Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна - Том Бауэр

Накануне гонки у «Рено» вырисовался план, как обеспечить себе победу. Было решено, что на четырнадцатом круге Пике разобьёт машину в определённом месте. На трассе появится пейс-кар, и гонка будет приостановлена. По их замыслу Алонсо перед самой аварией вдруг заедет в боксы с таким расчётом, чтобы, когда трассу расчистят и гонку возобновят, ему хватило топлива до самого финиша — в то время как конкурентам придётся тратить время на дозаправку.

Начался четырнадцатый круг. Алонсо с полным баком оказался далеко позади лидеров, и тут Пике, как договаривались, резко надавил на газ, не сумел поймать машину и ещё резче затормозил. Болид ударило о бетонную стену с такой силой, что колесо чуть не оторвало пилоту голову, потом его швырнуло поперёк трассы — в другую стенку. Не подозревая обмана, телезрители всего мира, в их числе и Экклстоун, следили, как выбирается из машины чудом избежавший увечий Пике. Гонка вскоре возобновилась, но расклад сил изменился. Всем, кроме Алонсо, пришлось заехать на дозаправку, и испанец принёс «Рено» первую победу в сезоне. Экклстоун поздравил Бриаторе и улетел в Лондон, а командам предстояло перебираться в Японию.

На вопрос, почему он заехал на дозаправку так рано, Алонсо ответил: «Я делал, что мне сказали, и не интересовался, почему». По словам Пике выходило, что Бриаторе рисковал жизнью своего пилота, чтобы обеспечить победу испанцу.

Экклстоун же отправился на всемирный конгресс ФИА в Париже, где, к радости Мосли, прилюдно извинился за своё недоверие к президенту. Там же он завёл с Монтеземоло разговор об особых условиях для «Феррари», что лишило бы «повстанцев» единства.

— Лука, тебе нет смысла упорствовать, в итоге вы всё равно проиграете, — убеждал он, упомянув в подтверждение своих слов о возможном уходе «Хонды». — На производителей нельзя полагаться.

Желая продемонстрировать свою власть, он жёстко обошёлся с делегацией правительства Квебека, которая прибыла обсудить судьбу этапа в Монреале. Экклстоун требовал гарантий выплаты 175 миллионов долларов за пять лет. Канадцы пытались убедить Экклстоуна, что у них нет коммерческих спонсоров и поэтому условия хорошо бы пересмотреть.

— Финансовые аппетиты «Формулы-1» превосходят возможности наших налогоплательщиков, — заявили ему члены делегации, не желавшие дотировать гонку из бюджета.

— Ваш долг — тридцать миллионов, — ответил Экклстоун. — Платите его и заключайте контракт на пять лет, иначе в следующем году гонки в Монреале не будет.

Затем он улетел в Японию. Многочисленные аварии и штрафные санкции в отношении противников помогли Алонсо выиграть и в этот раз. Экклстоун вновь поздравил Бриаторе.

В уже привычной суматохе он ненадолго заглянул в Лондон, откуда ему предстояло лететь в Бразилию. Шесть месяцев назад Славица купила новый дом в Челси.

— Зачем он тебе? — спросил Экклстоун.

— Этот мне не нравится, — заявила жена, имея в виду их дом на Челси-сквер. — Слишком много лестниц. Вверх-вниз. На старости лет по ним будет трудно ходить.

Экклстоун ничего не понимал. Он стал складывать вещи, и тут Славица крикнула:

— Может, ты вернёшься, а меня тут уже не будет.

Эту угрозу он слышал тысячу раз и не придал ей значения. Он полагал, что из-за дочек о разводе не может быть и речи. В действительности же всё зависело от решения Славицы. Избавиться от её влияния было невозможно.

Бразильская гонка завершала сезон и выдалась исключительно напряжённой. В последнем повороте Льюис Хэмилтон обошёл одну из «тойот» и всего на очко опередил в общем зачёте бразильца Фелипе Массу из «Феррари». Экклстоун поздравил Рона Денниса.

В Бразилии Экклстоун повидался со старыми друзьями, в том числе с Нельсоном Пике-старшим. Они немного поболтали, однако Берни не знал, что незадолго до их встречи Пике отвёл в сторонку гоночного директора ФИА Чарли Уайтинга, с которым они семь лет трудились в «Брэбхэме», и заявил:

— Флавио — дерьмо, а не человек.

Пике рассказал ему историю с аварией сына в Сингапуре. Неразговорчивый Уайтинг предупредил Пике:

— Пока лучше ничего не предпринимать. Выйдет только хуже для Нелсиньо. Дорога в «Формулу-1» ему будет заказана.

Уайтинг пообещал бразильцу хранить тайну, но вскоре пересказал его историю Мосли. Тот, немного подумав, решил пока выждать. У Пике-младшего был контракт с Бриаторе, и он не станет свидетельствовать против босса, а обследование машины ничего не дало. Нужны ещё доказательства.

Удивительно, но Мосли не стал рассказывать об инциденте Экклстоуну. По сообщениям местных газет, тот с удивлением узнал от репортёров, что Славица перебралась в квартиру, принадлежащую бойфренду Петры, и собирается подавать на развод. Сам он объяснял её переезд так: «Славица уехала, потому что в соседнем доме идёт ремонт и жить стало совершенно невозможно. Она не выносит шума. Про развод я ничего не знаю».

Несколько часов он названивал ей из Бразилии и умолял вернуться. «Я думал, мы станем жить вместе ради дочек, — говорил он своей подруге Кате Хайм. — Я бы её никогда не бросил, а так и умер бы. Я вообще никогда никого не бросал».

Он вспомнил, как Славица требовала в Монако, чтобы он бросил работу. «Она была права», — печально признал Экклстоун.

Жена перестала отвечать на звонки. Он чувствовал себя униженным, особенно когда одно из агентств распространило от лица Славицы заявление о её дальнейших намерениях. «Вот как? — удивился Экклстоун. — Я и не знал, что у неё есть агенты».

Флавио Бриаторе переживал за Экклстоуна. Он выслушивал его бесконечные причитания, без которых в подобных обстоятельствах никогда не обходится. Этот семидесятивосьмилетний старик в одночасье вдруг оказался таким ранимым. Он вспоминал, что Славица обожала спорт, особенно теннис и лыжи. «Я-то сам не спортсмен, а она хочет начать новую жизнь в пятьдесят, пока не слишком поздно». Экклстоун понемногу понимал, что ей не ужиться с таким трудоголиком. «Она хочет путешествовать, а я нет», — говорил он.

Славица купила себе новый «Гольфстрим» за 70 миллионов долларов и собиралась с друзьями слетать в Индию к далай-ламе. То-то удивится духовный лидер Тибета, ожидая увидеть среди гостей и самого Экклстоуна.

Однако в Лондоне боль быстро прошла. Экклстоун смирился с новой жизнью. Он намеренно избегал бездействия и не копался в себе, объясняя это так: «Иначе я бы расстроился. А так я всё время занят и могу об этом не думать».

— Ну как ты? — спросил его однажды Джон Кумб.

— Спасибо, отлично. Бывает, просыпаюсь утром, а за окном дождь — и вдруг выясняется, что я в кои-то веки в этом не виноват.

Не виноват он был потому, что Славица по-прежнему не подходила к телефону. Поддавшись напору дочерей, которые требовали, чтобы папа с мамой помирились и отпраздновали вместе Рождество, Экклстоун приехал в Баттерси-парк, когда Славица гуляла там с собаками. Она как раз собиралась уходить, но Экклстоун перегородил своей машиной выход и добился от неё согласия отметить Рождество всей семьёй.

После праздника они расстались вполне по-дружески, и Экклстоун надеялся, что брак ещё можно спасти, однако всего через пару дней Славица, к его удивлению, подала на развод. Разумеется, главным вопросом было: что станет с 3 миллиардами долларов, находящимися в управлении трастовых компаний. Дела Экклстоуна вела Хелен Уорд, и она вскоре ознакомилась с условиями Славицы. Претензии та предъявляла очень жёсткие.

— Славица не могла так поступить, — поразился Экклстоун, подозревая, что его супруга попала под влияние алчного адвоката.

В любом случае ему хотелось избежать конфликта.

— Скажи: как она сочтёт правильным, так пусть и будет, — проинструктировал он Уорд. — В моём-то возрасте мне и остатка хватит, — добавил Экклстоун, сокрушаясь, что когда-то самый высокооплачиваемый человек в Великобритании теперь, похоже, расстанется по соглашению о разводе с крупнейшей суммой в истории страны.

Экклстоун не сумел сохранить брак и теперь был полон решимости отстоять свой бизнес. Бриаторе, который проводил с ним много времени, ужасно злился, что тот не идёт на сотрудничество с ФОТА.

— Берни слишком много зарабатывает, — жаловался он Мосли, едва ли не слово в слово повторяя недавнюю реплику Монтеземоло: «Берни, ты уже богат. Дай теперь и нам порулить».

Известие об уходе «Хонды» было смягчено заявлением «Мерседеса» об успехе его проекта в «Формуле-1» и твёрдом намерении продолжать. Экклстоун позвонил Монтеземоло:

— Лука, тебе ведь не надо коммунизма. Ты должен заботиться о собственных интересах.

Монтеземоло согласился, но не бесплатно. В декабре они договорились, что итальянец немедленно порвёт с ФОТА за дополнительные 80 миллионов долларов в год. «Феррари», как звезда голливудских блокбастеров, требовала за своё участие в гонках особый гонорар.