Ваше благородие - Николай Стариков

— Жаль. Мы бы ему кишки выпустили, облегчили страдание, — хихикнул «здоровяк».

— Передадим ваши слова.

— Уже не передадите. За что подарок от особого отдела?

— Подарил родственник. Невезучему роевому по-другому не получается.

— Это мы еще разберемся, простой ли ты роевой или какой другой. Зачем пожаловали?

— Мельницу надо восстанавливать, зерно молоть.

— Для кого?

— Для армии и местных жителей.

— Уходим! — крикнул «здоровяк», прислушиваясь к чему-то.

— Берите убитого, — указал он двум красноармейцам.

— Чтобы не осквернять память, погибшего несут его друзья-товарищи. Не по-божески заставлять пограничников делать это.

— Ладно, донесем сами, чтобы, правда, не оскорблять.

Сергей шел и молил всевышнего, чтобы бандиты не стали еще раз обыскивать. Обрадованные именным пистолетом, при беглом обыске они не обнаружили за рукавом гимнастерки Зинкин подарок — револьверчик, закрепленный на резинке. Но как выкарабкаться из безвыходного положения даже при наличии револьвера, мыслей не было. За каждым движением постоянно наблюдают несколько пар глаз, руки связаны.

Между зарослями кустарника и лесом ровная, чистая полоса, всего полсотни шагов. Осторожно осмотревшись по сторонам, «здоровяк» быстро двинулся вперед, но тут же беззвучно рухнул лицом вниз, дернулся и затих. Никто не слышал выстрела. Посовещавшись, оставшиеся без вожака бандиты выставили вперед командира первой роты, приказали идти. Тот сделал десяток шагов, ему велели остановиться. Следом вышел один из бандитов, который обыскивал Сергея, но, поравнявшись с убитым, тоже беззвучно уткнулся лицом в землю.

«Похоже, отец! — мелькнула радостная мысль. — Его весточки».

Один из бандитов приказал пленным сесть на землю попарно, спина к спине, не разговаривать.

— Скоро расстреляем, — сказал он.

— Духом не падайте, — шепнул Бодров. — Нас выручат.

Оставшиеся без вожаков шесть бандитов явно не знали, что предпринять, смотрели друг на друга, на задержанных, вытягивая шеи, прислушивались к тому, что творилось за кустарником, но неизвестность от этого нисколько не рассеивалась. Они уселись кружком поодаль, оживленно жестикулируя, вполголоса обсуждали сложившуюся ситуацию. В развалинах уже слышались голоса автоматчиков, лес был отрезан. Ни назад, ни вперед.

Прислонившись спиной к командиру первой роты, Сергей шепнул:

— Попытайся развязать меня.

Тот нащупал узел, потянул за конец веревки, и затяжка на запястьях сразу ослабла. Теперь Бодров проделал ту же работу. Затем он достал из рукава револьвер, встал. Вскочил один из бандитов, схватившись за автомат, но выстрел в лицо отбросил его навзничь. Остальные бандиты с раскрытыми от неожиданности ртами уставились на руку стрелявшего, в которой само оружие едва просматривалось. Шок бандитов тут же был использован освобожденным от веревок офицером. Через мгновенье в его руках оказался немецкий автомат.

— Власть, как видите, поменялась. Встать! — подал Бодров бандитам команду.

Подошли автомашины. Перевязали избитого красноармейца, залили йодом разбитые губы Сергея.

Бодров приказал задержанным отрыть яму, побросали туда убитых. Николай Дмитриевич обнял сына, поцеловал:

— Думал, больше не увижу.

— Тебе спасибо за помощь.

— А как иначе?

Сергей побеседовал с перепуганными задержанными, сидевшими на холмике могилы только что похороненных бандитов.

— От кого стало известно, что командир полка должен прибыть сюда?

— Об этом знал роевой, его убили первым.

— Где находится человек, который давал вашим командирам информацию?

— Нам это неизвестно.

— Знаете, как поступают с бандитами в военное время?

— Мы не бандиты. Мы повстанцы, патриоты.

— Негодяями вас надо величать, а не патриотами.

— Мы за свободу!

— За свободу от кого? От своих братьев по крови и по духу? В угоду националистам? Не в бою, а по наводке напали на выполнявших свои служебные обязанности офицеров и красноармейцев, не имевших к вам отношения. В чем здесь патриотизм?

— Пан майор, — осмелился один из задержанных, — мы ведь действительно не знали, кого следовало задержать. Нам сказали захватить и доставить к командиру четы всех, кто прибудет к мельнице.

— Что потом с нами было бы?

— Для поднятия собственного авторитета планировали повесить командира полка, остальных расстрелять.

— Это же бандитские выходки, а не повстанческие дела.

Обратный путь оказался долгим. Накоротке выглянуло яркое, теплое солнце, и земля начала быстро оттаивать.

Бойцам и задержанным пришлось неоднократно толкать машины. Американские «студебекеры» более или менее справлялись с задачей, немецкие тупорылые могли лишь помогать при буксировании. Ближе к вечеру выбрались на грейдер. Николай Дмитриевич намеревался поехать за трофеями на следующий день, но командир полка не разрешил.

— Подсохнет земля, тогда посмотрим.

Погода тем не менее изменилась к худшему. Пошел дождь, сильнее развезло.

XXVIII

Колонна прибыла в «Рощу» затемно. Едва Бодров вошел в свою землянку, следом прямо-таки ворвалась Тамара. Она всплеснула руками, взяла ладонями побитое лицо, повернула к свету, ахнула. Покопалась в медицинской сумке, а когда вновь посмотрела на Сергея, ее глаза были наполнены слезами.

— Чего ради?

— Не понимаете вы ничего!

Командир полка молча уселся на табуретку, вытянул губы для неприятной лечебной процедуры, закрыл глаза. Но тут же вновь открыл — Тамара поцеловала его.

— Мне же больно.

— Извините, не удержалась.

— Вы во всем такая же несдержанная?

— Когда как.

— Со мною сдерживайтесь, пожалуйста. Не хотелось бы одергивать вас.

— Не все в моих силах. Есть вещи, для которых не помеха даже унижение или оскорбительное мнение.

— Где предел?

— Не знаю. Такой я уродилась, такой останусь.

— А если на пути преграды, обойдете?

— Я их ломаю.

— Не боитесь последствий?

— Волнующие мысли страшнее.

— Каков ваш идеал?

— Непорочность, душевная чистота, преданность делу.

— Какому «делу»?

— Служению своему народу.

— Высокопарно!

— Каждый выражает мысль так, как подсказывает разум.

Сергей отнесся к разговору как к ничего не значащему диалогу между медицинским работником и пациентом во время процедуры, поблагодарил Тамару за аккуратную работу и чрезмерное сочувствие к нему. Женщина кокетливо поправила волосы, улыбнулась:

— Буду наведываться во избежание осложнений.

Дежурный по штабу сообщил, что прибыл Лисячко, командир разведывательного отделения. Устим знал о происшествии, в его обязанности входит разведка района выполнения оперативных задач полком, тем более маршрута поездки командира. Однако ничего не было сделано, хотя и по не зависящим от него причинам. Пока отделение представлялось при построениях одним человеком, и, по существу, он вел работу лишь в районе Горобцов. Теперь его присутствие там становилось ненужным. Об этом Бодров повел речь.

То, что ему не влетит за командирскую рекогносцировку, едва не стоившую жизни группе офицеров и бойцов, Лисячко определил сразу, как только Бодров повел речь о переключении работы разведывательного отделения на район Березовки. Он знал о предстоявшей передислокации. Марина успела поведать, что там живет ее двоюродная сестра Олеся с двумя дочурками. Девушка бывала в райцентре и не раз, поэтому смогла обрисовать село. Теперь Устим пересказывал командиру впечатления, добавлял те сведения, которых не могла дать топографическая карта. В заключение беседы Бодров спросил младшего лейтенанта:

— Сможет Марина сыграть роль жены?

— Ой! — покраснел Лисячко. — Зачем это?

— Надо походить супружеской парой по окружающим селам в роли менял.

— А по-другому нельзя?

— Ничего лучшего сейчас не придумаешь. Брата и сестру ночевать не пустят, места надо много. А так — полезай на печку и дело с концом. Опыт у нас солидный в этом.

— Не согласится она.

— Давайте поженим вас, чтобы не было нареканий от матери и родственников Марины. Она любит вас?

— Я так думаю.

— Берите мою автомашину, езжайте в Горобцы, идите в сельсовет, расписывайтесь.

— Какая задача у менял?

— Во всех селах, окрестных лесах проведем в скором времени чекистеко-войсковые операции. Поэтому нужны схемы населенных пунктов с указанием направлений наиболее вероятного ухода преступников, их мест укрытия. В последующем, если фронт остановится на какое-то время, в помощь органам власти в селах начнем формировать вооруженные группы содействия из числа членов семей военнослужащих Красной Армии, местного партийного и советского актива, комсомольцев, тех, кто не хочет иметь дело с ОУН и УПА. Такую задачу ставит перед нами политотдел. Необходима также информация о дезертирах, уклонистах, ставленниках и пособниках врага, скрывающихся у родственников и в лесах.