Дитя Феникса. Часть 2 - Барбара Эрскин

Элейн все еще опасалась, что он может внезапно вернуться, когда они с Дональдом будут вместе. Пока что этого не произошло, – в Килдрамми он не появлялся.

– Возможно, он не может достичь этих мест, – тихо сказала она. – И наконец-то забыл меня.

Морна внимательно посмотрела на нее.

– Если его любовь была так сильна, как ты рассказываешь, он никогда не забудет тебя, – медленно промолвила она. – Он будет любить тебя через века; его любовь будет вечной.

Элейн молчала.

– А ты так же сильно его любила? – спросила Морна.

Элейн кивнула:

– Он был жизнью для меня. Если бы он очень захотел, то сделал бы меня своей женой, но он решил иначе. Он не думал о том, что наши сыновья незаконнорожденные. Для него честь Шотландии была превыше всего, превыше моей чести. – Подумав, она опять заговорила: – Малкольм Файф пошел на убийство, чтобы я смогла стать его женой. Разве это не доказательство самой пылкой любви?

– Ты меряешь силу любви убийствами и соображениями чести? – Голос Морны звучал резко; строгим тоном она продолжала: – Разве Малкольм встал из могилы, чтобы ты снова стала принадлежать ему? И будет ли способен на это лорд Дональд? Ведь не кто иной, как король, совершил невозможное, нарушив все земные и неземные законы, так ведь? И все ради тебя!

– Ты говоришь так, будто заставляешь меня сделать выбор между Дональдом и покойным королем, – ответила Элейн. – Этот выбор не для меня, свой я уже сделала.

– Возможно, настанет час, когда тебя никто не спросит. Выбор сделают за тебя боги: им решать, с кем тебе быть – с призраком или с земным существом, с королем или другим мужчиной.

Элейн побледнела.

– Не желаю ничего этого знать. Мой муж – Дональд. Ты меня пугаешь.

– Прости, я не хотела напугать тебя, – стала оправдываться Морна. – Конечно, Дональд твой муж, и ты принадлежишь ему. А пророчество Эиниона еще когда-нибудь исполнится. У тебя четверо детей, и пятый должен родиться. Кто-то из них может стать королем или произведет на свет будущего короля.

– Ты можешь это провидеть? – прямо спросила ее Элейн.

– У меня не хватит сил, чтобы заглянуть так далеко. Я могу предсказать, кто в кого влюбится здесь, в наших горах. Я могу увидеть женщину насквозь и предсказать ей, сколько ее чрево принесет детей. Но я не умею предсказывать судьбу и не знаю, когда и какой смертью человек умрет. – Морна погладила руку Элейн. – Забудь свое прошлое, забудь короля. Живи настоящим, ради своего ребенка, и будь счастлива. – Она улыбнулась доброй улыбкой. – А теперь поезжай к своему лорду. Он ждет тебя и очень волнуется, потому что ты уехала без него, а он не посмел тебе перечить.

Проведя в горах жаркий августовский день, Дональд с Элейн как-то поздним вечером возвращались в Килдрамми. Дональд, посадив ее на коня впереди себя, прижимал ее к себе. Кобылка Элейн трусила позади, свободная от ноши. Они ехали вдоль берега плавно несущей свои воды реки Дон, сильно обмелевшей из-за засушливого лета, затем миновали одиноко высившийся среди холмов монастырь, чьи каменные стены, казалось, дремали, разморенные летней жарой, и, наконец, свернули и оказались перед воротами сторожевой башни замка. Въехав во двор, они увидели, что он запружен людьми и лошадьми, впряженными в повозки. Дональд натянул поводья. У него упало сердце.

– Явилась моя мать!

– О нет! – Элейн в ужасе отпрянула от него.

– Да, это она. Видишь, это ее флаги, и на повозках ее гербы. – Спешившись, он снял с лошади Элейн.

– Ты сообщил ей о том, что я беременна! – с упреком сказала Элейн.

– Не я, любовь моя, но ведь нетрудно догадаться, что от людей этого не спрячешь. – Он с гордостью посмотрел на ее округлившуюся талию. – Пойдем узнаем, зачем она сюда прибыла.

Графиня встретила их в большом зале. Несмотря на жаркий вечер, она была в плаще и в перчатках. Элизабет с ужасом смотрела на пышные волосы невестки, свободно собранные в узел, и на ее загорелые руки и лицо.

– Итак, все верно. – Ее глаза буквально ощупывали живот Элейн. – Вы в самом деле носите ребенка моего сына. Я приехала как раз вовремя. – Повернувшись к Дональду, она продолжала: – Мне доложили, что вы спите в спальне графа. Пожалуйста, распорядись, чтобы ее освободили: там буду спать я. Ты со своей женой можешь спать где-нибудь еще. Я бы посоветовала вам, мадам, – сказала она, снова повернувшись к Элейн, – одеваться приличней и закрывать волосы головным убором. Можно себе представить, что думают о вас слуги в доме. Дональд, я слышала, ты совершенно не занимаешься нашими землями, – поворот в сторону сына. – К тому же ты забросил государственные дела. Теперь, когда я здесь, ты можешь посвятить себя и тому и другому. А я позабочусь о твоей жене.

Элейн никак не ожидала, что Дональд позволит матери говорить таким тоном. Молча выслушав ее до конца, он смущенно спросил Элейн:

– Ты не против того, чтобы переселиться в другую спальню, любовь моя?

– Нет, конечно, – ответила она самым надменным тоном, на какой была способна. – Я распоряжусь немедленно. Пожалуйста, извините меня, леди Map, но я должна уйти. Последую вашему совету и переодену платье.

Поклонившись Элизабет, она покинула зал. Дональд не последовал за ней.

– Никто не запретит мне ездить верхом, леди Map, – холодным тоном возразила Элейн свекрови, когда на следующее утро та вошла к ней в комнату и, отпустив служанок, начала разговор.

– В таком случае, мадам, вы сами должны отказаться от этого, – Элизабет села в кресло у огня, – если вам дорога жизнь вашего ребенка. Было бы нелепо напоминать вам о том, что в вашем возрасте и в вашем положении не годится скакать галопом по лесам и долам. Вам нужен отдых.

– Мне не нужен отдых. – Элейн еле сдерживалась, чтобы не взорваться. – Я привыкла ездить верхом, и, уверяю вас, это ничуть мне не повредит. Я всегда ездила на лошадях, когда бывала беременна, и начинала воздерживаться от конных прогулок только за неделю до родов.

– Если мне не изменяет память, двух детей вы потеряли. – Леди Map, не моргая, смотрела Элейн прямо в глаза.

– Поверьте, умерли они не оттого, что я ездила верхом, – резко ответила Элейн и перевела разговор на другую тему: – Как долго вы пробудете в Килдрамми?

– Это мой дом. Я намерена здесь жить постоянно и управлять поместьями. – Глаза Элизабет вспыхнули торжествующим огоньком. – Возможно, вы поднаторели в деле управления вашими угодьями в Файфе и ожидали, что вам позволят завести тут свои порядки, но отныне здесь все будет по-другому, в чем вы очень скоро убедитесь. Не вы хозяйка этого замка и земель; хозяйка я. Здесь вы всего-навсего жена наследника графа Мара.

Глава двадцать пятая