Бразилья - Йен Макдональд

Льюис был готов к тому, что внутреннее убранство базилики станет для него духовным ударом, но сейчас ослабленные органы чувств пошатнулись, как от удара физического. Он прошел по центру нефа: по левую руку – небеса, по правую – осуждение на вечные муки и повсюду – Страшный суд. Христос распростер свои руки над огромной алтарной преградой. Сердце, пронзенное шипами, зияло. Квинн достал меч. За хорами столп света падал на алтарь. Голова распятого амазонского Христа была увенчана странным венцом. А перед усеянной звездами Богоматерью Затопленного Леса стоял на коленях человек в простом черном одеянии. Гром пушек сотряс базилику, словно барабанный бой. Платье Богоматери, сотканное из света, задрожало, от потолка отвалились куски, посыпался сине-золотой снег. Квинн поднялся на хоры, держа меч.

– Убьете меня в моем же собственном храме, как святого Томаса Бекета? [250]

– Я – адмонитор, меня направил отец де Магальяйнш, и я приказываю во имя Господа подчиниться мне.

– Помнится, я уже отказывался, и снова отказываюсь.

– Молчите! Хватит! Вы вернетесь со мной в миссию Ордена в Салвадоре.

– Орден в Салвадоре. Но кому-то из нас, однако, предназначено высшее служение.

Гонсалвеш поднялся на ноги и повернулся к ад-монитору. Казалось, Богоматерь Затопленного Леса заключила его в объятия своей зелени.

– Вы упорствуете, смешной вы человечишка.

– Тогда я вынужден вас заставить, – сказал Квинн и поднял меч так, чтобы лезвие коснулось нескольких звезд запрестольного образа.

– Врасплох вам меня не застать, – отец Диегу отдернул подризник и продемонстрировал испанский меч на поясе.

– Оружие в доме Господнем, – посетовал Квинн, отступив, чтобы оказаться на открытом пространстве нефа, подальше от предательского алтаря и хоров.

– Да будет вам, мы везде в доме Господнем. Если вы имеете право носить оружие в том свинарнике, который называете городом, то и здесь должно быть так же.

Гонсалвеш склонил голову в странном яростном жесте, похожем на птичий, и вдруг снаружи раздался гул голосов, выстрелы, лязг металла. Глаза отца Диегу расширились от злости.

– Ваши бывшие рабы захватывают артиллерию, – пояснил Квинн. – Давайте не будем откладывать. Попробуем. Ваш учитель против моего. Лион против Толедо.

Он выбежал в открытый неф. С криком, словно хищная птица, Гонсалвеш скинул мешавший ему стихарь и выхватил меч. Он налетел на Квинна, лезвие танцевало в мерцающем шквале ударов, что застало Маира врасплох и вынудило отступать, практически дойдя до притвора. Кряхтя от напряжения, Льюис начал защищаться и оттеснил Гонсалвеша обратно почти до самого алтаря. Они разошлись, отдали честь и стали кружить друг вокруг друга, ослепленные потом в изнуряющей жаре базилики.

И еще раз. Обмен ударами перед крестной перегородкой. Квинн преследовал Гонсалвеша, слегка царапнул его бок, но Диегу сразу оправился и начал оттеснять Льюиса, нанеся боковой удар по голове противника – невидимый и неминуемый, от которого Квинн еле успел увернуться, а не то лишился бы макушки. Маир почувствовал, как пол под ним движется, и заметил тень сомнения на худом мальчишеском лице отца Диегу.

– Швартовы перерезаны, – пропыхтел он. – Мы отплываем.

Они оба ощутили, как базилика развернулась в потоке, попав в плен уходящей воды. Издав крик на ирландском, Квинн ринулся на Гонсалвеша. В этот бросок он вложил весь свой вес и силу. Диегу резко увел меч в сторону. Квинн упал навзничь, и испанец кинулся к нему, Льюису удалось спастись лишь тем, что он инстинктивно поставил блок, от чего от обоих мечей полетели во все стороны искры. Он снова поднялся на ноги, тут же был оттеснен к кафедре, но снова Квинн пошел в атаку. Два иезуита сражались, попеременно перехватывая друг у друга инициативу, вдоль бокового придела. Но Квинн понял по холоду, охватившему промежность, что он перенапрягся во время подрыва плотины и погони за базиликой. Преимущество в силе и размере больше не работало, а если взять чисто владение мечом, то тут Гонсалвеш – мастер.

Контратака последовала незамедлительно. Квинн отступил через зияющее сердце Христа на хоры, посчитав, что в узком пространстве с деревянными перегородками Диегу с его танцующим стилем будет попросту не развернуться. Они снова дрались в хорах, рассыпав псалтыри и молитвенники, пока Льюис не оказался у самого алтаря. Отступать некуда. Отсюда выхода нет. В нем закипела ярость. Он не может умереть в этом глупом месте, на языческом алтаре, от рук худого женоподобного испанца. Тогда все, над чем он так долго корпел, будет выброшено на ветер, утонет в этом далеком и безмолвном лесу. Квинн призвал ярость, своего старого демона и надежного союзника. Она жарко и сладко загорелась внутри, но, подумав, он пригасил ее. Гонсалвеш знал о его занозе, заранее обдумал тактику на случай бешенства и неукротимой страсти противника. Квинн обратил внутренний взор ко многим мирам. Лишь на миг, но в своем видении увидел все, что мог сделать Диегу. Увидел гнев и недоумение на лице, когда оттеснил его от алтаря, опережая в каждом движении, сквозь хоры и зияющее сердца Христа в неф. А под изваянием Иисуса Варзеи, на вытянутых руках которого расцветали два парных апокалипсиса, для праведных и неправедных, Квинн выбил меч из рук соперника.

– На колени. Подчиняйтесь, – задыхаясь, произнес Квинн, нацелив кончик лезвия прямо Гонсалвешу в глаз. – Подчиняйтесь власти, данной мне обществом Иисуса.

Диегу опустился на колени. Не отрывая взгляда от противника, он достал из-за ворота рясы четки, чтобы поцеловать их и подчиниться приказу. Но тут Квинн увидел вспышку света – и половина его меча упала на пол. Гонсалвеш поднял нож.

– Неужели вы думаете, что нас призвали защищать Царство Божие не вооружив как следует?

Он нанес резкий удар, оставив от меча Квинна лишь бесполезный обрубок, а заодно разрезал поднос для даров, принесенных по обету, на две аккуратные половинки. Светильники упали и покатились, оставляя за собой свет из горящего масла. Языки пламени лизали пол, двигаясь к алтарной преграде. Квинн наклонился, слегка присел, как принято в ножевом бою, и поспешно оторвал от рясы рукав, превратив его в накидку, которую держал как плащ матадора.

– Хитро, – сказал Гонсалвеш, нанеся очередной удар, после чего в воздухе осталась синяя дымящаяся арка. – Но неэффективно.

Квинн видел, что огонь пополз наверх по резным узорам перегородки, Господь корчился в пламени. Льюис держался подальше от ножа, но так, чтобы Гонсалвеш стоял спиной к разгорающемуся пожару.

– Когда Враг соблазнил вас?

– Вы ошибаетесь? Я – не враг. Я – Орден. У них есть механизмы и энергия, которые вы даже представить не можете. Неужели вы думали, что я построил дамбу без посторонней помощи?

Ложный выпад, хлесткий удар – и кончик лезвия прожег длинный разрез на ткани. Квинн позволил себе на секунду погрузиться в мультивселенную. Во многих видениях он видел себя коленопреклоненным, выпотрошенным, лежащим на полу, с внутренностями, намотанными вокруг коленей. Но там, в изобилии миров, таился и ответ отцу Диегу. Испанец снова нанес удар – и потустороннее лезвие с визгом полетело, чтобы разрубить Квинна от плеча до пояса. Тот отпрянул и в ту самую обжигающую секунду увидел единственную возможность. Он накинул тряпку на голову Гонсалвеша, ослепив его, затем схватился за свободный конец и раскрутил противника. Диегу шагнул в сторону горящего алтаря. Хрупкая перегородка качнулась. Гонсалвеш сорвал с лица накидку и побежал, спасаясь от пожара. Слишком медленно и слишком поздно. Огромный полыхающий Христос в огненном ореоле с горящим сердцем и огнем, вырывающимся из пальцев, что превращало и рай, и ад в чистилище, рухнул и пригвоздил Диегу Гонсалвеша к полу.

Квинн загородил рукой лицо и осторожно подошел к преисподней из горящего дерева. Ничто живое не выжило бы в таком костре. Пламя перепрыгивало с ангела на ангела, перекинулось на верхний ряд окон, гладило орнамент на потолке. Скамейки и перегородки хоров уже полыхали. Почти без сил, оцепенев от благоговения, Квинн наблюдал, как огонь поглощает Богоматерь Затопленного Леса. Базилика разваливалась на части, горящие деревяшки сыпались с потолка, помещение заволокло дымом. Кашляя, Квинн поспешил прочь из деревянного ада. С оглушительным грохотом провалилась крыша, и языки пламени перебросились на ангелов-хранителей и на паруса. Квинн даже удивился масштабам разрушения. Каждую секунду течение относило церковь все дальше от безопасного места к водопадам на разрушенной плотине. Льюис нырнул в воду. Из-под полога леса выплыли каноэ. Среди гуабиру виднелись и золотистые лица. Квинн поплыл в сторону Вайтаки, и тут огонь добрался до порохового склада. Апокалиптический взрыв заставил всех птиц с криками подняться с насиженных мест. Квинн видел, как ангелы Богоматери Затопленного Леса взметнулись в воздух, а потом упали, ударяясь друг о друга. Горящие обломки, шипя, проплывали мимо. Когда Квинну помогали вскарабкаться в каноэ, он увидел, как полыхающая громадина медленно поворачивается под напором течения.