Соната лунной принцессы - Лоуренс Алистер

— Сегодня солнце особенно красиво. Вот бы папа увидел. — Искренний девичий смех эхом разнесся по всей смотровой площадке.

— Сожалею, но ваш отец не может отвлекаться, правление подземным городом отнимает весьма много времени. — Ответил рослый мужчина со шрамом на лице, в черном плаще и в солнцезащитных очках.

— Знаю. — Девушка вздохнула и грустно покачала головой. — Скучаю по нему. В последнее время мы видимся очень нечасто.

— Много дел. Вы ведь знаете, какое это тяжкое бремя — власть. Только с виду правление кажется легким, но это не так, поверьте, госпожа.

— Знаю… — С печалью ответила она.

— Нам пора. Великий магистр не любит гостей.

Осталось только согласиться. Нам не позволялось оставаться на смотровой площадке после одиннадцати часов. Мой вечно мрачный спутник вызвал лифт и я, как и всегда, с невероятной тоской, словно в последний раз, взглянула на чарующее солнце.

«Почему я говорю о себе в женском роде? Словно моя это не моя жизнь. Все чужое: и солнце, и лифт, что уносил нас прочь, в подземелье, где нет ни солнца, ни даже тумана, а только тьма и искусственные лампы и спертый воздух. Не люблю его, это подземелье».

Или не любит кто-то другой? Почему-то мне кажется, что я — лишь сторонний наблюдатель из чужого разума, смотрю на мир чужими глазами, слышу не свои мысли, не могу ничего делать по своей воле… Видимо, так и есть. Я никогда бы говорил о себе, как о девушке. Раннее я не видел позолоченные двери лифта, никогда не поднимался так высоко, пусть и знал где я. Башня Мардук. Внутрь не попасть простому смертному. И почему мой спутник назвал меня госпожой? Я — дочь богача из знатного рода? Непохоже, раз наша обитель — подземелье. Так кто я?

— Вы о чем-то грустите? — Спросил мужчина.

«Как же его звали? Не помню». — Это мой личный телохранитель. Отец не доверял никому и только дома позволял мне побыть одной.

— Скучаю по солнцу. Мне в тягость жить во тьме. Почему бы нам не перебраться наружу? — Тяжело вздохнув, я посмотрела на экран лифта, цифры на котором стремительно приближались к нулю, а затем и вовсе ушли в минус.

— Наземный мир опасен. Он не таков, как вам кажется, госпожа. Солнце, которое вам так по нраву, не светит его жителям. В городе лишь плотный туман, сырость и смерть. Мало приятного.

Лифт остановился, двери открылись.

«Подземелье. Кажется, я видел его разрушенным». — Я посмотрела в зеркало лифта, прежде чем покинуть его. — «Да, точно, видел. И эту девушку, чьими глазами вежу мир сейчас. Но почему? Почему я смотрю на мир ее глазами? Она жива? Или она и есть я? Быть может, это сон? Нет, наверное, я просто умираю». — Кто знает, какие картины способен изобразить мозг в последние минуты жизни.

— Вот мы и дома. — Телохранитель хмуро улыбнулся. Ни разу еще не видела его веселым.

«Значит лифт соединял вершину башни и дом отца?» — Наш дом, похожий больше на подземный дворец, меня удивил. Тут и бассейн, и библиотека, и все-все, что только можно пожелать, но только нет солнца. Но дом этот вовсе не мой, я — не она.

— Госпожа, отец хочет видеть вас. — Произнес дворецкий — пожилой мужчина в черном фраке и белой накрахмаленной рубахе с галстуком-бабочкой. — Он в своем кабинете, позвольте проводить…

— Спасибо. Не стоит. Сама дойду. — Не маленькая уже, зачем отнимать время у старика. — Наверняка у вас много дел. Вы тоже можете быть свободны. — Обратилась к угрюмому человеку в черном плаще.

«Странно, почему я не помню его имени? Может, у него просто нет его? Человек без имени? Возможно ли такое?» — Чувство нереальности и иллюзорности происходящего не покидало меня.

Телохранитель повиновался. Дворецкому тоже не оставалось ничего, кроме как согласиться.

Путь в кабинет отца, стоит отметить, неблизкий. — «Прокатиться на лифте? Нет, прогуляюсь пешком». — Признаться, я не люблю замкнутое пространство, что странно, для жителя подземелья, не правда ли? Но, я такая: не девушка, а сплошное противоречие. Я лучше предпочту лестницу лифту, если только дело не касается подъема на башню Мардук. Несколько километров не преодолеть пешком просто так, да и кто позволит нам гулять по башне? — «Интересно, в других городах, есть ли башни выше той, что над нами?»

«Подумать только, я никогда не была на поверхности и не видела город. Какой он? Каково это — пребывать в вечном тумане? Какие люди живут там? Безумно интересно. Вот бы отправиться туда, пусть даже на несколько часов. Надо бы уговорить отца, я уверена, он разрешит, если только попросить хорошо». — По пути можно и немного поразмышлять.

— Здравствуй, папа. — Вошла в кабинет, из вежливости постучавшись три раза, так было принято в нашей семье. Кажется, именно так.

— Проходи, Лаура. — Отец по обыкновению сидел в любимом кожаном кресле, посреди пышного убранства в английском викторианском стиле, за своим столом, с бокалом виски в руках и читал доклады от различных департаментов и магистратов подземелья.

«Странно, ведь только утро, а он уже пьет, не похоже на него. Что-то случилось? Папа выпивает только, если у нас возникают серьезные проблемы». — Смекнула я.

— Как дела, папа? — Спросила я.

— Присядь. — Отец рукой указал на соседнее кресло. — Как прошла прогулка?

— Спасибо, хорошо. Сегодня солнышко светило особенно тепло и ярко. Когда-нибудь давай отправимся на вершину башни вместе?

Отец лишь хмуро взглянул на меня, ничего не ответив. Для него, кажется, нет ничего прекраснее, чем блеск золота. Только оно затмевает его разум.

— Сожалею, но какое-то время тебе придется воздержаться от подобных прогулок. — Отец изменился в голосе, но, заметив мое смущение, или даже досаду, добавил более мягко. — Ненадолго. Надеюсь. И… Еще… Ты подумала над моим предложением?

«Предложение… Нет, не хочу!» — Выйти замуж за друга отца, против собственных чувств? Ему далеко за сорок. Бородатый мужлан. Хамовитый и самодовольный. И к тому же, в придачу, уродливый, будто мерзкая болотная жаба. — «И почему ты так жаждешь выдать свою единственную дочь за такого, как он?»

— Он не в моем вкусе, папочка. — Только и смогла ответить я. — И я люблю другого.

— Не страшно. Привыкнешь. Клод — отличный человек, и никогда не подведет. Люблю — не люблю. Я сказал, Зак тебе не пара, и точка. Ишь, что удумал, щенок! Ни гроша в кармане, а засматривается на мою дочь, да кто он такой, чертов простолюдин. — Каждый мускул напрягся на его хмуром лице.