Девочка из Франции - Жужа Тури
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уж не заблудилась ли она? Широкая улица, с одной стороны застроенная одноэтажными домиками с палисадниками, исчезла.
— Скажите, пожалуйста, как пройти на площадь Бошняка? — спросила она у почтальона.
— Ты идешь как раз в обратном направлении. Возвращайся назад. В конце улице повернешь налево, затем в переулок направо — и выйдешь на широкую улицу.
— Большое спасибо. А который теперь час, скажите, пожалуйста?
— Десять минут двенадцатого.
Урок пения… Тетя Мария спрашивает о Бахе и Генделе… Бедному Баху тяжело пришлось с целой оравой детей, а вот Генделю жилось хорошо. Ему всегда везло, не то что какой-нибудь балаганной комедиантке… Ну вот он, этот узенький переулок — то и дело сталкиваешься с какими-нибудь новыми, незнакомыми словами, да и почтальон тоже говорит: «переулок». Словом, это нечто вроде тропинки… Жанетта вдруг почувствовала резкие колики в желудке и, прислонившись к какому-то забору, прижала руки к животу. Собственно говоря, она ничего не ела со вчерашнего утра. Что ж, так оно и должно быть — голод вполне соответствует ее душевному состоянию. Да и потом, если человек покинут всеми, всем миром, если он уже покончил все счеты с жизнью, станет ли он заботиться о таких мелочах!.. А вообще-то как было бы чудесно съесть свежий розанчик с хрустящей коркой! Рогулька тоже хороша… А рулет с маком, который разламывается слоями, маковые зернышки так вкусно похрустывают на зубах!.. Конечно, хлеб с маслом еще лучше, да еще когда запиваешь его горячим кофе… Тетя Марта за двадцать филлеров покупала отбивную и ужинала ею вместе со своей мамой, но о тете Марте думать нельзя, ее надо забыть, забыть навсегда…
Жанетта медленно плелась по узкому переулку. Вот и широкая улица… Ноги у девочки горели, в глазах темнело и кружилась голова; время от времени желудок сводила отчаянная, невыносимая боль. Интересно, тетя Вильма готовила что-нибудь на обед? Может, вернувшись с работы, она зажарит сегодня шницель? Если до тех пор поесть хлеба с маслом, то выдержать, наверно, можно.
На колокольне пробило час, когда Жанетта добралась до дому. Она жадно набросилась на хлеб с маслом. И вдруг перестала жевать. Возвращаясь из школы, Эржи Шоймоши или Мари Микеш, несомненно, зайдут, а уж Бири наверняка явится узнать, что с нею. Жанетта вся похолодела от этой мысли и жевала бутерброд без всякого аппетита. Как надо встретить Эржи? Конечно, без обиняков высказать ей свое мнение. Спокойным тоном объявить, что дружбу с ней Жанетта считает нарушенной, порывает со школой и со всей своей здешней жизнью. Бабушке она напишет письмо и попросит взять ее к себе в Трепарвиль, чтобы никогда уже не разлучаться.
Снаружи было тихо. Время от времени в парадном раздавались торопливые шаги. Жанетта замирала в ожидании, но шаги удалялись… Два часа! Что ж, не пришли — и не надо. Прекрасно! Она ни в ком не нуждается. Жанетта в раздумье постояла перед своей библиотекой, затем равнодушно взяла с полки книгу Фадеева «Молодая гвардия». Тетя Вильма не любит, когда племянница днем валяется на диване, но сегодня она на положении больной, у нее колики в желудке.
Положив под голову маленькую подушечку, Жанетта читала не отрываясь. Кто бы мог подумать, что чтение «Молодой гвардии» захватывает не меньше, чем роман об Аттиле Йожефе! Может, в самом деле права Йолан Шурани, которая читает книги запоем, — за чтением забываешь обо всем, только читаешь, читаешь…
В замке щелкнул ключ. Жанетта вздрогнула. В комнату торопливым шагом вошла тетя Вильма, шумно сетуя на Жанетту:
— Ты, говорят, все-таки ходила в школу! Ну, какая же ты легкомысленная, Аннушка!.. Да твой папа просто убьет Вильму, если ты заболеешь!
— Я не была в школе, — сказала Жанетта после краткого раздумья.
— А привратница говорит… Где же тогда ты была?
— Гуляла.
Ответ поразил тетю Вильму, она помрачнела.
— Ну, это совсем не годится — пропускать уроки и в то же время ходить на прогулки. — Тетя Вильма подождала ответа, потом негромко спросила: — Ты ела что-нибудь?
— Хлеб с маслом.
— Живот не болит?
— Нет… я хорошо себя чувствую.
После обеда Жанетта снова ждала, ждала затаив дыхание. Время шло, начинало смеркаться, но никто так и не явился. Мари Жантиль в таких обстоятельствах, конечно, вела бы себя иначе. И бабушка — тоже. А теперь вот и тетя Вильма отвернулась от племянницы, и ее взволнованное лицо уже не появляется ежеминутно в дверях; она копается в своей комнате с книгами, и видно, что ее мучают какие-то сомнения. Как тихо! Сколько невысказанных мыслей… В маленькой квартирке атмосфера сгустилась. Но теперь уж все равно… Что бы ни было, нужно все вынести.
За ужином тетя Вильма спросила:
— Ты уже приготовила уроки?
Жанетта передернула плечами и мрачно ответила:
— Мне учить нечего.
— Когда придет Эржи?
— Откуда я знаю?
Вильма Рошта поднялась с места и с достоинством произнесла:
— Не говори так со мною, девочка. Если ты поссорилась с кем-то, не срывай на мне зло. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Теперь уж всему конец. Вот и тетю Вильму она обидела, весь мир против нее. Жанетта стояла в темноте, исполненная отчаяния. Ее обуяла огромная тоска, так тянуло в школу, но как, с какими глазами войдет она завтра в класс? Униженно плестись туда, где все ее ненавидят, презирают, где ее предали и
