Я иду искать... Книга первая. Воля павших - Олег Верещагин

Неумолимо, как саммит ОБСЕ на Россию, надвигалось 20-е число червеня — Перунов День, время, когда зацветает на миг папоротник. Во-обще-то Олег знал, что папоротник размножается спорами, но благора-зумно об этом помалкивал. Всё больше и больше времени отнимали тре-нировки — Йерикка почти не отходил от Олега, добиваясь от него совер-шенного владения холодным оружием. И это было, пожалуй, хорошо, по-тому что меньше времени оставалось — встречать Бранку, её недоумён-ный и обиженный взгляд. Она не понимала, почему Олег вновь начал так упорно избегать её.

А он НЕ МОГ её видеть.

Не мог — потому что боялся. За неё. За себя. За Гоймира. Эта лю-бовь доставляла больше страданий, чем радости, тем более, что Гоймир совершенно не мог понять холодности своей названой и часто впадал в уныло-хмурое состояние, а то ещё делился переживаниями с Олегом, и это было всё равно что сидеть на раскалённой сковородке.

Йерикка догадывался о мучениях друга. Олег понял это, когда ры-жий горец зашёл к нему как-то утром, когда Олег пил чай с пирогами, сго-товленными заботливой Славной, тоже начавшей замечать, что с её пос-тояльцем что-то неладно и приписавшей это плохому питанию.

— Будешь? — спросил Олег. Йерикка кивнул:

— Плесни.

Он был какой-то странный, с красными глазами — и навалил в чай кучу дорогого южного сахара, чего обычно не делал. Отхлебнул этот сир-оп и сообщил:

— Хочу поехать отдыхать на южное море. Где солнце, вода — тёплая, как этот чай, и девчонки в купальниках. Ты на море был?

— Нет, — ответил Олег, разламывая пирог. — Я не люблю, когда жарко. А что с тобой?

— Договаривался о продуктах с лесовиками, — еохотно ответил Йерикка,

снова припадая к чаю. Олег, если честно, давно подозревал, что его друг в племени играет роль шефа службы безопасности или что-то в этом ро-де. Именно он встречался с разными приезжими, останавливавшимися у Славны, а то — сам ездил куда-то с конвоем или один, отвозил и привозил грузы…

— Ты же говорил, что мы всё необходимое купили, — вспомнил Олег. Йерикка поморщился:

— Сейчас необходимое — это не продукты… До чего трудно говорить с этими лаптями! — вырвалось у него. — Всё равно, что осла перекрикивать, они же, в своих весях сидя, всё лучше всех знают. "Тык эта, парень, зна-чить, и самим-то оно не того — хватает, вот мы, оно это-то сюда и не по-везём скольки обычно — уж звиняй!" Почуяли, сидни запечные, что гарью запахло, в печень им дышшшшло! — Йерикка аж прошипел это слово и, словно спохватившись, вскинул глаза на Олега, поспешно продолжал. — Я им предложил разрешить желающим нас снабжать — кто сколько мо-жет. У нас же там друзья есть — на себе приволокут почище любого тран-спорта, ещё и подерутся по дороге за то, кому первому сгружать! Нет, как же… Если нам не помочь, то их не тронут… — Йерикка поболтал остатки чая в кружке и опрокинул их себе в рот. — Ненавижу идиотов. До икоты.

— До икоты? — засмеялся Олег.

— Угу… Я иногда думаю — неужели идиотизм такая же вечная категория, как отвага и любовь?

Олег пожал плечами. Ответить ему было нечего, да Йерикка, похо-же, и не ждал ответа:

— Очевидно — да, — ответил он сам себе. И, разряжая досаду, резко повёл перед собой сверху вниз прямыми сжатыми ладонями — пустая гли-няная кружка, из которой он пил чай, вдруг взорвалась шероховатыми осколками.

— Ох ты! — Олег от неожиданности чуть не опрокинулся со скамьи. — Как ты это?!.

— Ничего особенного, — смутился Йерикка. И спросил неожиданно: — Тебе никогда не снится Ленко?

— Нет, — вопрос удивил Олега. — А что?

— Его оружие, — кивнул Йерикка на стену, где висели меч и камас. — Я боюсь, что теперь, когда ты сделал себе наколку, марам будет ещё легче добраться до тебя.

— Бред это, — устало сказал Олег. — Послушай, Йерикка, неужели ты и вправду во всё это веришь?

— В мире слишком много простых и понятных невозможностей, чтобы в это не верить, Вольг, — непроницаемо отозвался Йерикка.

— Ну тебя, — отмахнулся Олег. — Чаю ещё будешь?

— Нет, — вдруг сухо ответил Йерикка. — Вольг, ты давно последний раз виделся с Бранкой?

Олег встал. Йерикка продолжал сидеть, глядя снизу вверх внимате-льными серыми глазами.

— Что тебе за дело? — спросил Олег сдавленным от досады на себя, стыда и внезапно прихлынувшей ярости голосом. — Что ты всё лезешь не в своё? Я тебе обещал — обещал! Пришёл сюда с разговорами, устал он, на хрен…

— Тише, тише, тише, — Йерикка поднял обе руки. — Ты же мой друг.

— Да иди ты… в баню! Друг! Поэтому ты суёшься в мои дела?! — Олег

сжал кулаки. — Убирайся, или я вышвырну тебя, понял?!

Йерикка встал.

— Легче!

Он произнёс это слово повелительным, металлическим голосом. Олег осекся. Йерикка ничего не добавил — он просто стоял и смотрел уже не холодными глазами — нет, в них горело странное алмазное пламя!

Олег сделал шаг назад и рухнул на лавку, с которой не успел уб-рать свою постель. Он был не в силах шевельнуться или произнести хоть слово. Йерикка сразу же тоже сел и вздохнул:

— Прости.

— Ну ты даёшь, — Олег провёл рукой по лбу. — Я испугался…

— Прости, — повторил Йерикка. — Я испугался тоже… Знаешь, Вольг, Гоймир с Бранкой неразлучны уже семь лет.

— Тем больше шансов, что она меня забудет, когда я исчезну, — вырвалось у Олега.

— Они иногда ссорятся, — словно не заметил его реплики Йерикка. — Понимаешь? У них обоих сильные характеры, а таким нелегко жить без ссор… и они иной раз сожрать друг друга готовы из-за мелочей. А раз ты ей УЖЕ нравишься — я боюсь, что она в какой-то момент совершит глу-пость… и ты — тоже. Ты, по-моему, дошёл уже до такой степени, что готов принять её голую и обритую налысо…

— Эрик! — Олег пристукнул кулаками по лавке.

— Не спорь, не надо… Но самое страшное случится, если она НА САМОМ ДЕЛЕ тебя любит.

"Любит," — со сладким ужасом подумал Олег, а вслух спросил:

— Да почему самое страшное?!

— Да потому!!! — вдруг взорвался Йерикка. С грохотом полетела в угол тяжёлая скамья. — Ты что, тоже… лесовик, что ли?! Если ты её пару раз обнимешь и поцелуешь — это хоть у нас и не принято, но кончится дракой между тобой и Гоймиром, а потом — общим примирением! Но если И ОНА влюбится в тебя — Гоймир тебя убьёт. Или ты убьёшь его. 70 на 30 не в твою пользу, а я в любом случае в болоте, потому что мне так и так придётся хоронить друга. Я тебя даже не прошу подумать о себе или Гойми-ре — понимаю, что сейчас это бесполезно, ты глух к этому. Но ты о Бранке не забывай — она-то как потом будет жить! Подумай, если и вправду её любишь!

— Люблю, — обречённо ответил Олег. — Я не могу о ней не думать, не могу, НЕ МО-ГУ-У!!!

Йерикка сочувственно посмотрел на друга, потом сказал:

— Или, может, писались стихи дураками?!

Или наша любовь не достойна стихов?!. Да, ты влип.

— Я не встречаюсь с ней, — с трудом ответил Олег. — Я даже близко к ней не подхожу. Я…

Он всхлипнул и закрыл лицо скрещёнными ладонями, пытаясь спрятать слёзы.

Йерикка отшатнулся. В первые секунды он не понимал, что проис-ходит и что ему делать. На подобный исход разговора он не рассчиты-вал — взрослый смелый парень расплакался навзрыд! Потом, решительно шагнув вперёд, рыжий горец взял Олега за локти и оторвал его ладони от лица.

— Уйди… — выдохнул Олег, опуская голову, но Йерикка решительно подставил предплечье. — Я сказал! Отстань!

Слёзы всё ещё дрожали в его глазах, но выглядел Олег хмурым и даже злым. Йерикка отстранился. Олег, исподлобья глядя на него, вытер лицо рукавом ковбойки.

— Я не плакал, — предупредил он. — Иначе я тебя убью раньше, чем Гоймира. Усёк?

— Нормально, — улыбнулся Йерикка. Олег, приподнявшись, подошёл к окну, открыл его. Не поворачиваясь, сказал:

— Сейчас пойду и застрелюсь. Так будет проще для всех.

— Если это шутка, то твою чувство юмора накрылось, — спокойно резюмировал Йерикка, но Олег не видел, как он напрягся.

— А ты мне что посоветуешь? Ты же пришёл сюда советовать!

— Не советовать, а поговорить, — возразил Йерикка, — и открыть тебеглаза.

— Открыл, радуйся. Дальше?

Йерикка почувствовал, что перебрал пафоса и словно бы немного сник:

— И ничего… Олег, держись от неё подальше.

— Ага. Только тогда я до зимы точно застрелюсь. Ты хоть можешь представить, ЧТО советуешь?

— Да-а… Может, перейдёшь жить ко мне?

— Боишься, что всё-таки застрелюсь? — насмешливо спросил Олег. Йерикка не принял тона:

— В таком состоянии, как у тебя? И стрелялись, и на меч бросались, и не только в баснях, но и в жизни.

— Не беспокойся, — уже совершенно серьёзно и спокойно возразил Олег. — У вас тут война, и я могу, если припрёт, не дожить до её конца, не прилагая к этому личных и лишних усилий.

Йерикка на миг обрадовался, что Олег смотрит в окно. Иначе он увидел бы, как его друг на миг не совладал со своим лицом — и оно стало обречённым и больным…