Титан - Фред Стюарт

Когда сейф был отперт, она вытащила из него последние чертежи разработанного Хиллом авиационного прицела, положила их на ближайший стол, осветила настольной лампой и начала перефотографировать.

В ту ночь она наконец закончила пересъемку всех нужных чертежей, что заняло у нее в общей сложности десять ночей.

— Я ненавижу этот дом! — кричала Сильвия Флеминг Хилл. — Я ненавижу, ненавижу, ненавижу его!!! Он маленький, корявый и воняет!

Она бросилась на отвратительный, по ее мнению, зеленый диван в гостиной трехкомнатного домика, который ее муж Честер — их семейная жизнь продолжалась уже восемь месяцев — снял на берегу Коннектикута.

— Можешь ты подождать со своими оценками еще хоть немного?! — кричал ей в ответ Честер с кухни, где он как раз открывал банку с пивом. — Мы и недели здесь еще не прожили, а ты уже заскулила! Со времени нашей свадьбы это уже четвертый дом, в который мы въезжаем! Мне надоело перетаскивать чемоданы! Черт возьми!

Он в ярости хлопнул дверцей холодильника и вышел из кухни, которую про себя называл «очаровашкой», прошел через столовую, которую находил «миленькой», и показался в гостиной, которая нравилась ему, как и все остальное в этом доме. Сильвия гневно наблюдала за ним, не вставая с ненавистного ей дивана.

— Здесь отвратительно! — сказала она. — Или ты хочешь, чтобы я врала тебе? Ты хочешь, чтобы я говорила: «О Честер, милый, это самый очаровательный домик во всем мире!» А я говорю: это дерьмо, а не дом! О Боже! Еще какой-то год назад я была самой знаменитой девушкой Америки! Моя фотография была на обложке журнала «Лайф»! Кто я теперь? Занюханная домохозяйка в этом Богом забытом городишке в Коннектикуте!

— Слушай, я не просил выскакивать за меня замуж!

— И я не просила! Меня отец заставил! И ты это прекрасно знаешь! Он буквально притащил нас к алтарю! Мне всего девятнадцать, а я торчу в этой дыре!

Он отставил свое пиво, подошел к дивану, наклонился, оперевшись руками о его спинку, и проговорил:

— В постели я что-то не слышал от тебя ничего подобного, — он хитро прищурился, наклонился и поцеловал ее.

После некоторого колебания Сильвия оттолкнула мужа.

— Никто не любит секс больше меня, — сказала она раздраженно. — Но ты не можешь заниматься им все время напролет. Когда тебя нет, мне нечего делать. Нечего!

— Найди себе увлечение, хобби.

— Какое? Игра в блошки?! Вязание? Целыми днями мне приходится смотреть эти бредовые мыльные оперы! Честер, я скоро тронусь, честное слово!

— Просто ты избалована.

— Да, я избалована! Меня избаловал отец, и я счастлива тем, что избалована! Ты, мой муж, хоть немного меня побаловал бы!

Честер мысленно приказывал себе сдерживаться. Нытье Сильвии стало раздаваться все чаще и чаще, и сносить его было все труднее. Порой ему хотелось задушить ее. Но он вынужден был из кожи вон лезть, так как ее папаша был его боссом.

— Чего тебе надо? — вздохнул он.

— Я хочу в пятницу лететь в Европу с папой и мамой, — сказала она вслух, а про себя подумала: «Повидать Чарли». Она сильно скучала по брату, и мысли об этом пугали ее.

— Твой отец отказывается брать тебя с собой. Чего тебе от меня надо?

— Не знаю! Честер, я ненавижу этот дом, пойми! Почему бы нам не построить свой собственный? Что-нибудь ультрасовременное, чтобы все в этом провинциальном городишке ходили мимо нашего дома, разинув рты!

Честер на секунду прикинул в уме эту перспективу. До сих пор он и не думал об этом, так как не хотел тратить деньги. Да, он был зятем одного из богатейших людей в Америке, ну и что ему это дало? Двадцать пять тысяч долларов годового оклада? Это был один из подарков Ника ко дню свадьбы. С другой стороны, постройка нового дома, может, заткнет Сильвии рот. Наконец, наверное, можно будет попросить в долг у ее старика…

— Черт с тобой, — сказал он. — Давай строиться.

Мрачное выражение вмиг исчезло с ее лица.

— О Честер! — воскликнула она. — Наконец-то ты начинаешь баловать меня!

Он опустился на нее сверху и быстро вошел в нее, подавляя в очередной раз желание, которое в последнее время стало приходить все чаще.

Желание убить ее.

В отношении Честера к своему тестю переплетались самые разные чувства: зависть, благоговейный трепет, восхищение и страх. После свадьбы босс настоял на том, чтобы Честер называл его отныне просто Ником, но отношения между ними от этого теснее не стали. Поэтому следующим утром на пороге кабинета Ника, перед тем как войти и попросить у него денег на постройку дома, Честера одолевали сложные чувства.

Кабинет Ника был отделан в том же духе арт деко, что и приемная. Однако нельзя было сказать, что это царство богатого человека: кабинет был прост и строг. На стенах висело всего несколько картин с изображениями птиц Одюбоновского общества. Это напоминало о том, что Ник был поклонником искусства. Честер же полагал, что этими птичками Ник маскирует свою истинную сущность — титана смерти. Ник, как обычно, радушно приветствовал своего зятя, пожал ему руку и предложил сесть.

— Совсем закрутила текучка, — сказал он. — Ты ведь знаешь, что мы улетаем завтра утром на девятичасовом. И Бог знает, когда нам удастся вернуться. Поэтому Фрида завалила меня бумагами. Ладно, рассказывай, почему ты хотел меня увидеть?

Честер прекрасно знал, что этот вопрос на самом деле должен звучать так: «У тебя только пять минут, потом убирайся».

— Я о Сильвии, — начал Честер неуверенно.

— Опять поссорились?

— В общем, да. Мне бы очень не хотелось, Ник, загружать тебя своими проблемами, но мне с ней стало очень трудно. В то же время, видно, не мне упрекать ее. Она росла совсем в других условиях. Привыкла быть предметом всеобщего внимания, королевой бала, а сейчас она — «домохозяйка». Это она сама себя так называет…

— Чего ей надо? — перебил Честера Ник.

Честер перевел дыхание, весь напрягся.

— Она достала меня с постройкой нового дома. Я всячески пытался отговорить ее от этой затеи, потому что не хочу столь больших расходов. Но… короче, теперь мне кажется, что, отказывая ей, я был не прав…

— Ты хочешь занять у меня на это денег?

«Черт старый! — подумал про себя Честер. — Мысли он, что ли, читает?..»

— М-м… Да, я хотел бы попросить у тебя, если так можно выразиться, финансового совета…

— Мой ответ: нет. Я не дам тебе ни цента. И в банке не бери. И дом не строй. Ты получаешь чертовски высокую зарплату, Честер, а те акции, что я тебе подарил, через несколько лет могут сделать тебя богатым человеком. Вот тогда и строй собственный дом на свои собственные денежки. А теперь пусть Сильвия учится жить, как большинство людей, — это пойдет ей на пользу. И знаешь, когда ваша семейная жизнь подвергнется самым тяжким испытаниям? Когда она узнает, что ты приходил ко мне выклянчивать деньги на покупку ей какой-нибудь безделушки или постройку дома. Если она об этом узнает, не рассчитывай ни на что, кроме презрения с ее стороны. Она будет отсылать тебя к «папочке» через каждые десять минут. Я знаю свою дочь и поэтому предвидел подобную ситуацию. Если откровенно, я удивляюсь, как это после восьми месяцев жизни с Сильвией у тебя еще крыша не поехала. Короче, забудь о доме. Возвращайся к ней и дай ей пинка под зад. Я люблю Сильвию, но знаю, что она здорово избалована. Я испортил своих детей. Это моя вина как отца. Не хочу, чтобы этим же занимался мой зять.

Больше всего взбесило Честера осознание того, что тесть, похоже, был прав.

Но это не делало жизнь с Сильвией более легкой.

— Я знаю эту женщину, — прошептал Ник на ухо Эдвине, когда они заняли свои места в лиссабонском лайнере в аэропорту «Ла Гардия».

— Которую? — спросила Эдвина. Она была одета в удобный костюм для длительного трансатлантического перелета. Остановки планировались на Бермудах и Азорских островах…

— Вон, через два ряда от нас. В белой шляпке с вуалью, седая.

Эдвина обернулась назад, чтобы посмотреть.

— Там нет никакой женщины, — сказала она. — О, постой… Она идет к выходу!

Ник быстро обернулся и увидел, как женщина в белой шляпке с вуалью уже подошла к трапу и вот-вот спустится. Он нахмурился.

— Странно, — проговорил он. — Почему это ей вздумалось выходить из самолета?

— Может, она передумала и не хочет больше лететь в Лиссабон?

— Да, но даже нам, имеющим правительственные брони, потребовалась целая неделя, чтобы достать билет… — Он опять сел прямо в своем кресле и еще больше нахмурился. — Черт, кто же она? — пробормотал он, и вдруг его осенило: — Это же моя уборщица!

— Твоя уборщица? — удивилась Эдвина. — Что она делала в этом самолете?

Ник вскочил со своего места:

— Вот и мне хотелось бы получить ответ на этот вопрос! И еще на один: как ей удалось купить билет!