Я иду искать... Книга первая. Воля павших - Олег Верещагин

— А ты как думал? — и умолк, сделавшись частью окружающего его мира.

Но надолго погрузиться в нирвану не получилось, потому что почу-дился взгляд в спину. Олег выждал несколько секунд и обернулся.

Бор просматривался насквозь, а белая ночь северного лета была не темне дня. Но сзади — пусто… Мальчик передёрнул плечами и решил вернуться — начинала уже чудиться всякая ересь.

— Чудесится и чудесится, — вспомнил он слова Алисы в Стране Чудес,

поднимаясь на ноги и отряхивая джинсы — сзади они были мокрые. Звон-кий, весёлый смех был ему ответом. Из-за большого валуна ловко под-нялась девушка — и встала, уперев руку в бок и склонив голову к плечу. Олег узнал её сразу:

— Бранка!

Она кивнула и взмахнула рукой — одетая во всё новенькое, в наки-нутом на одно плечо плаще. Когда Бранка, продолжая улыбаться, пошла навстречу мальчику, Олегу показалось, что она парит в воздухе — так бы-стро и легко она ступала.

— Испугался? — чуточку насмешливо спросила она, садясь на камень.

Олег оперся ладонью о ствол дерева.

— Я почувствовал, что тут кто-то есть… А как ты здесь?

— Я шла за тобой, — призналась Бранка. Вроде бы смущённо, а вот глаза из-под волос сверкнули лукаво. — Ты не сердишься?

— Нет, — пожал плечами Олег, — дороги никому не заказаны.

Бранка посмотрела уже немного сердито:

— А что ушёл-то? Было скучно? У вас, стало, не так веселятся?

— Вообще-то похоже, — возразил Олег. — И не скучно мне стало, а так… взгрустнулось.

— За дом? — понимающе спросила Бранка, глядя снизу вверх на рослого, прямо стоящего Олега.

— По дому? — переспросил Олег. — Может быть… не знаю… Послушай, идём погуляем у водопада? Если уж тебе меня жалко…

— А пойдём, — Бранка легко поднялась на ноги.

Они медленно и молча пошли, петляя между сосен. Бранка жевала сосновую иголочку и не спешила заводить разговор. Олег подумал, что она — редкое исключение, почти не расспрашивала его, как живут на Зем-ле. Может быть, потому что её и так с ним… хорошо? Эта мысль была тё-плой и радостной.

— Котёл Мораны, — Бранка вдруг ловко прыгнула на большой камень, протянула руку. — Гляди, Вольг.

Олег встал с ней рядом. Водопад ревел совсем близко, воздух был перенасыщен влагой. Пена, похожая на взбитые сливки, кипела далеко внизу, под медленным, тяжёлым падением многотонных тёмных струй. Ещё дальше лежало Логово.

— Нас оттуда, наверное, видят! — перекрикивая водопад, сказал Олег.

— Ну и беды? — Бранка нагнулась над водой, и мальчишка схватил её за плечо. — Ты что? Не упаду, Вольг.

— Отвечай потом за тебя, — смущённо сказал Олег, не выпуская её плеча. Бранка смотрела ему прямо в глаза:

— Синьцы посадишь.

— Извини. — не отводя взгляда и не отпуская её, ответил Олег.

— Пустое…

— Бранка, — позвал её Олег, словно она уходила. — Сегодня ночь, когда можно найти папоротник.

— Да, — шевельнулись её губы.

— Если бы я его нашёл — я бы пожелал одного. Чтобы ты всегда была со мной, Бранка.

— И я, — произнесли губы, — и я так же, Вольг.

— Иди ко мне, — попросил Олег. И потянул к себе эти лучистые глаза, эти полураскрытые губы, это огромное счастье — не думая уже ни о чём и ничего вокруг не замечая…

…Не заметили они и Йерикку, который, появившись у крайней сос-ны, споткнулся и несколько мгновений стоял неподвижно, глядя на своего друга и девушку второго своего друга. А потом, круто повернувшись, по-шёл вглубь сосняка, где долго, выхаркивая ругательства на нескольких языках, рубил кусты, пока особо прочный стволик молодой сосёнки не вы-шиб серебристое лезвие у него из ладони, вывернув кисть. Тогда, плюнув, Йерикка рухнул на камень и, свесив руки между колен, застыл. Кисть опу-хала и болела, но парень очень мало ощущал это…

…Олег вернулся в город утром. В нижнем этаже заведения Слав-ны, куда он направился сразу же, сидели несколько стариков из ранних пташек, да за двумя сдвинутыми столами тихо бушевала до предела за-гулявшая молодёжная компания. Олега заметили, замахали руками, за-голосили. Он махнул в ответ, взял с прилавка кружку с пивом, мясо с че-сноком, хлеб и подсел к столам.

— Разошлись почти все? — осведомился он. Рван кивнул:

— Остатние гуляют.

Похоже было, что он несколько косой — то ли от хмельного, то ли от ночи. Остальные выглядели так же — весёлые, с блестящими глазами, шу-мные.

Олег внезапно обнаружил, что ему больно есть. А секундой позже это обнаружили и горцы.

— Йой, губы-то опухли!

— А вот он где ночь-то высиживал! А его сыскивали!

— Скольких обцеловал-то?!

— Смотри, городской, не май наших!

— Да отзыньте от него, пусть сил набирается, ему то самое дело сейчас!

Олег заставил себя жевать, уткнувшись в стол. Горцы подшучивали беззлобно и не имели в виду ничего определённого, но великолепная ко-пчёная свинина, которая на Земле продавалась бы не иначе как в у.е., превратилась в опилки, а потом потеряла и этот вкус — Олег подумал о том, что они с Бранкой всё-таки не смогли друг без друга… а дальше что?

…Казалось бы — ну, целовались, ну и пусть, что такого? Но дело бы-ло не в поцелуях, а в словах, сказанных друг другу над водопадом. Каждое из них могло зарезать Гоймира не хуже камаса… нет, финки наёмного убийцы, потому что было таким же предательским.

"Неужели, — с отчаяньем подумал мальчик, — каждое счастье — это чьё-то несчастье?!" Есть он не мог — допил пиво и поднялся на ноги.

— Пойду высплюсь, — бросил он уже на ходу не собиравшейся рассасы-

ваться компании. И у самого входа, поворачивая наверх, к себе, нос к но-су столкнулся со входившим Гоймиром.

— Куда тебя Кулла унёс? — удивился горец. — Я искал, искал — ночь насквозь.

"Точно — Кулла."

— Гулял, — Олег сглотнул, перебивая вкус лжи, похожий на вкус мыла, во рту. — А что?

— Да ничего, — удивился Гоймир. — Не в лад ты какой-то.

— Спать хочу, — с трудом сказал Олег, отчаянно подумав, что раньше он врал лучше — не иначе, как этот проклятый мир его отравил… или просто дело в том, что НИКОГДА в жизни не приходилось ему врать по такому поводу…

— Спать? Дело, — одобрил Гоймир. — Одно погоди, я пиво возьму, сговоримся про встречу и разойдёмся. Я мигом.

— Подожду, — вяло сказал Олег и прислонился к косяку, ожидая, когда Гоймир, взяв кувшин с пивом, вернётся к нему. Они вышли на пустынную улицу… и в них почти врезался Йерикка.

— Кровь Перунова! — Гоймир едва не выронил пиво. — А с тобой-то чего?!

— Вы?.. — Йерикка метнулся взглядом с одного на другого, грудь его

вздымалась, словно он нёсся от границ долины. — В… а?!

— Красно говоришь, — одобрил Гоймир. — На, промочи глотку, — он протянул рыжему горцу кувшин. Йерикка сделал несколько глотков, держа кувшин левой. — С рукой-то что?

— Повредил, — Йерикка вытер губы рукавом, снова приложился, вернул кувшин Гоймиру.

— Всех как смело куда-то — тебя, Вольга, Бранку, — Гоймир принял кувшин. Йерикка поперхнулся непроглоченным пивом и почти с ужасом ус-тавился на друзей. Олег всмотрелся в его лицо и понял одно: "Видел." А Гоймир, почувствовав неладно, свёл брови:

— Что-то… — неуверенно начал он. — Недоброе что, Йерикка? Вольг?

— Ничего, — Йерикка быстро овладел собой. Но Олег — Олег больше немог терпеть. Это было всё равно что идти по тёмной аллее, слышать сза-ди шаги и не иметь сил оглянуться. Загремела в висках кровь, во рту ста-ло кисло, и Олег, почти не слыша себя, сказал деревянно:

— Гоймир, мы с Бранкой любим друг друга.

Гоймир, смотревший на Йерикку, вздрогнул, как вздрагивают люди, убитые в спину — застывают, потом силятся обернуться, пытаясь понять, кто убил их… и падают. Падают. Но то враги, а сейчас он убил друга — в спину.

В тот миг он бы всё отдал, чтобы вернуть время на секунду назад — В КОГДА это ещё не было сказано.

Со странным хлопком разбился о землю кувшин с пивом. Олег уви-дел глаза Гоймира — внимательные и непонимающие, как у глухого, старающегося понять речь собеседника по губам. И каменное лицо Йерикки — маску Равнодушия из греческого театра, неподвижную, лишь глаза тоже живые, и в них разом столько всего…

— Не мыслю, — улыбнулся Гоймир. И тут же: — Вот как оно…

Йерикка всё с тем же спокойным лицом напрягся, явно готовясь разнимать драку всеми доступными способами — пока не убили или не из-увечили друг друга. Но мальчишки даже не пошевелились. Лишь Гоймир не просто бледнел — его кожа становилась какого-то зеленоватого оттен-ка, а лицо — страшным, как у мертвеца. Потом он что-то неслышно сказал.

— Гоймир, — Олег покачал головой, — я виноват… очень… но…

— Виноват? — тихо произнёс Гоймир и поднял руки со скрюченными пальцами. Олег сделал шаг назад — и водитель просто с силой пнул его в пах подъёмом ноги, круто повернулся и стремительно зашагал прочь.