Пьяная Россия. Том второй - Элеонора Кременская

– А нет ли у вас чего-нибудь этакого? – повернулась к нему дама.

– Есть, – немедленно отозвался хозяин лавки, – неугодно ли посмотреть?

– Угодно! – хищно взвилась дама.

Хозяин кивнул на прилавок перед собой, где так и лежали не тронутым грузом ответственности брюлики мужика.

Дама накинулась. Хозяин придвинул к ней лупу для рассматривания проб золота.

Дама перемерила все изделия. Выбрала подходящие для себя цепочки, кольца, сережки.

– Сколько?

– Двадцать тысяч!

– Беру! – без кривляний согласилась дама.

Хозяин выдал ей изящную бархатную коробочку, и она сама упаковала купленные погремушки. Ушла, чрезвычайно довольная покупками.

Хозяин вернулся к газете, разглядывая фотографию с разверстыми могилами, раскрытыми гробами.

В лавку зашли двое. Он, в добротном костюме, она либо дочка, либо жена папика.

Хозяин отложил газету. Парочка прошлась по лавке, приценилась к старинным часам.

– А это у тебя что? – ткнул он пальцем.

– Продается! – кратко доложил старик.

Покупатели углубились в изучение товара.

Он примерил пару перстней, она колечки, сережки, цепочки с кулонами и заныла:

– Котик, купи, котик!

– Ладно, лапуля, – отмахнулся папик. – Куплю!

Зацепил еще массивную золотую цепь:

– Сколько?

– Пятьдесят тысяч!

Папик нахмурился.

– Котик! – заверещала явно не дочь.

– Ладно! – согласился папик, доставая из нагрудного кармана красненькие бумажки, в пять тысяч рублей каждая.

Сладкая парочка покинула лавку. Хозяин лавки бросил взгляд на оставшиеся изделия, горсть заметно уменьшилась, но все же, кое-чего оставалось.

В лавку вошли две чопорных бабушки. Интеллигентного вида, но хорошо одетые, ухоженные, с башнеподобными прическами. Хозяин ждал, не сводя глаз с покупательниц. Недолго потоптавшись возле кошечек, бабульки приблизились к прилавку:

– Смотри-ка, точно такие сережки у меня просила внучка на день рождения! – оживилась одна.

Другая, заинтересовалась цепочкой с кулоном, подходящими сережками с жемчугом и кольцом украшенным гранатом.

– Молодой человек, сколько с нас? – после окончательного выбора, спросила первая.

Хозяин с сомнением оглядел покупательниц:

– Десять тысяч!

– Много, – решила вторая, но ничего не отложила и продолжила, – пенсионеркам скидки!

Хозяин, едва ли будучи моложе своих покупательниц, сбавил цену и еще сбавил, и еще…

Не успели двери закрыться, как в лавку ворвалась жадноватого вида баба:

– Слышала, у вас тут золото старинное можно скупить?

– Можно! – согласился хозяин и кивнул на оставшуюся горстку товара.

Баба накинулась:

– Беру! Сколько?

– Десять тысяч!

Не торгуясь, баба отдала деньги.

После ее ухода, хозяин взял чистую тряпку, тщательно протер прилавок, зевнул, сел, но только развернул газету, как пожаловали господа полицейские.

Хозяин подскочил, газета бесполезной бумажкой прошуршала на пол.

– Золото, драгоценности в лавке имеются?

– Никак нет! – отчеканил хозяин, – фарфор старинный имеется, часы, книги старинные, иконы, но золото не имеется!

– Ну ладно, – согласились полицейские, но лавку обошли, заглянули и в подсобку, где продолжал капать неисправный водопроводный кран.

Полицейские ушли, напоследок пообещав вернуться, так как ищут похищенное у покойничков имущество.

– Фу ты! – сплюнул хозяин антикварной лавки, поспешно запер входные двери, вывесив табличку:

«Закрыто по техническим причинам».

Вышел через черный ход. Тщательно запер двери и, оглядываясь, торопясь, кинулся через дорогу, в банк, где всю «заработанную» на кладбищенских драгоценностях выручку положил на свой банковский счет, с тем и успокоился…

Мистика

Семен Новосельцев, а попросту Сеня считал, что у него все хорошо, жизнь налажена, бизнес процветает. Огромный и толстый, он всегда что-то озабоченно жевал и подергивал безразмерные брюки, беспрестанно сползающие с его бедер.

Два толстых, разжиревших бульдога составляли ему, в обыкновении, компанию. Иногда к их обществу присоединялась теща Сени, полная и чрезвычайно активная дама. Теща тоже все время что-то жевала и без умолку трещала о новомодных диетах. Сеня ее лениво слушал, иногда машинально кивая, за много лет общения с тещей, он выучил все ее закидоны наизусть. И точно знал, что ей подарить, к примеру, на Новый год или на 8 марта, безразлично. Теща с ума сходила от спортивных снарядов, в ее комнате стояли всевозможные тренажеры, возле кровати валялись гантели. А на юбилей, когда ей стукнуло шестьдесят пять, Сеня привез небольшую штангу и, украсив ее бантиками, подарил обрадованной теще. Но, несмотря на столь творческую жизнь, теща нисколько не худела и потому из общества зятя и его двух толстозадых бульдогов не выделялась. Все вместе они частенько выходили во двор и неторопливо прогуливались, оглядываясь, не без удовольствия, на дом.

Сеню при этом распирала гордость, ведь, по сути, дом был выстроен на его средства.

Сам дом представлял собой своеобразный замок в миниатюре с башенками и бойницами, строить дома в виде замков было чрезвычайно модно. Перед домом находился небольшой бассейн, всю поверхность которого покрывали медленно кружащиеся по воде желтые осенние листья. На дворе стояла золотая осень и потому опавшая листва была скорее законным явлением, нежели чем-то неестественным. Возле бассейна в старинном русском стиле была выстроена деревянная беседка, выкрашенная в белый цвет. В ней часто, до самых заморозков собиралось все семейство. На круглом столе появлялся пыхтящий угольный самовар с заварочным чайником наверху. В плетеных вазочках обязательно лежала гора сдобных булочек, домашних пирожков, сладких печений и крендельков. Семейство после чая частенько, всем составом, щелкало орехи. В ход шли все орехи, какие только можно было приобрести на рынке, но особо любимым считался жареный арахис.

Арахис ели и поглощали килограммами. Знающий врач сказал бы, что в организмах семейства есть какой-то пунктик, что-то стало быть не хватает, какого-то витамина. Ну, а соседи вокруг, соблазненные запахом жареного арахиса, тоже бежали покупать вожделенные орехи, чтобы жарить и есть.

Таким образом, дух жареного арахиса просто не покидал элитного поселка славного Подмосковья, где и обитал со своей семьей преуспевающий бизнесмен, владелец «заводов и пароходов», Семен Новосельцев и заехавший в поселок гость, принюхиваясь и поводя по ветру длинным носом, спрашивал озадаченно, а чем это у вас так замечательно пахнет?

Вместо ответа, ему улыбаясь, протягивали тарелку полную жареного арахиса.

И как-то такой гость постучался в толстые железные двери ворот дома Новосельцевых. Сеня открыл скрипучую калитку и обомлел. Перед ним стоял тесть.

А надо бы немного отступить в прошлое и рассказать чуть-чуть о новоприбывшем.

Он жил обыкновенной жизнью, как все, завод, сто грамм водки до смены и кружка пива в пивной после смены; карты или домино по выходным, стол во дворе со скамейками и друзья с болтологией; дочь с уроками и гулянками, неумело накрашенными ресницами и размазанной по губам яркой помадой; жена со своими амбициями.

И вдруг, в цехе его завода появилась новенькая работница. Она отличалась от мускулистых баб цеха, выделялась белизной лица и хрупкостью рук. Сене хотелось ее защищать и оберегать от грубых работяг и железных заводских станков. Незаметно для себя он полюбил новенькую, тем более, что и она обратила на него самое пристальное внимание. Она была веселой, забавной, не очень красивой, но интересной. А главное, одинокой и жаждущей семьи.

Он стал метаться между нею и своей семьею. Ему трудно было выбрать, трудно было решиться на разрыв с женой, нарушить налаженный быт, ох, как трудно. Но что он мог поделать? Она была повсюду. Где ее не было? Как от нее было уйти?

Она преследовала его в мыслях, даже когда он дома разглядывал с пристрастием свою жену, горбатившуюся в ванне над стиркой бесконечных гор его грязных носок и его грязных брюк. Он чувствовал несправедливость происходящего по отношению к своей второй половине, но волны ярких любовных ласк, в которых он просто купался, продолжали и в воображении накатывать на него.

Воображение – страшная штука! Навоображаешь себе того чего и нет, ну и вдохновленный лезешь к женщине, а она тебя сковородкой по голове! – и он опомнившись чесал свою макушку.

Однако он мечтал и в воображении своем видел, как она сбрасывает с себя сорочку и замирал, в восхищении, разглядывая ее. Она стояла перед ним обнаженная, васильковые глаза на белом лице светились теплым счастьем. Он медленно оглядывал ее всю, со вкусом смакуя каждый миг прекрасного виденья. И она легко поворачивалась под его взглядом, бесстыдно демонстрируя свое розовое тело с налитой грудью, тонкую талию и золотой пух на лобке. Она знала о своей красоте и кружилась перед ним, на цыпочках, чтобы он мог увидеть ее стройные белые ноги.