Пепел и пыль - Анастасия Усович

— Это Кассиопея, — говорю я.

— Не помню, чтобы я спрашивал, как это называется, — отвечает Бен. — Но смотрится красиво.

Он ловко соединяет крючок замка и последнее звено цепочки.

— Не помню, чтобы я спрашивала твоего мнения.

Бен отрывает взгляд от созвездия и поднимает на меня. Я качаю головой, он беззлобно фыркает.

— Смотри, что я купила, — между нами с Беном возникает тот самый вазон. — Для мамы.

— Круто, — протягиваю я, хотя, если быть честной — вещь как по мне не стоит даже того, чтобы найти её бесплатно где-нибудь на помойке.

— Не ври, — Лия толкает меня в плечо, требуя тем самым развернуться к ней спиной. — Она ужасна, и этот рисунок совсем не похож на леопарда. Но для мамы моей странность — высший показатель редкости вещи и её ценности.

Она суёт вазон мне в рюкзак.

— Леопард? — Слышу, как Бен едва сдерживается, чтобы не рассмеяться. — Нарисованный кем? Курицей, научившейся держать карандаш в своих лапах меньше минуты назад?

— Не знаю, — бросает Лия. — Но если хочешь, можешь спросить это у продавца, — она разворачивается на пятках и указывает на широкоплечего мужчину с длинными волосами, заплетёнными в толстую косу.

Выражение лица у него такое, будто его за сегодня уже раз сто спросили, почему рисунки на посуде такие убогие.

— Я бы не рискнула, — говорю я.

Не слышу, что отвечает Бен, потому что вижу недалеко от прилавка знакомое лицо. Срываюсь с места, лишь бы снова не упустить его из виду. Не думаю, что Ваня замечает меня, так как слишком увлечён флакончиками и баночками разной формы и размера. Одну из них Ваня поднимает на уровень глаз. Её содержимое по цвету и консистенции напоминает апельсиновое желе.

Когда я останавливаюсь рядом, Ваня протягивает баночку мне. Беру её, и содержимое моментально меняет цвет с оранжевого на белый. Желе разжижается, превращается в жидкость.

— Ты знаешь, что означает твоё имя? — вдруг спрашивает Ваня.

— А?

Может, мне показалось? Но нет, когда я поднимаю глаза на Ваню, он внимательно на меня смотрит, явно ожидая ответа.

— Значение имени, — спокойно повторяет он.

— Нет.

— Есть несколько вариантов, но самое распространённое: яркий. — Ваня указывает на бусы, покрывающие мою шею и грудь. — Тебе подходит.

— Я не всегда так одеваюсь.

— Не в одежде дело.

Ваня поджимает губы, кривя их в своей особой манере. Забирает баночку из моих рук, и замирает, заметив браслет на запястье.

— Кассиопея. Незаходящее созвездие. Его можно увидеть на звёздном небе в любой день, если знать расположение… Относительно Полярной звезды, например.

— Ты никогда не упускаешь момент провести ликбез?

— Не вижу причины, по которой этот факт не показался бы занимательным.

— Знаешь, что на самом деле занимательно? — я поворачиваюсь к нему всем корпусом, упираюсь боком в прилавок. — Твоя болтовня почему-то совсем меня не утомляет.

Ваня смотрит на меня, чуть приподняв подбородок. Сейчас я особо сильно хочу увидеть его настоящие зрачки — оранжевые, совсем как солнце нашего мира, света и тепла которого мне не достаёт.

— Тебе стоит набраться смелости и рассказать друзьям правду, — говорю я.

Касаюсь пальцем своего виска, имея в виду его очки.

— Может быть, — рассеянно отвечает Ваня. — Когда-нибудь…

— Ладно, — соглашаюсь. — Только скажи, когда. Хочу посмотреть на лицо Бена, когда он узнает, что не самый крутой в нашей команде.

* * *

Я ставлю ложку перпендикулярно, и, прежде чем завалиться на край тарелки, она замирает так на несколько долгих секунд. Суп — как каша. Не знаю, из чего он сделан, но на вид напоминает горох или чечевицу. Хотя, мне сложно сказать точно — мама любые бобовые готовит из рук вон плохо, поэтому после пары провальных экспериментов она благополучно вычеркнула их из нашего рациона.

— А что случилось с тем вторым порталом, кстати? — спрашиваю я, поднимая глаза на ребят.

По возвращению с рынка мы решили пообедать в комнате, где ночевали. Все, кроме Лии — она вызвалась отнести еду Марку.

— Кстати? — переспрашивает Бен с набитым ртом. — Кстати? Ты вообще слышала, о чём мы разговаривали?

— Вы закрыли его? — поворачиваюсь к Нине, игнорируя Беновы возмущения.

— Не смогли, — отвечает она. Ставит пустую тарелку на пол себе в ноги, берёт стакан сока. — На нём были защитные заклинания. Мы только сделали его невидимым, чтобы какой-нибудь бедолага случайно в него не шагнул.

— А почему ты спрашиваешь? — подаёт голос Ваня.

Я выдерживаю паузу, в последний раз обдумывая то, что планирую предложить. Зачерпываю ложку супа, отламываю кусочек хлеба. Долго жую, но не потому, что тяну время, а из-за вязкости пищи. И только потом говорю:

— Я думала насчёт Марка… насчёт его транспортировки… Мы не сможем сделать это завтра на рассвете, но что, если кому-то…ну, остаться, чтобы потом вернуться вместе с ним в Старый мост через второй портал?

Замолкаю. Жду, что моя идея как минимум удивит всех своей гениальностью, но ребята почему-то всё так же спокойны. Только переглядываются странно…

— Что?

— Мы вообще-то уже об этом думали, — говорит Бен.

— Погодите, когда?

— Утром, — отвечает Саша. — Ребята пришли к нам после завтрака, сказали, что ты ещё спишь. И мы, вроде как, устроили мозговой штурм…

— Здорово, — фыркаю я. — Здорово! А сказать было не судьба? И что вы решили? Кто останется?

— Я, — говорит Бен.

Открывается дверь, на пороге показывается Лия с двумя пустыми тарелками в руках.

— Я тоже хочу остаться, — сразу же произносит она.

Сколько она стояла за дверью, выжидая? Качаю головой, но по глазам Лии вижу — её выбор останется тем же, независимо от того, нравится он мне или нет. И это заставляет меня поразмыслить над собственным решением. По приезду домой я планировала увидеть Даню и маму, привести домой Ваню… Даже думала о том, чтобы устроить всем нам, включая Дмитрия, очную ставку. Ждёт ли Лия, что я снова пойду за ней и останусь здесь? Обидится ли, если скажу, что в этот раз мне стоит подумать о семье, отношения в которой, вполне возможно, придётся выстраивать по новым правилам?

Я гляжу на подругу. Рассматриваю серые тени под её глазами, схватившиеся ссадины со следами снятых пластырей. И понимаю, что она уже знает, как я поступлю.

И я знаю. Зачем только пытаюсь себя обмануть?

— Тоже остаюсь, — наконец произношу.

Под удивленно выгнутые брови Бена поднимаю руку, окончательно себя обозначая.

— Вы, засранцы, не оставляете мне выбора, — говорит Нина. — Я с вами.

— Я уже тут, — подаёт голос Саша.

— Ну, — протягивает Ваня, — а без меня вы, как я уже