Смертный ангел (СИ) - Флейм Корвин

Гномы деловито построились в таранный клин, слава о котором гремела далеко за пределами Срединноморья, и уверенным размашистым шагом двинулись на помост, где колдовал Кзаркхмет.

Закованные в закаленную броню с ног до головы, гномы отсюда выглядели гигантским танком.

Стрелы степняков оказались беззубы против лат гномов. Попытавшаяся преградить им дорогу конями и пиками, лавина ордынцев была с легкостью расчленена и рассеяна. Скрежета пожелтевшими зубами, степняки могли только погибнуть под ударами заточенных секир либо погнать коней прочь.

В трех сотнях шагов от помоста торопливо построилась фаланга гоблинов, рыхлая от согнанных к ней Гуаром тысяч оборотней.

Дротики, топорики и метательные копья гоблинов были для неумолимо приближающихся гномов просто смешны, детской забавой, не более. Степняцкие стрелы хоть пощекотали кирасы и щиты, а гоблины даже не сподобились на это.

Таран гномов с ходу вклинился в семикратно превосходящих гоблинов и оборотней и несуетливо и с гномьей основательно начал врубаться вглубь рычащих тел. Здесь заклятье не дейтсвовало, и мертвые не поднимались вновь.

Гномы шли вперед, разменивая на одного убитого десятки врагов. Видя это и потеряв за уже клонившийся к закату день слишком многих и самых отчаянных, гоблины предпочли геройской смерти постыдное бегство, сдав поле брани на милость оборотням.

Ослепленные демонической яростью и бешенством, исступленно визжа, человековолки бросали себя под железный жернов гномов. Светоненавистные твари истреблялись сотнями.

О! Как же молил Гарагаза Кзаркхмет!

Чтоб только замерло на миг от мгновения заклятье, даруя возможность низвергнуть дерзновенных гномов в пепел Преисподней!

Но нет! Тщетно. Гарагаз был глух.

Ещё не насытился Кинжал. Чаша Некроманта еще алкала теплой крови жертв.

Величайший чернокнижник тысячелетий Кириана, спутанный волшебством Мертвой Жизни, словно беспомощный младенец, стиснутый в руках охотника за живым товаром, наблюдал как черный дракон гномов, все ближе и ближе к тонкой цепи джигров, закрывших бурыми щитами путь к тысячи невольникам, души которых еще не утолили голод заклинания. Которые еще только должны были напитать его кровью!

Поток жертв не может остановиться! Они обещаны заклинанию!

Когда гномы буквально втоптали джигров в грязь, ликованию в ратях союзников не было предела. Не иначе как сами боги ниспослали их на выручку!

Гномы развернулись к помосту колдуна и подняли луки.

Березину до боли в душе захотелось, чтобы это был конец. Но нет. Стрелы гномов врезались в неведомую преграду и упали в шаге от помоста, на котором в окружение обнаженных фигур недвижимо замер Кзаркхмет. Гномы подняли луки снова. И еще. Однако стрелы все также беспомощно падали у помоста.

Убедившись в тщетности стрельбы, гномы, отрядив для чего-то за холм две сотни мечников, перестроились и, гремя воинственной песней, двинулись к центру поля, где в двух полетах стрелы от росмальцев и багарцев сгрудились беспорядочной толпой смешавшиеся степняки и гоблины. Ордынцы и гоблины стояли на мокрой и красной от крови вытоптанной траве, на которой не лежало ни одного тела.

Мертвые волной за волной накатывались на союзников.

— Э-эх! — Свенельд в который раз рубанул с плеча. — Видать, не решились колдуну наддать.

Руслан лишь стиснул зубы в ответ. На большее сил уже не было.

Клинок иномирца вонзился в грудь нежити. Мертвец вдруг ухватился за меч и с чудовищной силой рванул к себе. У Руслана взвыли суставы. Но это пустяк. Он лишился меча!

— Назад! — Свенельд, не церемонясь, оттолкнул Березина.

Споткнувшись, Руслан оказался за спинами ратников. Ошеломленный, он не замечал ничего вокруг. Вытащил кинжал. Нет, чересчур короток, нужен меч.

— Потерял что? — взмокший, изможденный, но улыбающийся куябец протянул иномирцу потерянный клинок.

— Но как? — только и смог выговорить Руслан. — А нежить?

Он вдруг понял, что его возглас утонул в торжествующем реве. Все что-то кричали и победно вскидывали оружие; кто-то обнимался, кто-то просто, тяжело дыша, свалился на землю.

Умершие снова стали мертвецами. Грудой многократно искромсанных и исколотых тел они покоились у той незримой черты, что легла вдоль воткнутых в землю знамен, от которой так ни на шаг и не отступили упрямые живые.

Руслан лихорадочно нащупал зрительную трубу и поднес её к глазу. Помост колдуна был таким же. Кзаркхмет высился на нем в неизменной позе и, как казалось отсюда, ничего не предпринимал. Инопланетник перевел трубу на степняков. Ордынцы, прикрывшись прямоугольником гоблинов, остервенело спускали тетиву луков на надвигающийся таранный клин гномов.

Кто же одолел магию Кзаркхмета! Или что?

Инопланетник случайно перевел оптику на холм. Две сотни гномов выводили из-за него каких-то оборвацев. Грязных, озирающихся, словно после пробуждения от дурманного сна. Кто они?

В уши ворвался невероятный грохот. Затрясшаяся земля повалила с ног.

Испуганно заржали лошади.

Все взоры устремились на бушующий на месте помоста столб огня и дыма.

Первыми опомнились гоблины. Побросав все к демонам, они побежали к лесу. Впереди гномы, а сзади за ненадежными ордынцами росмальцы и багарцы. Кзаркхмет убит. Тго Ар тоже. Лишь бы ноги унести!

Степняки кинули коней вслед за гоблинами. Ордынцы первыми достигли леса. Но только для того, чтобы затем смотреть, как растворяются в густой хвое куртки гоблинов. Тесно росшие деревья были для конных, что сплошная стена.

Трубы возвестили союзникам вперед!

Люди, уже не заботясь о строе — ни к чему, враг разбит — помчались вязать степняков. Бывшие пешими рыцари и витязи поспешили назад к своим коням.

Руслан тоже торопился к Кусачу. Но его обуревали совсем иные чувства.

Инопланетник знал, что это не победа. Талисман уже больше не нагревался, не жег. Но он не уснул. Древний артефакт наоборот очнулся от векового покоя. Он словно пел о рвущейся на волю мощи. Его пение было неслышимо, но оно было. Оно неслось туда, к дыму и огню, и дерзко и в лицо бросало черному колдуну вызов.

Кусач радостно заржал при виде хозяина.

— Ну хорош, хорош, — Руслан похлопал тыкающего мордой жеребца по шее.

Конь благодарно фыркнул. Березин вдел ногу в стремя.

— Прости, братец, — сказал он, устраиваясь в седле, — но придется еще поработать.

— Руслан!

Коростеньский воевода оглянулся и тут же отвернул голову назад. Чтобы не направить Кусача к царевне. С выбившимися из-под легкого шлема волосами Рогнеда рвалась к нему. Ее не пускал Богомил. Спасибо, старик…