Император Александр III - Владимир Петрович Мещерский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это событие, по всей вероятности, и побудило газету Nord торжественно провозгласить о победе русской политики. Во всяком случае, Император Александр III точно следовал программе, изложенной в газете Nord 19 февраля. Впоследствии программа эта, значительно дополненная, привела к франко-русскому соглашению.
Император Александр III разбил все планы Бисмарка тем, что относился вполне спокойно к вызывающей политике Стамбулова. Император выжидал в том убеждении, что болгарский вопрос должен быть решен не принципиально, но в связи с радикальною переменою в положении Европы, – и что вопрос этот может быть решен не в Софии, а в Вене или Берлине. Эта политика Императора вскоре подверглась жестокому испытанию, но Царь, проявив громадную твердость, свойственную Его характеру, одержал полную победу. Находясь в Фреденсборге и предоставив принцу Фердинанду Кобургскому полную свободу забраться на болгарский престол, Император получил целую серию документов, доказывавших, что князь Бисмарк, невзирая на все его видимые старания приблизиться к России и устроить новое свидание Императора Александра III с Вильгельмом I, старания, кстати сказать, потерпевшие полную неудачу, – этот самый Бисмарк, заискивавший у России, вел двойную игру, интригуя в то же время и в пользу Стамбулова. Император Александр III был сильно возмущен, но сумел сохранить полное спокойствие. Болезнь – корь, постигшая членов Царской Семьи, заставила Императора вернуться в Россию через Берлин. 18 ноября Он прибыл в столицу Германии. За несколько дней до этого князь Бисмарк отдал распоряжение не выдавать ссуд под русские бумаги. Тем не менее он воспользовался случаем, чтобы просить у Императора Александра III аудиенцию, желая уверить Императора в том, что все болгарские документы, как подложные, не заслуживают никакого внимания. Здесь мы имеем дело с курьезною загадкой политической физиологии. Желал ли Бисмарк своим запрещением относительно русских бумаг смутить Царя или же сам испугался принятой им меры? Или же он желал снять тяготевшие над ним обвинения и вместе с тем дать понять, что он во что бы то ни стало хочет вступить в борьбу с Россией. Последнее предположение было бы наиболее правдоподобным, если бы не статья Nord. Allgem. Zeit., появившаяся через несколько дней после свидания Императора Александра III с князем Бисмарком. В этой статье говорилось, что экономическая война могла прекрасно уживаться с политическою дружбою. Затем Бисмарк с момента свидания с Императором и до знаменитой речи, произнесенной 6 февраля 1888 года, всеми силами старался отвлечь от себя гнев Царя. Таким образом, более вероятным является первое предположение, но загадка, представляемая удивительным непостоянством в направлении за это время политики Бисмарка, так и остается неразгаданною, точно так же как решение вопроса о подложных документах.
Император Вильгельм II. 1902
Что произошло во время аудиенции Бисмарка во дворце русского посольства в Берлине, известно только одному Бисмарку. Говорят, что Царь спокойно слушал германского канцлера, занимаясь скручиванием папирос, в то время как Бисмарк пытался убедить Его в том, что болгарские документы являются простым обманом. Флуранс, который, несомненно, имел возможность узнать правду, утверждает, что Император Александр III в кратких, но вполне ясных выражениях доказал Бисмарку двойственность его политики. Несмотря на это, Бисмарк не раз повторял, что успел убедить Царя в подложности болгарских документов, попавших в руки Императора. Царь хранил об этом молчание. Внимание, выказанное Императором по отношению к имперскому канцлеру за парадным обедом, состоявшимся в тот же день, свидетельствует о том, что слова Бисмарка произвели на Императора известное впечатление. Но не подлежит также сомнению и то, что Царь отнюдь не был разубежден относительно невиновности Бисмарка и его двойственной политики. Император был слишком честного и открытого характера, чтобы не дать имперскому канцлеру полного удовлетворения. Есть основания думать, что князю Бисмарку удалось уверить Императора в подложности известной части документов; впрочем, это отнюдь не изменяло дела, так как и помимо документов Император имел слишком достаточно доказательств двойственности бисмарковской политики. Поведение Австрии зимою 1888–1889 года ясно доказало Императору желание Бисмарка вызвать русско-австрийскую войну, с тем расчетом, чтобы Германия оставалась в стороне. Между прочим, Бисмарк употребил следующую хитрость: 3 февраля 1888 года «Имперский указатель» и Pest. Lloyd опубликовали текст союзного договора, заключенного между Германией и Австро-Венгрией. Газеты объявляли, что сообщают текст договора с исключительною целью, чтобы доказать Царю, что союз этот отнюдь не носит вызывающего характера. Собственно, Бисмарку не было никакой необходимости предавать гласности помянутый договор, так как еще за семь лет до этого он уже посвятил Императора во все подробности договора. Быть может, Император подозревал, что договор заключает некоторые секретные условия, но таковые никогда опубликованы не были. Предание гласности условий договора тройственного союза было бы значительно интереснее, но условия названного договора и по сегодняшний день хранятся в глубочайшей тайне.
В течение зимы 1887–1888 года Австро-Венгрия снова приступила к приготовлениям к войне. В то же время и Император Александр III предпринял целую серию военных реформ, дабы быть готовым, на случай войны, прочно установить европейское равновесие. В Царстве Польском были сосредоточены значительные силы, которые могли бы, в случае надобности, двинуться или на Бреславль – Берлин, или же на Пешт – Вену. Австрийское правительство, зорко наблюдавшее за этими систематическими маневрами русской армии, маневрами, практиковавшимися до последних дней Императора Александра III, видело в них приготовления к войне и, по-видимому, было готово обнажить оружие. Бисмарк искренно желал добиться вооруженного столкновения между Россией и Австрией; но время шло, а о войне ничего не было
