Употребитель - Алма Катсу

— А тебе бы не хотелось занять место Узры? — спросил он с едва заметным волнением.

Его предложение меня испугало, но я постаралась не подавать виду:

— Я? Я тебя не заслуживаю… Я не так красива, как Узра. Я никогда не смогу дать тебе то, что давала она.

— Ты можешь дать мне то, чего не давала она. Она ведь так и не сдалась. Каждый из тех дней, что мы были вместе, она меня презирала. А от тебя исходит что-то… ведь у нас с тобой были мгновения радости, правда? Я бы даже сказал: были моменты, когда ты меня любила. — Он прижался губами к моему запястью, и словно огонь коснулся моей кожи, проник в кровь. — Я мог бы сделать так, что тебе станет легче любить меня, если ты согласна. Ты будешь только моей. Я не буду делить тебя ни с кем. Что скажешь?

Он продолжал ласкать мою руку, а я пыталась придумать, что ответить, чтобы это не прозвучало фальшиво.

— Дело в Джонатане, да? Я чувствую это в твоем сердце. Ты хочешь быть доступной для Джонатана — на всякий случай, если он вдруг тебя захочет. Я хочу тебя, а ты хочешь Джонатана. Что ж… Возможно, все еще получится, Ланор. Быть может, мы оба получим то, что хотим.

Похоже, он признался в своих замыслах. У меня чуть кровь в жилах не застыла.

Адера должно было сгубить его особое чутье на падших людей, на грешные души. Да, он очень правильно меня выбрал. Одну из толпы. Он знал, что я без малейшей растерянности смогу подливать отравленное питье мужчине, который только что объяснился ей в любви. Кто знает — может быть, если бы речь шла только обо мне, только о моей жизни, я могла повести себя иначе. Но Адер включил в свои планы Джонатана. Быть может, Адер решил, что я буду счастлива, что я буду любить его и останусь с ним, когда он использует прекрасного Джонатана как оболочку? Но за восхитительным лицом моего возлюбленного будет таиться убийственная, мерзкая сущность Адера, она будет проникать в каждое его слово. Как я могла поступить иначе?

Адер отпустил мою руку и выронил мундштук кальяна. Его движения стали еще медленнее, он был похож на механическую игрушку, у которой кончился завод. Я больше не могла ждать. Я задумала такое, что мне нужно было кое о чем знать наверняка. Я наклонилась к самому уху Адера:

— Ты лекарь, да? Ты — тот, о котором мне рассказывал?

Похоже, смысл моих слов не сразу дошел до Адера, но он не рассердился. Медленная улыбка тронула его губы:

— Какая ты умница, моя Ланор. Ты всегда была самой умной, я это сразу увидел. Только ты всегда могла понять, когда я лгу… Ты разыскала эликсир. И печать тоже нашла… О да, я это понял. От бархатного лоскута едва заметно пахло тобой… За все время, пока я живу, ты — первая, кто умеет разгадывать мои загадки, верно читает подсказки. Ты раскусила меня — и я знал, что так будет.

Он говорил еле слышно и, похоже, почти не замечал моего присутствия. Я встала на колени, сжала в руках края его жилета. Мне пришлось встряхнуть его, чтобы привлечь его внимание:

— Адер, скажи мне, что ты собираешься сделать с Джонатаном? Ты собрался завладеть его телом, да? Ты ведь именно так поступил с юношей-цыганом, который был твоим слугой? А теперь ты выбрал Джонатана. Таков твой план?

Глаза Адера резко раскрылись, он устремил на меня ледяной взгляд. Я едва не лишилась чувств от испуга.

— Если бы такое было возможно… Если бы такое случилось… ты возненавидела бы меня, Ланор, не так ли? И тем не менее я бы не слишком сильно отличался от человека, который тебе хорошо знаком, от того, к кому ты питала чувства. Ты любила меня, Ланор. Я это чувствовал.

— Это правда, — сказала я ему, не желая его сердить.

— Скоро у тебя буду и я, и Джонатан. Но ты избавишься от его нерешительности. Избавишься от его равнодушия к твоим чувствам, от его эгоизма, от боли и сожалений. Я буду любить тебя, Ланор, и ты будешь уверена в моей любви. От Джонатана ты никогда этого не получишь. Никогда.

Его слова ранили меня, потому что я знала: это правда. Как выяснилось, слова Адера были пророческими; он словно бы наложил на меня заклятие и обрек меня на то, чтобы я вечно была несчастлива.

— Я все понимаю. И все же… — пробормотала я, продолжая гладить щеку Адера и пытаясь оценить, близок ли он ко сну. С трудом верилось, что человек мог выпить столько яда и оставаться в сознании. — И все же я выбираю Джонатана, — изрекла я наконец.

При этих моих словах в глубине глаз Адера мелькнула лишь слабая искорка догадки, понимания того, что он услышал. А еще он понял, что с ним происходит нечто ужасное, что он не может пошевелиться. Его тело отключалось, хотя он и боролся с этим. Он начал дергаться, словно жертва апоплексического удара, из уголков его рта потекла пенистая слюна. Я вскочила на ноги и отпрянула назад, подальше от его рук, хватавшихся за воздух. Руки Адера замерли, а потом упали. Он вдруг стал совершенно неподвижен, как мертвый. Его кожа приобрела серый цвет мутной воды. Он выпал из кресла и рухнул на пол.

Пора было сделать последний шаг. Все было подготовлено заранее, но теперь я не могла действовать в одиночку. Мне был нужен Джонатан. Я выскочила в коридор и, подбежав к его комнате, ворвалась к нему без стука. Он ходил из угла в угол, со шляпой в одной руке и плащом, переброшенным через другую.

— Джонатан, — выдохнула я, захлопнув за собой дверь и прижавшись к ней спиной.

— Где ты была? — спросил он сердито. — Я тебя искал и не мог найти… Я ждал, надеялся, что ты придешь ко мне. Это просто нестерпимо, я не хочу с ним ехать. Я ему объявлю, что хочу с ним порвать, а потом уеду.

— Подожди… ты мне нужен. Мне нужна твоя помощь.

Как ни был сердит Джонатан, он заметил, что я не в себе. Он положил на кровать плащ и шляпу и приготовился выслушать меня. Я быстро все ему рассказала, не сомневаясь, что мой рассказ абсолютно безумен. Просто я не успела заранее продумать, как сделать так, чтобы история не показалась Джонатану ненормальной. К тому же я мысленно содрогалась, потому что теперь представала перед Джонатаном во всей красе — способной на хитрость и зло, способной обречь человека на жуткие страдания. Я так и осталась той самой девушкой, которая довела до самоубийства Софию, я осталась жестокой и неподатливой, как сталь, — даже после всего того, что пережила сама. Я была уверена, что Джонатан будет в ужасе, и боялась, что он от меня отвернется.

Когда я рассказала ему всю историю до конца — о том, что Адер собирался уничтожить его душу и поселиться в его теле, я затаила дыхание. Я ждала, что Джонатан велит мне уйти, что он ударит меня или обзовет ненормальной. Но ничего этого не произошло.

Он взял меня за руку, и я почувствовала между нами связь, забытое единство.

— Ты спасла меня, Ланни. Снова, — проговорил Джонатан надтреснутым голосом.

В первое мгновение, увидев лежавшего на полу Адера, похожего на мертвеца, Джонатан содрогнулся. Но потом он стал мне помогать. Мы связали Адера так крепко, как только смогли: руки связали за спиной, лодыжки — между собой. Рот заткнули кляпом из мягкой ткани. Но когда Джонатан начал соединять веревкой узлы на руках и ногах Адера, от чего его спина изогнулась назад, я вдруг вспомнила про пыточную сбрую. Я вспомнила, насколько была беспомощна в те мгновения, и поняла, что не смогу сделать то же самое с Адером, хотя он так жестоко меня истязал. Кто знал, как долго ему придется пролежать связанным, прежде чем его найдут и освободят? Мне казалось, что это слишком суровое наказание — даже для него.

Затем мы завернули Адера в его любимое одеяло, подбитое соболиными шкурками. Слабое утешение. Я выскользнула из комнаты первой и ушла вперед. Это было сделано для того, чтобы Джонатан, если бы кто-то спросил у него, что он несет, смог ответить, что несет меня. Мы договорились встретиться в подвале и довести мой план до конца.

Я помчалась вперед и спустилась в подвал по лестнице для прислуги. Стоя у последней ступеньки, прижавшись спиной к прохладной стене, я волновалась за Джонатана. Именно на его долю пришелся главный риск — вынести Адера из его покоев. Все остальные домочадцы сидели по своим комнатам, потрясенные смертью Узры и скорым отъездом Адера, но тем не менее вовсе не исключалось, что Джонатан столкнется с кем-нибудь по пути. Мог его заметить и кто-нибудь из слуг, и тогда наш план мог запросто рухнуть. Я ждала, ждала… и вот наконец появился Джонатан с неподвижным Адером на руках.

— Тебя никто не видел? — спросила я.

Джонатан покачал головой.

Я повела его по петляющему лабиринту к самым дальним уголкам подвала, к комнате, похожей на пещеру, где хранилось вино. Именно здесь подвал больше всего походил на темницу в замке. Винный погреб был отделен от остальных помещений перегородкой, сложенной из земли и камня. Это было нужно для поддержания постоянной температуры, необходимой для хранения вина. У дальней стены погреба я обнаружила нишу, высеченную в массивном фундаменте особняка — крошечную каморку без окна. Похоже, эта каморка должна была стать продолжением погреба — рядом на полу лежали кирпичи и обрубки бревен. Кирпичи и камни, доставленные вчера, лежали поблизости, а рядом с ними стояло ведро со строительным раствором, накрытое влажной мешковиной. Джонатан обвел взглядом погреб — и сразу понял, зачем нужны все эти материалы. Положив тело Адера на сырой холодный пол, он засучил рукава и без лишних слов принялся за работу.