Любви все звания покорны. Военно-полевые романы - Олег Сергеевич Смыслов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Светлана Павловна Казакова, вдова маршала артиллерии Казакова, который был в 1942 году командующим артиллерией 16-й армии и одновременно – лучшим другом дедушки, рассказывала: актриса как-то приехала в госпиталь еще один раз. Это было в начале мая, и бабушка уже была в Москве. Серову к генералу не пустили. Одно дело – актриса, которая участвует в концерте, другое – посетитель. Ее не ждут. Она попросила разрешения поговорить с его женой. Юлия Петровна вышла. Серова призналась, что питает симпатию к генералу. Бабушка искренне посоветовала ей выбросить это из головы. Все понятно – герой, романтика, но в жизни все прозаичнее…
В своих воспоминаниях Агния Серова… утверждает, что встретила генерала у Серовой ранней весной 42-го года. Но в марте Рокоссовский был ранен, врачи боролись за его жизнь. Самостоятельно передвигаться генерал смог только в мае. А выписался он из больницы 22 мая – это уже поздняя весна. Скорее всего Агния Серова слышала где-то историю о том, что он якобы жил у Серовой…»
Во многочисленных легендах говорится: после выписки из больницы генералу предложили остаться на некоторое время в Москве и подлечиться. У него, как утверждают, не было в столице жилплощади, и он якобы несколько месяцев жил у Валентины Серовой. Цитирую Пушнову: «Врачи рекомендовали некоторое время отдохнуть в домашних условиях. Правда, таковых в Москве у генерала не имелось. Зато у Валентины на Малой Никитской было целых две квартиры. Они условились, что он поселится в верхней, Валиной, а сама Валентина поживет пока в маминой, на первом этаже». Но на самом деле за месяц до его выписки из госпиталя Мосгорисполком, учитывая заслуги Рокоссовского при обороне Москвы, выделил ему квартиру на улице Горького, куда в апреле 1942 года переехали жена и дочь. Читаем книгу дальше: «Роман продолжался недолго, месяца три. Они ничего не скрывали, не прятались». Однако генерал, и это легко проверить, был на фронте уже через три дня после выписки. В нашем семейном архиве сохранилась справка из госпиталя в том, что 22 мая 1942 года он был выписан. В послужном списке маршала, в приказах и архивных документах значится, что 25 мая он прибыл на фронт. Этого же числа он пишет в письме жене и дочери: «Милые и дорогие мои Люлю и Адуся! Прибыл на место благополучно. Чувствую себя хорошо. Тоскую безумно. Как-то становится больно, что обстоятельства не позволили мне провести с вами более продолжительное время…» И это, кстати, подтверждает, что несколько дней перед фронтом он провел не у актрисы, а в новой квартире с женой и дочерью. Он не видел их почти год, с 22 июня 1941, когда во главе 9-го мехкорпуса выступил в боевой поход. Так что сами понимаете, нужды жить у Серовой не было. Времени тоже. Да и желания, если честно…
Вообще, в семье разговор на эту тему заходил очень редко. Однако, когда я заинтересовался этим вопросом, мать отрезала: «Серова выдумала все это сама!» Мне бы не хотелось обидеть потомков актрисы. Возможно, у нее были на то причины, однако в нашей семье эту историю вспоминали с горечью. Злые языки, как говорится, страшнее пистолета, и бабушке пришлось тогда нелегко. Мама рассказывала мне, что маршал, по его же собственным словам, не питал большой симпатии к Валентине Серовой. Их встреча не произвела на него впечатления. И он сначала не понял, что ту галантность, которой Рокоссовский был известен, актриса истолковала по-своему. Думаю, что прозрел он только тогда, когда кто-то из знакомых пересказал слух о его романе с Серовой. Он сразу сел за перо. Написал жене, чтобы держалась, не переживала: «Я знаю, что тебе будет трудно, так как всяких слухов и сплетен не оберешься. Причиной этому является то обстоятельство, что многим стало просто лестно связать мое имя с собой. Отметай все эти слухи и болтовню, как сор». Это было спустя две недели после возвращения на фронт. Бабушка знала, что все это неправда, что после госпиталя он был дома, а не у Серовой, что во время лечения она, а не актриса сидела у изголовья больного, но все равно приятного мало…
По рассказам деда, Серова действительно писала ему письма, один раз приезжала с артистами в его войска. Тогда она настаивала на отдельном выступлении со своей бригадой в штабе фронта. Шел 43-й год, обстановка была напряженная, и он отказал. Да и на фронт артистов пустили только потому, что генерал понимал: людям нужно хоть на мгновение отвлечься от войны, и лишить солдат небольшого концерта, да еще и с участием той, которая «умела ждать, как никто другой», он не мог. В качестве командующего Рокоссовский был предельно гостеприимен, и только. Кстати,
