Рождественские тайны - Донна Ванлир

прах и наш дом, и мамин. Сегодня вечером – благотворительный концерт камерного оркестра и сбор пожертвований для «Благословения». Глория побывала в редакции местной газеты и на радиостанции, призывая всех и каждого прийти на благотворительную ярмарку. Мелисса даже испекла кое-что в своей собственной духовке. Вчера она принесла шоколадный торт и, когда ставила его передо мной на стол, вся просияла.

В последние несколько дней из-за ее рабочего графика мы мало времени проводили вместе. Собирались вечерами: сравнивали пальцы, кисти рук, уши, коленные чашечки, пытаясь найти схожие черты. Похожего оказалось мало. Она – высокая, я – низкая. У нее резкие черты лица, а у меня лицо круглое. У нее длинные пальцы с мягкими ногтями, у меня пальцы короткие, а ногти жесткие. Волосы у нее темные, у меня светлые. Она резкая, а я осмотрительная. Надеюсь, я научу ее быть несколько сдержаннее, а она научит меня свободно выражать свои мысли.

Сегодня утром папа с Мелиссой ходили с нами в церковь. Папа никогда не был религиозным человеком, но он совсем не прочь сходить в церковь на Рождество, тем более с внуками. Мелисса несколько раз бывала в церкви в детстве со Швайгерами, однако никогда не ходила туда с Рамоной или сама по себе. Застыв на месте, она внимательно слушала чтение Евангелия от Луки, а когда дети спели «Святую ночь» и «Слышишь, ангелы поют», поднесла платочек к глазам. Я тоже заплакала. Во время первой командировки Кайла в Афганистан на Рождество солдаты пели «Тихую ночь», и Кайл рассказывал, что никто из них не смел взглянуть на товарищей – у всех до одного глаза были на мокром месте. Похоже, в каком бы уголке мира ты ни очутился, рождественские песни действуют одинаково.

Два дня назад Глория попросила нас с Мелиссой приготовить помещение в клубе к благотворительной ярмарке. Мы наскоро обедаем с папой и детьми и едем на другой конец города в общественный центр. Камерный оркестр уже в сборе, репетирует на сцене, а мы – мама, Глория, Мелисса и я – расставляем столы в холле. Глория протягивает мне туго скрученный плакат.

– Придумаешь, куда его повесить, детка?

– Что там написано? – спрашиваю я.

– Благотворительная ярмарка, буквами в виде имбирного пряника.

– Глория, тебе не кажется, когда люди увидят все эти булочки, они и так догадаются, что здесь проходит распродажа выпечки? – спрашивает мама, разворачивая скатерть.

Глория помогает ей застелить стол.

– Это не просто распродажа выпечки, Мириам! Все окрестные жители внесли свою лепту! Ты тут видишь батончики из воздушного риса? Или брауни? А может, пересушенное печенье? Видишь тут пищевую пленку, черт возьми?

Мама потупила взгляд. Ждет, когда Глория закончит свою тираду.

– Нет, это не обычная распродажа выпечки. У нас все будет в коробках с ленточками и бантиками! Это большое событие!

Мама оглядывает себя. На ней черные брюки и красный шенилевый свитер, украшенный ниткой жемчуга.

– Я как-то не сообразила…

– Следовало бы заехать домой, переодеться во что-нибудь понаряднее, – говорит Глория, подмигивая мне.

Мама бросает на нее гневный взгляд.

– Ну, на тебе-то вообще футболка с мышью, наряженной в костюм Санта Клауса, Глория!

– Не волнуйся, я тебе такую на Рождество подарю.

Весь день непрерывным потоком к нам идут мужчины и женщины, приносят свои изделия. Глория к каждому из них делает красивую табличку, на которой вручную пишет название. Здесь все возможные виды тортов: кокосовые, фисташковые, шоколадно-ромовые, клюквенно-яблочные пироги, банановые пироги с орехами пекан, лимонные и яблочные, торты с корицей и мускатным орехом, немецкие шоколадные торты и много-много других. А еще «рождественское полено», трюфельные, карамельные торты, шоколадное суфле с лесным орехом, ореховые, тыквенные и клюквенные пироги, гора капкейков, несметное множество чизкейков – тыквенный, со вкусом тоффи, имбирный, со вкусом гоголь-моголя, с хурмой, черепаховый, вишневый с амаретто. Их бы на обложку журнала Bon Appétit. И целая вереница булочек, которые смело можно было бы продавать в любой пекарне: с бататом, с шоколадом и орехом пекан, с изюмом, с сыром чеддер, апельсиновые, лимонные, с мясом, с кокосовым кремом, вишневые, карамельные, грушевые… Глория не просто пишет на табличках «яблочный» или «кокосовый» – она придумывает каждому изделию название. Пишет: «яблочный торт “Блаженство”» или «кокосовый торт “Мечта”». Мама не одобрила табличку с надписью «Банановый взрыв»; мол, название со словом «взрыв» невозможно воспринимать всерьез. Она предложила назвать этот торт «Банановый сюрприз». Но Глория заявила, что вот уж чего-чего, а банановых сюрпризов ей бы хотелось меньше всего. В итоге они решили назвать торт «Пальчики оближешь».

Заходят две женщины, одна – среднего возраста, вторая – старушка. Та, что помладше, придерживает пожилую даму под руку; старшая несет торт. Мелисса тянет к ним знакомиться.

– Миссис Швайгер! Вы испекли торт!

– А когда она их не пекла? – пожимает плечами младшая женщина.

Так это и есть миссис Швайгер? Она обнимает меня, а потом, немного отстранив, держит за плечи и внимательно разглядывает.

– Я вас знаю… Вы – Гретхен.

– Это миссис Швайгер и Карла, – говорит Мелисса.

– Я уже поняла.

Миссис Швайгер продолжает меня разглядывать, а потом вдруг снова крепко прижимает к себе.

– Подарите мне вашу фотографию.

– Хорошо. А какую?

– Семейную.

– Мы давно не делали семейных снимков, но я что-нибудь придумаю. Как только снова сфотографируемся всей семьей, могу выслать вам фото по электронной почте.

Она слегка сжимает мою руку.

– Электронная почта мне ни к чему. Мне нужно фото для моей коробочки.

– Для ее молитвенной коробочки, – поясняет Мелисса. – И ты попадешь в эту коробочку.

Не знаю наверняка, что это значит, но чувствую, фотографию Мелиссы очень часто вынимали из заветной коробочки миссис Швайгер.

Из «Благословения» к нам на помощь приходят Далтон и Хедди, и мы все вместе начинаем упаковывать торты и прочие сладости в коробки, пожертвованные пекарней «Бетти». Затем каждую коробку обвязываем ленточкой и сверху прикрепляем бант.

В пять часов все расставлено по местам. Мы отходим в сторону и еще раз оглядываем столы. Должна признать, когда речь впервые зашла о благотворительной ярмарке, я и подумать не могла, что эта затея обернется таким пышным мероприятием. Глория подбегает к своей сумочке и достает оттуда ценники, каждый – в отдельной фоторамке.

Мама читает один из них:

– Минимальный взнос – пятьдесят долларов за одно изделие!.. Глория, ты с ума сошла? Кто станет платить пятьдесят долларов за пирог?

– Они не за пирог будут пятьдесят долларов платить, Мириам. Кому хочется пирог, купит его в «Бетти» за двенадцать. Это пожертвования на благое дело.

Мама скорбно качает головой:

– Бог ты мой! Что же мы будем делать со всеми этими тортами и пирогами?

Папа привозит детей за час