Ташкент: архитектура советского модернизма, 1955–1991. Справочник-путеводитель - Борис Чухович

Вид на рельеф А. Гана со стороны летного поля. 1976

Наконец, еще одним произведением монументального искусства стала внешняя декоративная стена со стороны летного поля, покрытая рельефной абстрактной мозаикой с включением фигуративных, в основном архитектурных, элементов (автор — Арнольд Ган). Ее основным мотивом является схематическое и словно деконструированное изображение традиционного узора «пахта» (хлопок), выполненного в темно-синих, традиционных для архитектуры Узбекистана, тонах. Внутри «хлопковых» абрисов размещено множество изображений, связанных с архитектурой разных городов Узбекистана — традиционной и современной. Можно найти здесь и Музей Ленина{14}, и Панорамный кинотеатр{2}, и «Ташкентские куранты», узнаваемы и самаркандские памятники — медресе Шердор и мавзолей Гур-Эмир. Это сочетание современности и традиции было очень важным для представительской функции «визитной карточки» республики, каковой задумывался аэропорт.

В. Чуб. Эскизы рельефа «Богустон». 1-я пол. 1970-х

Участники церемонии открытия нового аэровокзала в Ташкенте. 1976

Эта стена — вероятно, единственный сохранившийся объект монументального искусства аэровокзала 70-х, хоть после реконструкции 2001 года более и не видимый со стороны летного поля, но все еще доступный к осмотру через окна бизнес-зала. В результате реконструкции объем здания аэровокзала был искажен, особенно со стороны летного поля, большая часть объектов монументального искусства — утрачена, однако сохранившиеся элементы уже исторического модернистского аэровокзала подлежат консервации и реставрации.

Ольга Казакова

32. МУЗЕЙ ДРУЖБЫ НАРОДОВ 1975–1976

АРХИТЕКТОРЫ В. ГАНИЕВ, Ф. ТУРСУНОВ, С. АДЫЛОВ

СКУЛЬПТОР Д. РЯБИЧЕВ (МОНУМЕНТ «МУЖЕСТВО»)

ПРОСПЕКТ ШАРАФА РАШИДОВА, 4а.

Здание и монумент, возведенные с невиданной скоростью и с «открытой сметой», в ознаменование дружбы народов к юбилею начала восстановления Ташкента

В октябре 1975 года власти Узбекской ССР внезапно осознали, что уже в грядущем году их ожидает десятилетняя годовщина землетрясения, или, с другой точки зрения, — юбилей начала восстановления Ташкента. При этом никакого специального памятного места, мемориального комплекса или хотя бы парка, посвященного этим событиям, в городе нет, и с этим нужно срочно что-то делать.

Юбилеи в СССР всегда любили, хотя и не всегда оказывались к ним готовы — достаточно вспомнить эпопею со срочным проектированием музея Ленина в Москве, связанную со 100-летием вождя мирового пролетариата. В результате юбилей торжественно отметили в 1970-м, а музей так и не построили[462]. То же самое случилось и с планировавшейся в Москве Всемирной выставкой ЭКСПО-1967, которая должна была ознаменовать 50-летие Октябрьской революции, но прошла в результате в Монреале[463].

Поскольку идея отметить десятилетие начала восстановления Ташкента каким-то новым строительством возникла только осенью 1975 года, речи о крупном объекте быть уже не могло. Поэтому было решено за оставшиеся полгода установить скульптурный монумент и организовать вокруг него облагороженную территорию площадью 5 гектаров.

Для этого был выделен участок на набережной канала Анхор, ограниченный руслом канала, проспектом Шарафа Рашидова (тогда — Ленина) и улицей Абдуллы Кадыри (тогда — проспект 50 лет УзССР). Это была территория бывшей махалли Кашгар (в народе — Кашгарки), под которой находился эпицентр землетрясения. В 1975-м на ее месте были только пустырь и свалка, образовавшаяся в результате разбора завалов старых, в основном одноэтажных домов и строительства вокруг новых кварталов, в том числе — микрорайонов Ц-4, Ц-5 и Ц-6{10}.

Заказ был ответственным, но не слишком крупным, сроки — крайне сжатыми, и внутри Ташгенплана проектирование территории поручили 27-летнему архитектору Валерию Ганиеву. Разработкой монумента занялся московский скульптор Дмитрий Рябичев, которому к этому времени уже было присвоено звание заслуженного деятеля искусств Узбекской ССР (1962) и Государственная премия Узбекской ССР имени Хамзы (1964) за памятник 14 туркестанским комиссарам в Ташкенте (в народе получивший шутливое название «Опаздывающим на поезд» и снесенный в 1996 году)[464].

Однако в самом начале работы над планировкой набережной все же возникла идея строительства и нового здания, пусть и небольшого, но идеологически значимого. Решено было строить музей истории восстановления Ташкента. У кого эта идея возникла, сегодня достоверно сказать невозможно, но формула «монумент плюс музей» была в СССР настолько устоявшейся, что казалась логичной. Главной же причиной, как утверждал в одном из интервью архитектор Валерий Ганиев, было желание Шарафа Рашидова оказать почет Леониду Брежневу: посвящение музея восстановлению Ташкента общими силами всех республик было способом продемонстрировать благодарность Москве за помощь[465] и одновременно отчитаться о проделанной на своем участке работе — ведь именно в «центре» было принято решение превратить Ташкент в образцовый город «Советского Востока» и выделить ему существенные деньги и ресурсы в первоочередном порядке.

Монумент «Мужество» и Музей дружбы народов. 1979

Первой идеей Ганиева, по его словам, была почти супрематическая архитектурная композиция, состоявшая из черного гранитного куба — символа землетрясения и памяти о его жертвах, и здания музея истории восстановления Ташкента с парящим над ним золотым кольцом — символом дружбы народов, победившей стихийное бедствие[466]. Вокруг этих двух объектов-символов предполагалось организовать ландшафтный парк на берегу Анхора.

Однако такая лаконичность архитектурного языка не была принята заказчиками объекта: требовалась, во-первых, бо́льшая иллюстративность[467], а во-вторых, национальные черты. Как рассказывает Валерий Ганиев, «ответ был таков — руководство любит решетки и синий цвет»[468].

Дворец бракосочетания в Алма-Ате. 1971

В результате, поскольку на разработку других идей времени не было, за основу для строительства был принят разработанный в Ташгенплане архитектором Нузетом Заидовым и уже одобренный в ЦК КП республики, но так и не реализованный проект музея восстания 1916 года в городе Джизаке, на родине Шарафа Рашидова. В проекте Заидова располагавшийся на холме музей представлял собой плоскую шайбу, установленную на остекленном стилобате меньшего диаметра и по всей окружности покрытую орнаментом в виде крупных восьмиконечных звезд, расположенных вертикальными рядами по три.

Проект Заидова, в свою очередь, представлял собой переработанный вариант проекта Дворца бракосочетания в Алма-Ате, получившего в то время широкую известность (1971, М. Мендикулов, А. Леппик). Это было одно из первых специально построенных в СССР зданий с такой функцией — с 1917 года, когда были отменены церковные браки, и до начала 1960-х регистрация браков проводилась только в органах ЗАГС и часто без торжественных церемоний. Однако начиная с хрущевского времени советская свадебная обрядность довольно активно развивалась, государство этот процесс поощряло, и в СССР стали строиться дворцы бракосочетаний, одним из которых и стал Алма-Атинский дворец.