Дитя Феникса. Часть 2 - Барбара Эрскин

Глава двадцать пятая

Замок Фолкленд. Лето 1266

Колбан сидел за столом своего отца, безучастно глядя на гладкую дубовую доску перед собой.

– Все, что вы должны сделать, – отдать распоряжения, мой мальчик, – сказал сэр Алан Дервард. – Сделайте это сейчас.

Он вышел от комнаты, оставив Колбана грустно смотреть на слугу, застывшего в дверях. Колбан прокашлялся и сделал глубокий вдох.

– Пожалуйста, пригласите сюда леди Ронвен, – выговорил он наконец. Его голос неловко сорвался с тенора на фальцет, и слуга, скрывая улыбку, поклонился и ушел.

По-прежнему прямая и стройная, с белыми волосами, под чепцом, Ронвен медленно вошла. По ее подсчетам, она жила уже шестьдесят шесть лет и была ровесницей своего века.

Увидев Колбана, с официальным видом стоящего позади стола, она в душе улыбнулась. Он преуспел в своих усилиях заменить отца. Ему не хватало лорда Файфа; кроме того, она знала, что он был опустошен тем, что расценил как отступничество своей матери, хотя и не показывал этого. Он посвятил всего себя Анне и сыну и сосредоточился на обучении управлению поместьями Файфа. Если он обижался на властное вмешательство своего тестя, то не подавал виду.

– Вы посылали за мной, милорд?

Он кивнул, и она видела, что он нервно сглотнул.

– Леди Ронвен, мне очень жаль, но сэр Алан и леди Дервард полагают, то есть я считаю, что служить у нас няней пора кому-то чуть помоложе.

Она видела, как пот выступил на его верхней губе.

– Я, конечно, буду платить вам пенсию. И я буду всегда побить вас…

Эта часть его речи не была подготовлена им заранее, и Колбан покраснел.

– Но я думаю, что лучше будет, если вы уйдете.

Ронвен не была удивлена. Один за другим слуги и камеристки Элейн были понижены в должности и отправлены в отдаленные замки графства. Это было лишь делом времени.

Когда теперь это произошло, решение Колбана подошло к ее планам.

– Я рада, что вы сказали мне это, мой милый. Жаль только, что я не увижу, как растет маленький Дункан, и я буду скучать без вас и вашего брата, но, как вы сказали, я старею.

Она печально покачала головой.

– Что вы будете делать, Ронвен?

Внезапно Колбан снова стал мальчишкой. Он обежал вокруг стола и схватил ее руку.

– Поеду к вашей матери, конечно. Она позаботится обо мне.

– Моя мать… – Колбан отвернулся, подняв плечи; взгляд ого был несчастным. – Она забыла нас, она никогда не пишет нам.

– Она не забыла вас. – Голос Ронвен был кроток. – Вы никогда не думали о том, что, возможно, ее письма не доходят до вас?

Конечно, мальчик мог видеть, что Дервард никогда не позволит Элейн общаться с ее сыновьями.

– Подумайте, как она любит Джоанну и Хавизу, даже при том, что они решили вычеркнуть ее из своей жизни. Никогда не поступайте так с ней, Колбан. – Она потянулась и коснулась его плеча, чувствуя, как он напрягся. – Скоро вы будете сам себе хозяин, милый. Тогда вы сможете посещать ее так часто, как захотите, и увидите, что она все еще любит вас.

– Но почему она ушла с Дональдом Маром так скоро? – Он выглядел изумленным. – Почему она не подождала и не простилась должным образом?

Ронвен знала ответ. Его мать сбежала, потому что иначе она бы не смогла противостоять Александру.

– Она уехала быстро, потому что слишком много людей хотели помешать ее свадьбе. Если бы она ждала, им бы это удалось, а ваша мать полагала, что это сделало бы ее несчастной.

– Но она теперь счастлива?

– Не знаю. – Ее застывшая улыбка выдала ее истинные чувства. – Надеюсь, так.

Замок Килдрамми. Август 1266

Элизабет Map позвала к себе сына, пока Элейн отсутствовала, посещая Морну.

– Ты счастлив со своей женой, Дональд? – спросила она сомнительно.

– Вы же знаете, что счастлив. – Дональд подобрался. – Элейн – это лучшее, что я когда-либо встречал в жизни. – Он распрямлял плечи, подсознательно готовясь к атаке, которая, как он знал, приближалась. Мать всегда заставляла его чувствовать себя непослушным ребенком, и он ненавидел ее за это.

Элизабет видела своего сына как на ладони. Она скрыла улыбку, садясь на ближайший к камину стул.

– Возможно, ваш отец и я были не правы, отговаривая вас от бракосочетания с ней. Для своего возраста она кажется здоровой женщиной, и у нее оказалась неплохая вдовья часть наследства от Файфа. Говорят, она легко вынашивает детей. – Элизабет сделала паузу. – Поэтому ты, кажется, не понимаешь, в каком деликатном положении она сейчас оказалась. – Она с усмешкой наблюдала за сыном. – Я уверена, что Элейн беспокоится о том, как порадовать тебя любым известным ей способом, но, для ее же пользы, ты должен оставить ее в покое. Странно, что ты не понял, что тебе нельзя сейчас делить с ней ложе.

– Это не ваше дело…

– А я думаю, мое. Очевидно, у нее не хватает воли или ума, чтобы сказать это тебе, так что я должна сделать это за нее. Обычно мужчина не спит со своей женой в последней стадии беременности. Развлекись на стороне. Переспи с той распутной рыжеволосой девкой, которая строит тебе глазки в зале. Твоя жена все поймет. Она лишь попросит сделать это тайно. Она будет только рада, что ты освободил ее от того, что, по всей вероятности, страшно тяготит ее. – Элизабет снова сделала паузу. – То, что ты делаешь, Дональд, является смертным грехом.

Она прошипела эти слова внезапно и была удовлетворена, увидев, как он вздрогнул, словно она ударила его.

Лицо Дональда побелело, а затем медленно стало багроветь.

– Я никогда не думал.

– Мужчины никогда об этом не думают. – Она наблюдала за ним с мрачным удовлетворением. Как только она удалит его от ложа жены, безумное увлечение Дональда будет обречено. Было слишком поздно аннулировать брак, и ребенок мог бы все же быть мальчиком, но, по крайней мере, она с удовольствием убедится, что была права, а ее сын осознает ужасную ошибку, которую совершил.

Ребенок Морны родился на рассвете, в праздник урожая.

Она родила девочку без посторонней помощи и завернула ее в кружевной платок, который Элейн принесла за неделю до этого. Она назвала ее Мейри, и когда Элейн пришла уже не одна, ради спокойствия домашних ее сопровождала теперь камеристка, ребенок мирно спал в плетеной тростниковой колыбели. Элейн склонилась над ребенком и улыбнулась. Вдруг ее улыбка погасла. Только на мгновение, в тенях дома, она думала, что видела языки пламени вокруг колыбели. Она протянула руку, как будто желая защитить ребенка, но огонь отступил. Морна не видела то, что произошло.

– Пресвятая Дева, да хранит тебя, – прошептала она беззвучно. Возможно, это было ее собственное рождение, она видела образ, который вдруг всплыл из прошлого. Хотя был август и день стоял невыносимо душный, она начала дрожать.