Любви все звания покорны. Военно-полевые романы - Олег Сергеевич Смыслов

«Юлию Петровну предать никогда не смогу!»

«В конце XIX века в селе Холмогой Иркутской губернии жил Григорий Курсанов, купец из крестьян, который с 1892 года являлся совладельцем Троицкого винокуренного завода, – рассказывают Г. Макагон и И. Подшин по материалам Заларинского краеведческого музея о безответной любви Рокоссовского. – Было у него три сына – Василий, Иннокентий и Гавриил. После Столыпинской аграрной реформы братья разделили сферы влияния в волости. Младшему, Гавриилу, достались села Петухово и Залари. Он открыл в Заларях шесть магазинов, скупал у населения сельхозпродукцию и снабжал ею Иркутск, Черемхово и север губернии. Кроме того, торговал мануфактурой, посудой, чаем, и в 1907 году его товарооборот составил 60 тысяч рублей, а чистая прибыль – около 4 тысяч.

Курсановы заботились не только о наживе. Гавриил вкладывал деньги в ремонт Николаевской церкви, в строительство двухклассного училища, создал библиотеку и впервые в Заларях, задолго до Ильича, провел электрический свет, правда, только в своей усадьбе. То есть был Гаврила Григорьевич настоящим «просветителем».

Заларинцы уважали купца и не тронули его во время Гражданской войны. Однажды он даже ходатайствовал за местного партизанского главаря, Ивана Смолина, схваченного чехами, и тот был ими отпущен. Поэтому магазины у Курсанова отняли только в 1921 году, после чего он с семьей уехал в Иркутск и умер своей смертью.

У купца было трое детей: дочери Еликонида и Мария, которую домашние называли Мака, и сын Иннокентий. В 1921 году Маке исполнилось 20 лет. В это самое время в Заларях квартировал полк Рокоссовского. Командиру было 24 года, и он в свободное от службы время начал ухаживать за купеческой дочкой.

Старожилы вспоминают, что высокий статный кавалерист, затянутый кожаными ремнями и с орденом на груди, и не менее статная барышня, знавшая несколько языков и прекрасно музицировавшая на рояле, вместе смотрелись весьма эффектно. Классовое происхождение пассии не смущало бывшего рабочего Костю Рокоссовского. Во всяком случае, на работниц и крестьянок он не клевал.

Но неожиданную конкуренцию Рокоссовскому составил его ровесник, Владимир Забельский, который был командиром полкового артиллерийского транспорта. Как развивались события в этом любовном треугольнике, история умалчивает, но Мария в конце концов предпочла начальнику подчиненного. Она вышла за Забельского замуж, но соперники остались друзьями.

Командир полка горевал недолго. Вскоре полк был переведен в Кяхту, и там, в театре, на представлении чеховской “Чайки”, Рокоссовский познакомился с местной гимназисткой Юлией. Когда спустя год он стал комбригом, гимназистка превратилась в Юлию Петровну Рокоссовскую.

Неизвестно, жалела ли заларинская красавица о своем выборе, могла ведь женой маршала стать! Во всяком случае, в 30-х годах не жалела. Рокоссовского и Забельского арестовали почти одновременно. Оба попали в ежовские застенки. Спустя четыре года Рокоссовский вышел на свободу, его друг – нет. Владимира Антоновича Забельского расстреляли в 1938 году. Мария Гавриловна с дочерью жили в Иркутске».

К слову сказать, на Юлии Петровне Барминой Константин Константинович женился в мае 1923 года. Вскоре у них родилась дочь Ариадна.

«Командир и комиссар 5-го кавалерийского корпуса Рокоссовский был арестован 17 августа 1937 года, – пишет Л. Млечин. – Сразу после того как Политбюро утвердило приказ наркома внутренних дел Ежова “О ликвидации польских диверсионно-шпионских групп”. Липовые дела о подпольных польских боевых организациях фабриковались по всей стране. Посадили восемнадцать тысяч человек.

Поляков, служивших в Красной Армии, как, скажем, Рокоссовского, арестовали. Из них выбивали показания, что они пытались ослабить Красную Армию накануне нападения Польши. В Москве все еще готовились воевать с Польшей!

5-й кавалерийский корпус располагался в Пскове, так что Рокоссовским занимались особисты Ленинградского особого округа. Сидел он в “Крестах”.

Генерал-лейтенант Николай Павленко, в ту пору главный редактор “Военно-исторического журнала”, бывал в шестидесятых годах на даче у Рокоссовского. И разговорил Константина Константиновича. Тот стал рассказывать о том, о чем никогда не вспоминал. Как его обвинили, что его завербовал польский агент Юшкевич. А он знал только одного Юшкевича – своего первого начальника в царской армии Адольфа Казимировича Юшкевича. В 1920 году тот командовал полком в дивизии Блюхера и погиб».

Один из сотрудников НКВД, вспоминал, как однажды зашел на допрос к Рокоссовскому, тот стоял. Высокий, лицо интересное. Обращаясь к следователю, сотрудник поинтересовался:

– Почему он стоит?

– Гражданин начальник, я стою так уже третий день, – ответил Константин Константинович.

– Садитесь. Мы разберемся. Расскажите свое дело, – отослав следователя, начал говорить с Рокоссовским чекист.

Попав в тюрьму, будущий полководец уже не надеялся выйти живым, но благодаря силе духа он держался и прекрасно понимал, что если подпишет – верная смерть. Во время допросов с пристрастием ему выбили 9 зубов, сломали ребра, молотком отбили пальцы ног. Рокоссовского дважды выводили на расстрел и давали холостой залп. Что пережил Константин Константинович, одному Богу известно. Но он выстоял…

Л. Млечин продолжает: «На заседании суда Рокоссовский рассказал, что Юшкевич погиб в Гражданскую:

– Судите, если у вас и мертвые дают показания.

Суд прервали. Его дело поручили другому следователю. Особисты все-таки нашли в Красной Армии командира по имени Юшкевич. Его арестовали и получили от него показания, что он завербовал Рокоссовского. Но тут ситуация изменилась, и Рокоссовского освободили. И так получилось, что через несколько лет ему прислали на должность командира корпуса генерала Василия Александровича Юшкевича, заслуженного офицера со многими орденами. Он пытался объяснить Константину Константиновичу, что его заставили дать ложные показания. Рокоссовский выслушал Юшкевича, но отказался служить с ним вместе. Генерала перевели в другую армию…

История реальная, но в реальности едва ли будущего маршала спасла грубая ошибка следствия. Другим командирам Красной Армии предъявили еще более абсурдные обвинения, тем не менее военная коллегия Верховного суда или окружные трибуналы преспокойно выносили смертные приговоры.

Рокоссовскому повезло, что следствие по его делу затянулось. А когда наркомом внутренних дел стал Берия, кое-кого освободили. 23 марта 1940 года отпустили и будущего маршала. Освободили еще несколько военных, которых чекисты включили в преступную “польскую группу”…

Рассказывают, что в тот день, когда Рокоссовского выпустили, шел сильный ливень. Он попросил разрешения переждать дождь. Его заперли в камере. На следующий день, хотя дождь продолжался, будущий маршал немедленно ушел».

Когда Сталин попросил Рокоссовского возглавить армию Народной Польши, тот сказал вождю:

– Для меня там снова может повториться тридцать седьмой год.

– Тридцать седьмого года больше не будет, – ответил Сталин.

После реабилитации до конца жизни маршал носил в кармане пистолет. Однажды дочь Ариадна спросила, зачем он носит с