Случайный рыцарь - Николь Сноу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он снова улыбается. На этот раз немного отстраненно, почти грустно. Не знаю почему, но это заставляет сердце учащенно биться.
– Мой старик думал, что оказывает Джону личную услугу, и был счастлив сделать это. – Его перекашивает, когда он бросает взгляд на отца. – О, папуля так гордился тем, что Гарри окончил колледж, в те дни это было редкостью в нашей отрасли. Я тогда учился в средней школе. И отец постоянно тыкал мне в морду примером Рида, мол, если хочешь подняться на самую вершину, ты должен быть как Гарри: поступить в колледж, перенимать опыт парней в костюмах, а не тех, у кого вечно руки в грязи, учиться быть полезным своему делу. – Ярость вспыхивает в его глазах. – Боже, я возненавидел тебя и всю эту лицемерную чушь еще до того, как встретил тебя.
– Гарри ничего тебе не сделал! – рычит мама. – Ни Аннабель, ни я.
– Да заткнись ты, мумия конченая, или я попрошу Адама выяснить, какие части твоего тела все еще настоящие, – взрывается Эйвери, и я наконец вижу, что общего у Браяров. Запугивания и издевательства.
– В любом случае дело не в этом, – огрызается Эйвери, все еще холодно глядя на маму.
Боясь, что он может с ней сделать, я ищу способ выиграть время, чтобы разрядить его.
– Тогда что же? – спрашиваю я как можно более спокойно.
Он переводит свой взгляд на меня, и его злобная ухмылка возвращается.
– В «Лафайет» осталось много высокопоставленных друзей, которых я мог подкупить. Люди, в которых Джон был уверен. Однако когда он напивался, он много болтал.
Прикусываю язык. Я никогда не видела дедушку навеселе, но это не значит, что он не развлекался, особенно с друзьями.
– Несколько лет назад он и его «помощник» отправились в Монтану. Однажды ночью они очень бурно общались в баре, где у меня есть свои уши. И мне передали все услышанное о его завещании. Это было еще до того, как ты приехала, Аннабель, но я также выяснил, что если не станет всех вас троих, то так и произойдет.
Я качаю головой.
А он улыбается и кивает.
– Я знаю, что я прав. И также знаю, что смогу убедить достаточно людей в этом городе, что им нужны деньги, а не работа в нефтяной отрасли. То есть если бы я хотел… – Он щелкает зажигалкой, затем гасит пламя. – Но мне это не надо. Честно говоря, мне насрать на «Норт Эрхарт» и его старые буровые площадки. Все равно они наполовину истощены.
И я не могу сдержать дрожь, видя, как ширится его злобная ухмылка. Мне это явно не понравится.
– Я не понимаю. Тогда что вам надо? – спрашиваю я, заставляя сохранять спокойствие. Думать стратегически.
– Что? Да твое миленькое ранчо Ридов. – Его губы кривятся в отвратительном изгибе, что становится еще шире, когда он слышит, как я задыхаюсь. – Которое город с удовольствием продаст мне. Им не нужна будет эта развалюха, всего лишь очередная муниципальная собственность, содержать которую им не по карману. Там одни только налоги на имущество разорят любого, если только у него не полные карманы бабла.
– Ранчо? Но почему? – спрашивает мама.
– Миссис Рид, это очень-очень важный секрет, который надо хранить. – Эйвери подходит, смотрит по очереди на каждого из нас, а затем останавливается передо мной и пожимает плечами. – Полагаю, учитывая ваше затруднительное положение, я могу позволить себе поделиться им.
Ага. Давай уже, продолжай.
– Как оказалось, самые богатые залежи во всем чертовом Баккеновском шельфе находятся прямо под усадьбой Ридов. Акры и акры шельфа. Джон не пробурил ни единой скважины на своей земле. Ему это просто не нужно было, денег поступало достаточно из других разработанных скважин. А это – целина, которую он оставил нетронутой. – Он указывает на свою грудь. – Его потеря, мой выигрыш. Нефть, минералы, возможно, кости гребаных динозавров. Я верну в Северную Дакоту такой бум, что Далласу не понадобятся вонючие подачки от Фонда Рида. С «Юпитер Ойл» во главе сделаем из местной деревушки настоящий большой город!
Удивительно, как легко ему удается привести меня в состояние бешенства. Но сдерживаюсь и просто качаю головой.
– Город не продаст вам ранчо, Браяр. Потому что оно не будет принадлежать ему.
Он дергает головой, в его глазах вспыхивает неуверенность.
– Херня! Будет!
– Вы ошибаетесь. Потому что упускаете кое-что. – Я возвращаю злобную ухмылку, такую же уродливую, как и его. – Потому что, когда я умру, муж унаследует все.
Он смеется.
– Твой муж. Это забавно, Аннабель.
Мамины глаза загораются.
– Она говорит правду. Ты же знаешь Дрейка, не так ли, Эйвери?
– Ты не можешь быть замужем за Дрейком Ларкином! – шипит он. Гордость и волна тепла, несмотря на окружающее нас зло, наполняют меня.
– Замужем. Похоже, ваши шпионы еще не ознакомились с моим обращением к сотрудникам.
Он нервно прохаживается, хлопает по борту грузовика ладонями и принимается хохотать.
– Это становится все лучше и лучше. – Отойдя от грузовика, он становится на колени передо мной. – Прости за плохие новости, дорогая, но мой сын убил твоего мужа.
Мое сердце сжимается при этой мысли, но это не может быть правдой. Я видела пикап Дрейка. Если не было кого-то третьего, то его сын никак не мог убить его.
– Снова мимо, врунишка. Дрейк все еще был на ранчо, когда я уехала оттуда. Живой и здоровый.
На секунду взгляд Эйвери замирает на мне, а затем он бросается через комнату и хватает Адама за рубашку.
– О чем, черт возьми, она говорит? Ты хочешь сказать мне…
– Мне не нужно было его убивать, папа, – говорит сын, сверкая пустой улыбкой. – Я же сказал, что она встретила меня в конце дороги. Легко.
Какую-то секунду все идет по-прежнему. Затем Эйвери с такой яростью встряхивает сына, что его кепка спадает.
– Ты глупый мелкий ублюдок! Конченый урод! Я знал, что нельзя отпускать тебя одного выполнять мужскую работу.
Он дышит так, словно вот-вот упадет. И я надеюсь, что так и произойдет.
Но Эйвери поднимает голову, его лицо налито кровью.
– Сколько еще раз я должен повторять тебе? Дрейк Ларкин и есть причина, по которой мне пришлось отправить тебя на офшорные буровые установки, ты, кусок идиота. Он знает,
