Сыны Тьмы - Гурав Моханти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шакуни
I
Шакуни, стараясь сдержать крик, с такой силой сжал зубы, что невольно заскрежетал зубами. Но сдержаться так и не смог. Он тяжело дышал, из носа сочилась слизь, а искалеченное тело била дрожь – так он силился удержаться на ногах. Я смеюсь или плачу?
Бинты на плече воняли хуже дерьма. Навоз, вероятно, был бы более ароматным, чем припарка, которую целители наложили на его раны. Ему советовали отдохнуть месяц – плечо должно было зажить за этот срок, но на подобную ерунду не было времени. Побег дэва втиснулся в его гороскоп, как распущенный сводник, – но и этого было мало! Сыновья Панду умудрились заживо сгореть в пожаре в Варнаврате! Стоило мне на мгновение забыться от яда – и весь ад вырвался на свободу! Он почти мечтал, чтобы нападавший убил его, но это была лишь царапина, нанесенная лезвием, смоченным в отваре из корня визи. С другой стороны – пока его тело восстанавливалось после падения на землю, – он просто проспал всю эту неделю под действием яда. Хорошо, что он этого не чувствовал. Шакуни вздохнул, шествуя по коридорам Нарака, где сейчас как раз занимались лучшими из его работ. Это воистину Зал находок.
Шакуни мрачно улыбнулся, услышав крики из-за дверей по обе стороны коридора. Туманы были заняты. Отлично! После грязной истории с дэвом Шакуни был уверен, что, если он и выживет после ранения, Бхишма наверняка его убьет. Но смерть внучатых племянников Белого Орла дала Шакуни еще один шанс.
Ибо воины не управляли Союзом. Как и Высшие Магистры, и знать. На самом деле они манипулировали царем и на каждом шагу вводили его в заблуждение. После жестокой смерти сыновей Панду Хастинапур в любой момент мог погрузиться в беспорядки. Бандиты приграничья, бунтующие решты и Сотня готовы были увидеть в этом возможность посеять хаос, и даже Бхишма прекрасно это понимал. Без Шакуни и его Туманов не было силы, способной удержать их всех в узде. Армия может подавить бунт, но предотвратить его может только полиция.
При обычных обстоятельствах Шакуни и сам бы устроил анархию в городе, чтобы дестабилизировать Союз. К сожалению, теперь, после его оплошности, приходилось показывать свою незаменимость. Мне просто опять не повезло. Теперь единственным наследником Союза Хастина был Дурьодхана, и громкие сплетни, в которых его обзывали уничтожителем родичей, не пошли бы ему на пользу. Хотя сам Дурьодхана совершенно не желал помочь. Он избегал его – точнее всех, если говорить прямо, и при этом проводил тайные встречи в своей башне. Дурьодхана закрыл свои двери для всех, кроме Карны, – даже для членов семьи. Похоже, он считал, что убийство Пракара Мардина, покушение на Карну и поджог в Варнаврате связаны между собой, и был одержим идеей найти преступника и очистить свое имя. Кто-то скажет, что смерть политических противников может принести лишь счастье, но царевичи порой так ненасытны!
Шакуни знал, что есть только один способ очистить имя царевича от слухов, что он убил своих двоюродных братьев, и этот способ был – получить признание от кого-то другого. Наконец он добрался до двери, которую искал, и, шаркая ногами, вошел внутрь.
Единственным источником света здесь был одинокий факел, горевший в дальнем углу сырой комнаты. На столе в центре стоял богато украшенный ящик, заполненный инструментами. Шакуни опустился на стул, чувствуя, как плечо пронзило пламя, поднявшееся от искалеченной ноги, и кивнул стоящему в тени Туману. Мужчина шагнул вперед и стянул мешок с головы заключенного, сидевшего напротив.
Из мешка посыпались, мягко ударяясь о землю, трупы крыс. Лицо пленника было измазано желчью; а сам он безвольно наклонился влево. Нас, кажется, вырвало в мешок? О, Пурочана, для тебя настали такие трудные времена. Шакуни кивнул, и Туман с размаху ударил Пурочану, и тот, вздрогнув, очнулся. Его глаза лихорадочно шарили по сторонам, он словно пытался понять, где находится, убедить себя, что это был лишь плохой сон. Взгляд упал на Шакуни.
– Добрый вечер, – улыбнулся тот.
Пурочана вскрикнул, попытался подняться, кандалы на его руках загремели от напрасных усилий. Он звал на помощь и яростно тряс свой стул, увы – безрезультатно.
Шакуни тяжело вздохнул.
– Ты серьезно, Пурочана? Я возмущен. Ты действительно думаешь, что тебе могут помочь крики в Нараке? Если ты кричишь – это значит, что я делаю свою работу правильно. И ты должен быть мне благодарен, потому что я еще даже не начал тобой заниматься. Ты же понимаешь, что эти крысы вполне могли быть живыми.
– Господин Шакуни! – Пурочана уставился на него умоляющими глазами. – Что все это значит? Вы меня знаете! Я – глава Гильдии архитекторов. Почему со мной обращаются, как с обычным преступником?
– Погоди, мастер Пурочана. – Шакуни снова улыбнулся. – Кто сказал, что ты «обычный» преступник? – Он выпрямил спину и поднял подбородок, стараясь не обращать внимания на боль в костях, занывших от усилий. – Думаешь, обычные преступники заслуживают гостеприимства Нарака? Не будь дураком. Тебе в одиночку удалось решить проблему наследования королевской власти Хастинапура, избежать надвигающейся гражданской войны и, вероятно, спасти тысячи жизней. Если уж на то пошло, ты – национальный герой, Пурочана.
Сбитый с толку Пурочана смущенно уставился на него.
– Но, видишь ли, проблема в том, что сейчас нет никакой войны. Следовательно, убийство царевичей, какими бы благородными ни были твои мотивы, все равно является изменой и преступлением. Тяжким преступлением.
Глаза Пурочаны расширились, и он снова попытался подняться.
– Убийство?! Царевичи?! Я не делал ничего подобного! Да, мне было поручено переделать особняк Варнаврат в резиденцию, которая бы подошла для царевича Юдхиштира. Я выполнил этот проект так же ответственно, как и иные, да даже как свой собственный дом! Я уже говорил вам, что в день, когда случилось это несчастье, я почувствовал запах лака…
Шакуни серьезно кивнул.
– Да, да, я прочитал твой отчет. А что там за туннель, о котором ты говоришь?
– Как и в любом доме, отведенном для царской семьи Хастины, там был подземный туннель, который вел из Особняка в лес. Его нет на последних планах, потому что им никто не пользовался множество десятилетий. Но, но… – испуганно выкрикнул он, – я уверен, что поджигатели должны были прийти оттуда.
