Случайный рыцарь - Николь Сноу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мои внутренности сворачиваются в узел, когда наконец до меня доходит. О нет.
– Вы… ты сын Эйвери?
Человек, о котором Дрейк предупреждал меня.
Убийца, за которым тянется след пропавших женщин.
Чудовище.
Боль больше не имеет значения, я не могу так просто сдаться. На мгновение я вспоминаю деда и знаю, что он велел бы драться изо всех сил.
Я пинаюсь и выкручиваюсь из его болезненного захвата, когда он тащит меня наружу. За пределами машины места намного больше.
Бодаюсь, колочу и царапаю все, до чего могу дотянуться. Мужчина хватает за вторую руку. Голова идет кругом, когда я вижу татуировку дракона на шее. Я на мгновение теряюсь, этого не должно быть, невозможно!
– Когда… когда ты вышел из тюрьмы?
– Я никогда не был в тюрьме, глупая сучка.
Скрутив обе руки за спиной, он поднимает меня за них.
Боль прошивает током, такая резкая и внезапная, что воздух застревает в груди. Пальцами ног едва касаюсь земли, но не могу идти. Его хватка парализует.
Или, может быть, это из-за мысли, что Дрейк снова солгал. Это та же татуировка. Что за чертовщина?
Он знал, что это был сын Эйвери в тюрьме, но так и не сказал? Может, именно это выбивает меня из равновесия? Если я не могу пробиться сквозь эту стену лжи, этот клубок запутанных рассказов, какой у меня шанс против опытного убийцы?
Дверь хлопает, и он затаскивает меня вовнутрь.
– Тащи ее сюда, Адам, – раздается голос.
Темно, поэтому я не вижу говорящего, но по звуку узнаю Эйвери Браяра.
– Все получилось довольно быстро, – резюмирует похититель. – Я наткнулся на нее в конце подъездной аллеи, как будто она ждала меня. Люблю, когда они приходят к папочке.
Несмотря на боль, я морщу нос от того, как отвратительно, как неправильно, как злобно он звучит. Я стараюсь сдержать рвотные позывы, когда второй голос разрезает тишину.
– Аннабель? О нет!
– Мама? – кричу я.
– Отпусти ее, ты, мерзкое животное! – рычит мама, и ее голос шокирует. – У тебя есть мы. Есть заложники. Отпусти мою дочь!
Сын демона тащит меня вокруг грузовика, за которым с большого ящика с инструментами свисает включенная настольная лампа на длинной ножке пепельно-серого цвета.
Родители сидят на двух пластиковых стульях. Рядом с ними третий, пустой, явно для меня.
А затем все сливается в одно неразличимое пятно. Мать кричит изо всех сил, чтобы меня отпустили, и обещает сотворить с ними ужасные вещи, если они этого не сделают. Немного трогательно слышать, что она так за меня борется. Она никогда прежде этого не делала. Но мы никогда и не оказывались в подобной ситуации. У папы вокруг рта завязана грязная тряпка, которую он старается выплюнуть. Я борюсь с онемением, пытаюсь пнуть или ударить Адама затылком, но это бесполезно. Он бросает меня в кресло и связывает запястья за спиной. У родителей связаны руки, а чуть позже я замечаю, что их лодыжки прикреплены к ножкам стула пластиковыми стяжками.
– Что случилось? – спрашиваю я, когда боль немного отступает, давая небольшую передышку.
– Эти безумные, ненормальные придурки похитили нас, – говорит Молли, не заботясь о том, слышат они ее или нет. – Я сказала, чтобы они не смели привозить тебя. Они, верно, оглохли совсем! Потому что я сказала это уже сто раз – отпустите ее! – Она так громко вопит, что от последних слов у меня звенит в ушах.
Я начинаю брыкаться, но Браяр подходит и хватает одну ногу, а его сын – другую. Адам изо всех сил бьет меня голенью по колену, которое простреливает дикая боль, переходящая в онемение.
– Вот черт! Ах ты ж дерьмовая шлюха. – Он хватает меня за верхнюю часть бедра, глубоко вонзает пальцы в мою плоть и издает мерзкое рычание. – Ты действительно хочешь сделать это здесь? Я, блин, прикончу тебя прямо перед мамочкой и папочкой.
– Не сейчас, сынок, – говорит Эйвери ледяным голосом – полная противоположность его адскому порождению. – Свяжи лодыжки. И оставь ее.
– Что происходит? – кричу я. – Что вы делаете?
Эйвери хихикает, и низкий, хаотически отдающийся эхом от стен звук пронизывает пространство огромного помещения.
– Сегодня день, когда вы, ребята, конкретно облажались. Я бы вообще сказал, что родители конкретно обосрались, держа меня за дурака, но… Знаю, что на самом деле тебя подставил он, барышня. Старый Джон вырастил тебя достаточно смышленой, чтобы ты уверовала, что можешь остановить меня. – Он качает головой. – Это довольно печально. Черный день для Далласа. Вся семья Рид собралась, чтобы показать мне резервуарный парк компании, которую они были готовы продать буквально за сущие гроши, но погибла при трагическом стечении обстоятельств до моего прибытия.
Погибла? Я стараюсь не слишком глубоко дышать и просто смотрю на него с отвращением. Желудок подступает к самому горлу.
Эйвери достает из кармана зажигалку и щелкает ею, поднося пламя к моему лицу.
– Жуткий пожар. Когда-нибудь дети наверняка будут рассказывать страшные истории о том, как все это место превратилось в кратер, оставив неупокоенные души Ридов охранять его. Как тебе, Белла Рид, леди из «Норт Эрхарт»? Раньше я читал кучу историй о призраках. Боже, возможно, тебе перепадет немного легендарной славы самой Амелии? Джону бы понравилось.
Запах газа и сырой нефти обрушивается на меня словно ледяной дождь. Страх, подобного которому я никогда раньше не испытывала, заполняет всю меня с головы до пят.
И внезапно желание, чтобы Дрейк увидел БМВ и последовал за ним, пропадает. Не хочу, чтобы он оказался где-то рядом с этим местом, чтобы кто-то еще умер.
– Простите. Мистер Кретин, вы меня слышали? – Это снова мама, ее голос становится хриплым, но она продолжает как ни в чем не бывало. – Я сказала, убери эту чертову зажигалку и отпусти ее, ты, маньяк!
Эйвери на самом деле отшатывается от меня, морщась и прижимая руку к уху, в котором наверняка звенит от вопля. Хоть какое-то удовлетворение. Отец тоже пытается кричать, и отдельные звуки его бормотания все же можно различить, что-то похожее на «завещание».
– Браяр, если ты убьешь нас, ты не сможешь купить компанию, – произношу я, пытаясь говорить спокойно.
Он резко мотает головой.
– Ты ошибаешься. Я знаю, каков был план Джона. Вы действительно думаете, что он был единственным человеком в этой отрасли, кто когда-либо шпионил за своими конкурентами?
Мне не нравится насмешка на лице Эйвери.
– Мой отец был вице-президентом «Лафайет Ойл». Когда-то это была большая компания. Он беседовал с Джоном на
