты-разведчики с экспертными знаниями по лунной программе. В комнате стало тесно. Мы все стояли пригвожденные к месту и слушали сквозь треск помех радиопередачи с борта «Аполлона-11», пока его командир Нил Армстронг вел лунный модуль «Орел» к поверхности Луны.

Двумя месяцами ранее я наблюдал за работой командира «Аполлона-10» Тома Стаффорда, который приблизил лунный модуль на считаные километры к поверхности. Становилось очевидно, что следующий полет «Аполлона» станет попыткой прилуниться. Я думал, что американцы захотят, чтобы дата их высадка совпала с национальным праздником 4 июля, но «Аполлон-11» стартовал позже, 16 июля, и мы уже знали, что тот самый миг настал. Их цель – посадка на Луну.

К тому времени стало ясно, что мы не сможем провести такую же экспедицию. Проблемы, терзавшие ракету Н-1, не позволяли СССР попытаться высадиться на Луну ни в этот год, ни в следующий. Поэтому за событиями, разворачивающимися на наших телемониторах в то июльское утро, я следил со смешанными чувствами.

Когда «Аполлон-11» поднимался в небеса над мысом Кеннеди, я держал пальцы крестиком. Я хотел, чтобы человечество достигло Луны. С чувством белой зависти я думал, что если не могу быть там, то пусть все получится у тех ребят. Зависть заключалась в том, что не наша страна, а Америка так много потребовала от экипажа «Аполлона-11», который уже выполнял то, чего от него ждут. Но я еще восхищался тем, что они творили.

Самый большой восторг я чувствовал, глядя на зернистое черно-белое изображение того, как Нил Армстронг совершает первые робкие шаги вниз по лестнице севшего лунного модуля. Я затаил дыхание, глядя, как он сначала слегка трогает грунт Луны носком ноги, а затем, отпустив тоненькую металлическую лесенку и шагнув с края опоры модуля, становится всем весом на лунную равнину.

Лишь два телерепортажа, виденных мной в жизни, так глубоко потрясли меня: о посадке «Аполлона-11» на Луну и не такой давний – о кошмарных событиях 11 сентября 2001 года, когда на моих глазах погибали люди во время падения башен-близнецов Всемирного торгового центра в Нью-Йорке.

В первом случае человечество показало себя с самой лучшей стороны. Это стало триумфом людского разума и мужества. Во втором мы наблюдали глубины зла, на которые человек может опуститься. Я глубоко уверен: если бы виновные во втором событии были бы свидетелями первого – того, как гражданин Америки делает первые шаги по Луне, – они бы ни за что не осмелились на подобное зло.

Утром 21 июля 1969 года все ненадолго забыли, что мы граждане разных стран Земли. Тот миг по-настоящему объединил земную цивилизацию. Даже в военном штабе, где я находился, по рядам людей в форме, наблюдавших за успехом соперничающей с нами сверхдержавы, прокатились громкие аплодисменты.

Довольно скоро атмосферу праздника сменила атмосфера профессиональная. Мы, космонавты, начали обсуждать видимую легкость ходьбы и прыжков по Луне. Мы согласились, что нам надо это учесть, когда сами там окажемся.

Один из офицеров, который, как я знал, много готовился к лунной экспедиции, подошел ко мне и хлопнул по спине.

– Вот как это делается, – сказал он. – Теперь такой же будет и ваша задача.

С той минуты все стали смотреть на Луну иначе. Я сам многие часы провел, рассматривая ее серебристый шар через телескоп. Я много раз ее рисовал. Я знал ее кратеры, океаны и горы. Но тем вечером, глядя на нее в телескоп, я мог думать лишь о том, что теперь по ней прошли люди. Эта мысль переполняла меня гордостью за все человечество.

На собрании космонавтов через несколько дней мы подняли тост за безопасное возвращение экипажа «Аполлона-11» домой.

Не все в нашей стране, однако, были так же рады достижению