По велению сердца - Киран Крамер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет, клянусь Господом! — Маркиз хватил кулаком по столу. Его глаза гневно сверкали. Но гнев внезапно улетучился. — Я прочитал это у нее в глазах, — прошептал он. — Услышал в голосе, когда она рассказала мне, когда она плакала у меня на руках.
Он стоял, навалившись на письменный стол, и плечи его поникли под гнетом тягостных воспоминаний.
Переживал ли он снова исповедь Марши? Или вспоминал, какой беззаботной была дочка в ранней юности? До того, как потеря невинности изменила ее безвозвратно?
— Знаю, как тяжело услышать такое, — негромко сказал Дункан, — и что вы еще не оправились от удара. Но клянусь вам — отсрочка не нарушит наших планов.
Лорд Брэди поднял голову.
— Быть мужчиной иногда означает обязанность принимать трудные, почти невозможные решения. — В его голосе зазвенела сталь. — Рисковать благополучием любимой дочери, откладывая брачный союз или бросить в беде Оук-Холл? — Он выпрямился. — Школу пусть спасают другие. Мой долг — спасти дочь.
— А чего вы ждете от меня? — горько спросил Дункан. — Когда она войдет сюда и узнает, что должна немедленно стать моей женой, — и этот союз, при тех условиях, на которых настаиваете вы, развеет в прах ее мечты?
В нем вскипел гнев — он швырнул в огонь свой пустой стакан. Стекло звякнуло, рассыпаясь осколками, и на долю секунды он почувствовал некоторое облегчение, а затем жестоко устыдился.
— Значит, вот как вы собираетесь справляться с трудностями, которые неизбежны в браке? — спросил лорд Брэди. — А их будет немало, если вы женитесь на моей дочке. Если вы этого еще не знаете, вас ждет сюрприз!
— Простите, — покаянно сказал Дункан. — Я заплачу за стакан. Подобное поведение недопустимо.
Подойдя к нему, маркиз хлопнул его по плечу.
— Выбросьте это из головы. — И он засмеялся.
Дункан повернулся к нему и почесал подбородок. Ему было очень стыдно.
— Я повел себя как последний дурак, — признал он.
— Время от времени все мы так поступаем. — Лицо маркиза смягчилось. — Вот вам, молодой человек, отличная возможность доказать, чего стоят ваши слова и вы сами. Если вы искренне любите мою дочь, вы сумеете помочь ей пройти через это. Я поставил бы на вас, Чедвик.
Последовало долгое молчание.
Дункан почувствовал, что напряжение мало-помалу спадает. Какой прок злиться на человека, который полагает, что исполняет отцовский долг? Отдает за него дочь в надежде, что он, Дункан, станет ей хорошим мужем?
— Благодарю вас, милорд.
Маркиз приподнял бровь.
— Вы готовы?
— Да, — ответил Дункан. Она его возненавидит, но он постарается завоевать ее любовь. Это задача не из легких, но он с радостью примет вызов.
Будущий тесть дернул шнур звонка. В дверях возник Дженкинс.
— Пришлите сюда леди Маршу, — кратко повелел лорд Брэди.
Дункан обхватил себя руками, пытаясь унять бурю противоречивых чувств: желание видеть Маршу и признаться ей в любви; волнение — как она отнесется к требованию лорда Брэди? Была еще тревога — как, черт возьми, он докажет, что сумеет быть и хорошим мужем, и хорошим зятем?
Прошла долгая минута, пока Дженкинс ходил за леди Маршей. И вот Дункан услышал ее шаги на лестнице, неспешные и уверенные.
Войдя, она сразу же его увидела, и ее глаза вспыхнули.
— Что вы здесь делаете, лорд Чедвик?
— Я здесь, чтобы взять вас в жены, — ответил он, прежде чем успел вмешаться лорд Брэди. Это было его предложение руки и сердца! Никто не должен ему мешать. Он сам все скажет. — Позвольте мне объясниться. С глазу на глаз.
Марша потрясенно взглянула на отца, затем снова на Дункана.
— Только через мой труп, — заявила она.
Она бы еще зашипела, будь она кошкой. А будь коброй — вонзила бы ядовитые зубы.
И она вышла, не удостоив взглядом ни отца, ни Дункана.
Глава 33
— Нет, я вам не открою. — Марша не обращалась к матери так с тех пор, как ей было тринадцать. Тогда мать почему-то раздражала ее по десять раз на дню, причем без всяких на то оснований.
Маркиза постучала снова:
— Откройте дверь, юная леди.
— Я не ребенок! — через дверь крикнула Марша, дрожа от злости и утирая слезы. Она была и разгневана, и напугана. Ее мир снова грозил рассыпаться, выйти из повиновения. — Оставьте меня в покое!
— Я уже оставляла тебя на час.
— Не желаю никого видеть! — крикнула Марша.
— Но когда же?
— Не знаю. Может быть, через несколько лет. Может быть, я останусь здесь навсегда. Не впущу никого, кроме Кэрри. — Она понимала, что ведет себя ужасно грубо и нелогично.
— Ты впустишь меня сейчас же, — твердо велела мать. — Если будет нужно, я принесу ключи.
Марша с отчаянием вздохнула.
— Ладно, — сказала она, — я открою. — Она долго возилась, отпирая дверь, потому что руки дрожали.
Марша никогда не видела мать в таком состоянии: лицо бледнее обычного, заплаканные, покрасневшие глаза. Когда мать вошла в комнату, Марша поняла, что она в ярости. В ярости!
Марша испуганно попятилась.
Мать прошла мимо нее.
— Закрой дверь.
Пальцы все еще дрожали, и дверь просто так не закрылась, поэтому пришлось навалиться на дверь спиной, чтобы притворить ее поплотнее.
Они с матерью долго смотрели друг на друга и молчали.
А затем мать раскрыла объятия.
Марша посмотрела себе под ноги, посмотрела в сторону. Ее грудь вздымалась. Она словно задыхалась, даже пришлось хватать воздух ртом.
Мать хранила молчание.
Марша подняла голову.
— Иди ко мне, дорогая! — Мать ждала, протягивая к ней руки.
— Не нужно меня жалеть, — сказала Марша. Голос ее был похож сейчас на воронье карканье.
— Я тебя не жалею. Я тебя люблю. — В материнских глазах выступили слезы.
Марша медленно пошла к матери. И та шагнула ей навстречу. Когда они встретились, то стиснули друг друга в объятиях, крепко-крепко. Марша и не знала, что объятия матери могут быть такими крепкими.
— Мама, — прошептала она.
— Ты наша храбрая девочка! — воскликнула она. — Мы гордимся тем, какой ты стала!
Мать и дочь стояли, обнявшись, пока Марша не обнаружила, что больше не задыхается.
Они разомкнули объятия.
— Сядем, — сказала мать, взяв дочь за руку.
Марша села на кровать подле нее.
— Я знаю, что ты пыталась помочь Дженис, — сказала мать. — Но посмотри, что произошло в итоге. Все это очень несправедливо!
Гнев матери уже остыл. Теперь она смогла посмотреть на себя со стороны и увидела девушку, положение которой было не совсем обычным. Не ей первой было приказано выйти замуж, чтобы прикрыть грех и восстановить свое доброе имя.