Тайны Второй мировой - Борис Соколов

У участников немецкого Сопротивления образ России стал меняться не из-за знакомства с жизнью русских, а лишь под влиянием военных неудач и необходимости в случае свержения Гитлера вести переговоры со Сталиным. Как остроумно отмечает Юбершер, «образ России как воплощения «еврейского большевизма» ни в коем случае не соответствовал отношениям с великой державой СССР»{502}. Такой положительный компонент образа страны и народа как высокий уровень жизни в случае с СССР начисто отсутствовал. В этом отношении пропагандистский стереотип не расходился с реальностью, в чем смогли убедиться немцы, побывавшие на Восточном фронте.

Более тесно, чем участники Сопротивления, соприкасались с советской действительностью пленные — участники Национального комитета «Свободная Германия». Бывший вице-президент комитета офицер люфтваффе граф Генрих фон Айнзидель в интервью журналу «Новый Часовой» вспоминал: «Когда я попал в плен, я не знал, кто такой Маркс, кроме того, что он еврей и изобретатель коммунизма. Я ничего не знал об истории и развитии Советского Союза, о Ленине, Сталине, Троцком. Но это не относилось к моим проблемам. Моей проблемой я считал «поставить часы на правильный ход в Германии и устранить Гитлера»{503}. Аналогичным образом некоторые русские коллаборационисты сначала не слишком интересовались теоретическими воззрениями Гитлера и Розенберга и нацистской расовой доктриной, считая своей главной проблемой свержение Сталина. Но очень скоро они убедились, что теория арийского «сверхчеловека» и славянского «недочеловека» является труднопреодолимым препятствием для создания прогерманского русского правительства и военных формирований.

Как утверждает Айнзидель: «Для меня было ясно, что сталинская Россия, сталинский Советский Союз в военном отношении гораздо сильнее, чем царская империя в Первой мировой войне. Когда я начал заниматься историей Советского Союза, та понял… что нападение Гитлера задним числом способствовало оправданию сталинской тирании. Если бы Сталин не провел насильственную коллективизацию и не форсировал индустриализацию, Гитлер выиграл бы войну. Гитлер задним числом дал оправдание его (Сталина. — Б.С.) террору».

Следует отметить, что тезис о том, что только коллективизация крестьянства и ускоренная индустриализация обеспечили СССР победу в войне с Германией, весьма спорен. Ведь в случае, если бы крестьяне не были деморализованы коллективизацией, Красная армия получила бы гораздо лучших по качеству бойцов, и значительно меньше советских граждан пополнили бы ряды вермахта и С.С. Что же касается индустриализации, то она все равно не сделала Советский Союз автаркией, и военная экономика СССР во многих критических пунктах зависела от англо-американских поставок по ленд-лизу. Переизбыток же количества танков и самолетов к началу войны негативно сказался на уровне освоения красноармейцами боевой техники.

Айнзидель вспоминает: «Еще в 1944 году в антифашистской школе в Красногорске я понял, что сталинская система является антиподом социалистической идеи… Гораздо позднее я понял, что Сталин был неизбежным продолжателем Ленина. Потом я увидел, как советские оккупационные власти обращаются с Восточной зоной Германии, с Венгрией, с Польшей».

В отличие от немецких, русские коллаборационисты постфактум не видели в большевистской угрозе оправдания нацистской диктатуры, очевидно, потому, что Германия войну проиграла. Из них также не пытались сделать проводников идей национал-социализма, поскольку, по мысли Гитлера, эти идеи не предназначались для экспорта.

Зато от иллюзий в отношении Гитлера участники РОД излечились значительно быстрее, чем деятели германского Сопротивления и члены Национального Комитета «Свободная Германия», поскольку довольно скоро узнали о страданиях военнопленных и репрессивной политике на оккупированных территориях. Айнзиделю и его товарищам окончательно глаза на сущность сталинского социализма открылись уже после войны, когда они узнали о трагической участи сталинградских пленных и о репрессиях, творимых советскими войсками в Германии.

Немецкая история и культура в изданиях РОД

Во власовских газетах «Заря» и «Доброволец» появлялось немало материалов о деятелях немецкой истории, науки и культуры, которые рисовались исключительно в позитивных тонах, как приверженцы немецкой национальной идеи и друзья России. Как правило, статьи на эту, равно как и другие общеполитические и общекультурные темы, появляясь первоначально в «Заре», потом перепечатывались «Добровольцем».

В статье о Пауле фон Гинденбурге, опубликованной в «Добровольце» 4 апреля 1943 года, Н. Герасимов расценивал победу фельдмаршала под Танненбергом едва ли не как благо для России и фактически солидаризовался с пораженческой позицией большевиков — нынешних врагов власовцев: «Тогда, в 1914 году, в Танненбергских лесах, русские и немцы встретились с оружием в руках, но и тогда, как и теперь, интересы России и Германии не были противоречивыми. В то время, как и теперь, Россия выступила на стороне Англии. Обманутая, она истекала кровью во имя чужих интересов. Тот яркий факт, что русский царизм вовлек народ в противную его интересам войну, лишний раз подчеркивает его антинародность. И то обстоятельство, что Гинденбург, как честный солдат, был вынужден с оружием в руках остановить кровавую авантюру царизма, должно нами рассматриваться как необходимость».

Одной из главных заслуг Гинденбурга в статье называлось то, что он назначил рейхсканцлером Гитлера: «Он дождался торжества. Народившееся новое национал-социалистическое движение, созданное Адольфом Гитлером, вывело Германию из состояния угнетения на широкую дорогу национальной чести. Престарелый президент навеки успокоился 2 августа 1934 года, успев передать руль правления новому вождю, беззаветно преданному интересам Германии. Он мог умереть спокойно, видя, как его великий преемник твердой рукой ведет дорогую ему Отчизну по предначертанному ей славному пути».

В статье Г. Муромцева «Железный канцлер Отто Бисмарк» («Доброволец», 11 апреля 1943 года) подчеркивались стремление Бисмарка к дружбе с Россией и его роль как предшественника Гитлера в создании Германской империи, призванной господствовать в Европе: «Отго Бисмарк — один из достойнейших вождей немецкого народа на его трудном пути организации справедливого сожительства народов на Европейском континенте. Бисмарк сделал первый шаг в этом направлении, создав в лице Германии первостепенную континентальную державу. Завершением исторического пути германского народа является великая борьба Адольфа Гитлера».

Статья о знаменитом прусском военном теоретике Карле Клаузевице появилась на страницах «Добровольца» 6 июня 1943 года, Г. Муромцев вспоминал, что Клаузевиц «вместе с русскими солдатами и офицерами мужественно сражался на полях Бородина». Фигура Клаузевица неожиданным образом оказалась связана с задачами РОД: «Мы чествуем имя Клаузевица, ибо видим в великом немецком стратеге ученого и учителя, который разъяснил смысл и законы войны, такого пламенного патриота своей родины, каким мы хотим видеть всех русских людей, и искреннего друга России, помогавшего ей в тяжелые минуты не только словом, но также делом и оружием, ставя на карту собственную жизнь».

И в казачьих изданиях особо акцентировались факты, так или иначе связывающие казачество с Германией. В частности, упоминался «донской казак, немчин родом, Иоган (Иван) Ардов», сделавший во время осады казаками Азова в начале XVII в. подкоп под стену крепости{504}. Рассказывалось и об эскадроне немецких казаков, созданном по приказу прусского короля в 1813 году. Эскадрон гвардейской кавалерии комплектовался из немцев, но обмундирование у них было такое же, как у донских казаков. Впоследствии гвардейский казачий эскадрон был преобразован в 4-й эскадрон гвардейских кирасир{505}.

В статье о Иоганне Готлибе Фихте, опубликованной «Зарей» 23 мая 1943 года, Н. Донской указывал, что «общественно-политические, и особенно философские, идеи Фихте оказали сильное влияние на наиболее прогрессивную часть русской интеллигенции 40–60-х годов. Так называемые «западники» во многом исходили из Фихте. Особенно много в деле распространения фихтеанства в России сделал Виссарион Белинский, создавший на его собственной основе более отвечающую русским условиям оригинальную философию».

Революционные демократы Белинский, Герцен и Чернышевский пользовались большим вниманием власовцев. О них появились статьи в «Заре» и «Добровольце», где все трое характеризовались с положительной стороны, причем по возможности подчеркивалась и их связь с Германией. Также и в статье о Фридрихе Шиллере цитировались слова Белинского: «Да здравствует великий Шиллер! Да здравствует солнце, да скроется тьма!» Подчеркивалось сходство немецких романтиков и русских революционных демократов, близких идеям утопического социализма, в стремлении обновить старое общество и просветить народ. Говорилось об их стремлении «сделать Россию культурной европейской страной». Также и в статье о Михаиле Ломоносове акцентировалось внимание на том, как много дало ему пребывание в Германии, но ни слова не говорилось о его резких столкновениях с немецкой профессурой в Петербургской Академии наук.