Никому не доверяй - Мерил Сойер

Алекс в упор смотрел на Броуди.

– Отец забрал меня и отправился в Санта-Барбару, где только начинали заниматься виноделием. Все деньги, которые смог найти, он отдал Линде. Джан снимал ей квартирку в Юнтвилле до тех пор, пока она не родила. Но сразу сказал, что о женитьбе и речи быть не может.

– Она знала, где ты живешь? – спросила Тори дрожащим голосом. – Ей, должно быть, очень не хватало тебя…

– Она никогда не предпринимала никаких попыток увидеть меня.

– Так говорил тебе отец, – заспорила Тори. – Он мог не хотеть, чтобы ты узнал правду.

– Отец не лгал. После того, как я узнал, что мать жива, я написал ей.

– Ты написал? – вскрикнул Броуди.

– Да. Я послал ей письмо во Флора-Спрингс. Мать ответила мне коротким письмом, в котором желала добра и сообщала, что отец позаботится обо мне, а она не в состоянии. – Алекс попытался улыбнуться, но у него ничего не получилось. – Она не написала ни слова о том, что любит меня, что скучает… Она только пожелала мне самого лучшего, и все!

Даже треск поленьев в камине не смог заглушить тяжелый вздох Тори.

– Это относится не только к тебе, – вставил Броуди. – За все годы жизни с матерью я ни разу не слышал от нее, что она меня любит.

Тори с удивлением подняла брови:

– Никогда? Но ты ведь знал, что она любит тебя?

Броуди вынужден был признаться самому себе, что он не знал ничего. Его мать была крайне молчаливой женщиной, единственной целью которой было обеспечить их едой. Но, наверное, она любила его. Во всяком случае, грех жаловаться на то, как она его воспитывала.

– Альдо больше никогда не женился, а Линда не вышла замуж, – заметила Тори. – Как это грустно! Они были так одиноки…

– У моего отца была его работа. – Алекс отвернулся, но Броуди показалось, что на его лицо легла тень грусти. – Он всегда любил ее и полностью отдавался ей.

– Мама тоже никогда не отдыхала, – сказал Броуди. – Она постоянно работала, чтобы мы могли сводить концы с концами.

– Странная штука любовь, не правда ли?! – Алекс откинулся в кресле, и комнату огласил циничный горький смех.

Затем наступила гнетущая тишина, в которой как гром прозвучал вопрос Тори:

– Что вы имеете в виду?

Алекс покачал головой.

– Мой отец и наша мать любили одного и того же человека – Джана Хоука.

Броуди судорожно отбросил со лба упавшую прядь волос. Он не знал, что говорить. Одна часть его хотела знать всю эту историю до самых мельчайших подробностей, но другая всячески противилась этому. Он вдруг пожалел о своем одиночестве, о судьбе человека без прошлого, ни с кем не связанного сложными родственными узами.

– Что ты предлагаешь? – спросил он.

– Я не предлагаю ничего. Я просто констатирую факты. Джан был один из тех редких людей, которых или любят, или ненавидят. Наша мать любила его со всей страстью. Мой отец любил его как брата. И что они получили в результате?.. – Алекс помолчал. – Мы с отцом приехали в Санта-Барбару, где он нашел кого-то присматривать за мной. Джан приехал к нам и убедил отца в том, что сожалеет обо всем случившемся. Он поклялся, что никогда не будет иметь с ней никаких дел, и предложил отцу место мастера-винодела, хотя тот так и не смог закончить полный курс обучения в колледже.

– Джан заботился о своем друге больше, чем о женщине, которая носила под сердцем его близнецов? – В голосе Тори звучало неприкрытое осуждение. – Почему же он не вспомнил об Альдо раньше – прежде чем вступил в связь с его женой?

– Я буду последним человеком на земле, который простит Джана Хоука, – заверил ее Алекс.

– А что ж должна была делать ваша мать? – с вызовом спросила Тори. – Без образования, с двойняшками на руках.

– Хороший вопрос, – спокойно ответил Алекс. – Отец умолял ее вернуться домой, но она отказалась. Даже после окончательного разрыва она надеялась, что Джан женится на ней!

– Все это ты знаешь только со слов отца, – возразила Тори. – А все могло быть…

– Несколько лет назад я нашел у отца письмо и заставил его рассказать все, – ответил ей Алекс. – Он все еще очень любил мать. Он не притворялся. Я уже был достаточно взрослым, чтобы понять это.

Алекс рисовал круги на стеклянной поверхности стола, затем резко встал и подошел к окну в другом конце комнаты. Он стоял и смотрел, как быстро надвигается ночь на долину, на которой уже можно было различить лишь оттенки темноты – от бархатного до темно-серого. Прошла минута или две, прежде чем он смог говорить, но при этом он продолжал стоять спиной к ним.

– Отец постоянно следил за Линдой на тот случай, если вдруг он ей понадобится… Но единственный человек, который ей был нужен, это – Джан.

– А вспоминал ли Джан о сыне, которого она забрала с собой? – спросила Тори.

Алекс оглянулся и внимательно смотрел на Броуди.

– Я никогда не замечал, чтобы старик интересовался сыном, живущим с ним под одной крышей. Что уж говорить о том, который бедствовал за тридевять земель.

Броуди это не удивило. Все, что он здесь узнал о Джане Хоуке от разных людей, говорило о том, что это был жестокий человек, не склонный к сентиментальности.

Алекс снова подошел к своему креслу и в изнеможении опустился на него.

– Знаете, как относился Джан к женщинам? Доминик Риттво привозил ему девочек по вызову из Сан-Франциско. После Линды он никогда больше не заводил романов ни с одной женщиной, а пользовался только проститутками.

Тори казалась пораженной, а Броуди отнюдь не был шокирован этим. Он удивлялся, почему женщины не понимают, зачем привлекательные мужчины пользуются проститутками, когда могут легко найти себе порядочную девушку. А ведь все так просто – это самый короткий путь к сексу, к тому же без всяких обязательств.

«Нечто прямо противоположное тому, что у меня происходит с Тори», – подумал он.

– А как же Доминик Риттво? – спросил Броуди, вспомнив о завещании. – Он был дружен с Джаном?

Алекс пожал плечами:

– Не так, как отец, но Джан находил его… – он замолчал, подыскивая правильное слово, – полезным.

– В каком смысле?

– Многие годы Джану нужно было, чтобы кто-то выполнял за него грязную работу. Доминик занимался этим. Например, он договаривался с матерью о том, чтобы разделить вас с Эллиотом.

Броуди напрягся, как натянутая струна. Он в любой момент готов был броситься на Алекса, чтобы вытрясти из него все подробности. Его вновь обретенный брат, конечно, понимал, как важно для него все, что он рассказывает, но продолжал цедить слова в час по чайной ложке.

– А эта история с забродившим вином, которое разорило Лангпре, тоже дело рук Доминика? – спросила Тори.