Сыны Тьмы - Гурав Моханти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– У нас есть свои способы, – сказал Карна. Оставалось лишь надеяться, что он, спасая жизнь Савитра, не поставил под угрозу жизни рештов, использующих катакомбы. Если секретный выход будет найден, это поставит под угрозу жизнь всех будущих рештов-заключенных.
– Итак, ты дэв. Древний враг человека.
Савитр остановился. Повязка ослабла и размоталась, так что он явил миру свое настоящее лицо – белое как снег. Томатная мякоть стекала со щек. Он кивнул.
– Я говорил тебе, что время, проведенное в Меру, заставит тебя возненавидеть меня.
– Почему ты не сказал мне? Я думал о тебе, как о посланнике Богов, пришедшем в ответ на мои молитвы. Я не знал, что ты и твои сородичи спустились в наш мир, чтобы насиловать наших женщин и порабощать нас.
Савитр вздохнул:
– Все не так просто, Карна, и в твоем мире, и, конечно, в моем. Ты этого не поймешь.
– Не пойму чего? Что дэвы – развратники, следующие за зовом своих чресел и не способные держать свой уд в штанах? Я это прекрасно понимаю. Но чего я не понимаю, так это то, почему ты здесь. Очевидно же, не для того, чтобы встретиться со мной. И что ты имел в виду, когда сказал господину Шакуни, что «это грядет»?
Савитр считал себя хитрым, но Карна научился читать его лицо, как одну из своих любимых книг по стрельбе из лука, и то, что он читал на его лице сейчас, было страхом и отчаянием. Карне показалось, будто что-то изменилось. Воздух внезапно стал холоднее. Они шли в тени зеленых гигантов, и птицы срывались с ветвей и улетали прочь. Путников преследовал странный навязчивый запах. И запах этот был знаком. Так пах Савитр Лайос. И теперь этот запах чувствовался впереди. Они были не одни.
Блеснули глаза других дэвов. По затылку Карны скользнул холодок страха. Но даже нарастающий ужас мало помог заглушить инстинктивно возникшее раздражение, сродни тому, что чувствует заяц, когда его замечает леопард. Воздух вокруг казался сырым и зловонным. Теперь Карна мог воочию увидеть дэвов. Создания Света вышли из темноты леса, на их серебристо-белой коже сияла кровь.
Женщина-дэв с блистающими прямыми светлыми волосами появилась в поле зрения примерно в сорока ярдах от них, запрыгнула на ветку и сейчас балансировала на ней, стоя на носках. Она заметила Карну, и ее янтарные глаза сверкнули, а полные губы растянулись, обнажив пару клыков. Она словно соткана из эфира.
– Пусть твоя ночь будет светлой, Райт. – Савитр Лайос приветствовал женщину-дэва на санскрите.
Присев на ветку, она коснулась ее кончиками пальцев, ее тело изогнулось, и она словно взмыла в воздух. Ее фигура превратилась в темную кружащуюся тень, которая затем грациозно приземлилась на землю, внезапно замедлившись, словно была удерживаема невидимыми нитями.
– Он не опасен, Райт, – сказал Савитр Лайос, подталкивая Карну локтем, чтобы тот поклонился. – Он спас меня от довольно неприятного опыта. – Савитр поднял руку: ногти уже отросли, но засохшая кровь свидетельствовала о том, как с ними обращались. – Ты нашла корабль Фараладара?
Карна попытался выпрямиться, но ледяные пальцы Савитра Лайоса потянули его за перевязанное плечо, приказывая ему оставаться склоненным в поклоне, и Карне пришлось, несмотря на внутреннее возмущение, подчиниться.
– Нет, – ответила Райт на Древнем языке. Хорошо, что она не знала, что Карна успел выучить его за время своего пребывания в Меру. – Но поиски продолжаются. Ты нашел то, что искал?
– Нет.
Райт беспечно пожала плечами:
– Это ужасно видеть, до чего дошла кровь Мучук Унда. – Ее голос был негромким, но он легко перекрывал все остальные звуки. – Люди превратились в крошечных созданий, ссорящихся за привилегию прятаться, как крысы. Кровь Бхараты больше не поет в их жилах. Они забыли, кто они такие. Я надеялась, что какая-то часть души их предков осталась в их крови и костях, что осталось хоть что-то, способное закалить их перед наступлением долгой ночи, но ничего нет. – Янтарные глаза Райт остановились на коленопреклоненной фигуре Карны. – Нам пора уходить. – Она одним ловким движением повернулась и пронеслась вперед столь быстро, что ее ноги не успевали увязать в земле. После нее не осталось ни единого следа.
Как и после любого из них. Туман рассеялся, но все дэвы уже исчезли в чаще. Карна быстро потерял из виду их удаляющиеся фигуры. Савитр Лайос ушел с ними, ни разу не оглянувшись. Губы Карны скривились в горькой улыбке. Он, жалкий червь, все так же оставался там, мечтая лишь о том, чтоб та, кого звали Райт, причинила ему боль, чтоб она была сильнее той боли, что грызла его душу, чтоб она заглушила мучения от мысли о том, что его снова бросили, как ненужную вещь. Он отступил на шаг. От некоторых ядов нет противоядий.
IV
Карна резко выпрямился, хватая ртом воздух и дрожа от холода. Во сне он видел, как дэвы танцуют вокруг костра, на котором заживо поджаривается Дурьодхана. Карна протер глаза и огляделся. В очаге пылали наполовину сгоревшие поленья. Кто-то позаботился о том, чтоб костер не прогорел, пока он спал. На кровати рядом спал Судама. Карна глубоко вздохнул и старательно замедлил свое тяжелое дыхание, а затем вытер дрожащей рукой холодный пот со лба. За окном виднелось стоящее высоко солнце.
В животе у Карны заурчало, и он неуклюже встал, осторожно пробираясь к корзине, стоящей на столе. Отодвинув накрывающую корзинку салфетку, Карна обнаружил под ней буханку свежайшего, все еще горячего хлеба. Карна улыбнулся. Очевидно, что к этому приложил руку Судама.
Откусывая большие куски, Карна снова подошел к кровати. Его вычищенная одежда была аккуратно сложена на низком табурете. О Судама, что я сделал, чтобы заслужить тебя? Он наклонился и поправил одеяло на Судаме, натянув его до самого подбородка, но этого было достаточно, чтобы мальчик проснулся.
– Дядя,
