После Исхода - Гарри Веда

Рейнольдс облизал сухие зубы, ощутив железный вкус нервного напряжения. Он запретил себе эмоциональность. Вообще. И очень давно. Какой смысл начинать опять… Выполнить свое предназначение — кажется сложным благодаря исключительно эмоциональности. А паренек-то держится… Глядишь — зря переживаю.

— Риккол, у нас проблема в экипаже. — Капитан оборвал эластичное молчание, покуда оно не превратилось в тягость. — У «Корсара» нет второго вскройщика… Последний абордаж сорвался именно из-за того, что мы позволили себя пеленговать, пока штурман подбирал коды к посадочному шлюзу. Да, пару абордажей были успешными… Но проблема есть. Особенно сейчас — "Корсар" забрался слишком далеко. Нам непременно нужны еще две-три успешные атаки. А без второго вскройщика — это маловероятно. Все транспортники на стреме, коды шлюзов перепрошили… Как ни крути…

Сторр молчал. Капитан ощутил соленость изжоги и умолк, мысленно чертыхаясь.

— Я понял, командир. Поскольку вскройщика прикончил я — кому, как не мне выручать братву… К тому же — вроде как и обязан… Короче, кэп, я понял… Не продолжай. Подписывать бум, или на слово поверишь? — Рикк сильно потер глаза ладонями. — Не боись, не сковырнусь я… в этом рейсе… командир…

— Ты вовсе не обязан, сынок… — На душе было не менее горько, чем во рту. Джек ощутил себя бессильно-старым, немощно-изжившимся, пустым бессмысленным механизмом. — Но я тебе очень благодарен. Все не просто так. Я верю и ты верь. Иного — все равно нихрена нет… — Рейнольдс с трудом поднялся. Разговор вымотал больше, чем вся предыдущая неделя.

— Одноглазый!!! — Гаркнул капитан на выходе и старший вскройщик вразвалочку направился приблатненно-прогулочными шажками в пятнадцатую каюту, прижав под мышкой абордажную саблю предыдущего напарника.

Порядок на корабле.

И вновь была тишина. Звенящее ничто заменило собой все подряд, включая воздух, наверное — даже свет. Строгих людей, молчавших в зале — тем паче. Их лица выражали весомость происходящего, и наверняка повергли бы в дрожь случайного наблюдателя, который, по понятным причинам, был категорически исключен.

Если когда-нибудь на Земле и решался подобный, по важности, вопрос — Древняя и Древнейшая Истории об этом скромно умалчивают. И суть дела — не только в банальном определении будущей судьбы мира, но и в большей, гораздо более сложной коллизии. В правомочности воздействия на поколения предков наглыми потомками, забывшимися в поиске праведного пути.

— Хоть кто-нибудь из вас понимает? — Кардинал плыл взглядом по разнообразно озадаченным лицам приепископов, более в попытке самостоятельно уяснить ответ на свой вопрос, чем услышать его от членов Высшего Совета Ватикана. — Вы можете абстрагироваться от деталей и трезво посмотреть в смысл того, что мы собираемся сделать?.. да еще и именем Господа…

Старец горестно покачал длинной седой головой.

— Но… Кардинал… Вы же сами… возглавляете группу… инициировавшую Темпоральную Стратегию Землян… — Первейший Приепископ промямлил крайне несмело, едва не сбившись на подобострастие. — И Высший Совет… как раз по вашей просьбе… собрался… ваше Первейшество…

— Формальности, формальности… — Кардинал сдержал раздражение, неизменную свою реакцию на любые формы пресмыкания. — Я — лишь инструмент в руках Божьих… И вы должны быть Его инструментом, а не моим. Я осознаю, понимаю и всецело отдаю себе отчет в каждом факторе происходящего и каждом шаге, сделанном ли, или который только собираюсь сделать… И я хочу, чтобы каждый из вас…

Кардинал вновь просканировал неспешным взглядом персон, олицетворявших собой луч праведного света. Некоторые — были неубедительны в этой роли. Господи, прости…

— Осознавал!!! — Старец гаркнул неожиданно и каждый, норовивший потерять нить беседы содрогнулся в душе и вздрогнул снаружи. — Осознавал!! Мы собираемся влиять на жизнь наших отцов! Напрямую менять ее течение в угоду — не своим! — но интересам будущего и потомков наших, что есть более ценно и значимо для нас, как проводников Искры Жизненной!

Кардинал нахмурился и вперил ледяные глаза в нестарого мужчину, развалившегося в смелой свободной позе за пультом заседающего. Тот принял более приличное положение, но продолжал твердо держать тяжелый взгляд патриарха, тонко балансируя на грани, чтобы не делать это с вызовом.

— Я вынужден поставить в пример многоуважаемого приепископа Сальского, как лидера инициативной группы Сомневающихся. И несмотря на факт безмерного таяния их рядов от Совета к Совету — именно упорство храбрецов вселяет уважение к позиции гражданской ответственности глубокоуважаемой инициативной группы. Ибо шаг, на который мы договариваемся решиться — действительно сложен в своей важности.

Глаза Сальского приепископа чуть сощурились в ожидании подвоха, но внешне он сохранил спокойствие и любезно кивнул с уважительной полуулыбкой на устах. Тонко стелет, первосвятейшество… его…

— Действительно, первые эксперименты по внедрению в прошлое прошли. Успешно ли, или неудачно — не будем разбирать дебри в полемике. Изменений в усредненном коде манускрипта Войнича не обнаружено. Можно считать, что внедрение первичной станции Аркаим не придало истории тысячелетий сколь-нибудь значимого изменения. Заключение экспертной группы Ватиканской Академии Наук за подписью лично главы Архипрофессориуса Терона Верона Клавского было разослано по персональным инфо-нодам членов уважаемого Совета неделю назад… вы все имели возможность ознакомиться и я надеюсь — вы ей воспользовались. И не надо оглашать вслух ваши доводы…

Кардинал поднял вялые растопыренные пальца в сторону оживившегося приепископа и этого жеста хватило, чтобы микрофон оппозиционера убавил громкость, а юнец осекся на вдохе, не успев толком выразить свое отношение к разосланному Заключению.

— … не нужно… Я читал ваш протест… Равно как… я опять же — надеюсь, и Приепискорат… Не утруждайте себя и других… Да, Манускрипт Войнича — это недостаточный эталон для отслеживания пагубности влияния наших темпоральных проектов на естественное течение истории… Да, это еще худшее мерило для прогнозирования более смелых, агрессивных проектов, которые мы соберемся предпринять в ближайшем настоящем…

Кардинал давил словом, вбивал в души трусов осознание необратимости решения именно в том виде, как действительно нужно человечеству и Святой Церкви. Его мощная энергетика испепеляла остатки сопротивления, но ряды Сомневающихся пробить он не надеялся. Для утвердительного Решения Совета все еще не хватало пары голосов. Так или иначе — придется договариваться с Хозяевами. В их спонсорстве инициативной группы Сомневающиеся — способен усомниться разве что… Прости, Господи, души их грешные, алчность затмила сердца их, и отцов их, и прадедов их, они позабыли для чего Ты послал нас в этот страдающий мир… Прости нас грешных, Отец Небесный… И дай нам силы исправить ошибки наши, не усилив их новыми…