Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна - Том Бауэр

Мосли обиделся на критику и без предупреждения запустил при содействии «Уильямса» «Формулу-2» — аналог серии GP2, которую Бриаторе создал при поддержке Экклстоуна и потом продал «Си-ви-си». Машины «Формулы-2» лишь чуть меньше, чем в «Формуле-1», но при этом гораздо дешевле. На них тренируются пилоты команд, а также те, кто мечтает пробиться в «королевские автогонки». Бриаторе планировал, что гонки GP2 принесут за год около 1,5 миллиона евро, однако сконструированные Адамом Парром болиды «Уильямс» стоили 300 тысяч евро. Экклстоун даже не пытался скрыть свой гнев: «Он специально угробил неплохой бизнес — лишь бы мне навредить». Мосли хранил ледяное спокойствие. Его совершенно не заботили прибыли Бриаторе.

Экклстоун никак не мог решить свою дилемму. Сначала он хотел помириться с Мосли. Экклстоун даже сам связался с Эдом Горманом и опроверг слухи, будто бы именно он стоит за газетными разоблачениями: «Я здесь ни при чём. Вы, наверное, шутите. К тому же это совершенно не в моём стиле — я бы так никогда не поступил. Ну и, наконец, я ни за что в мире не пожелал бы зла Максу».

Однако вскоре поползли слухи, что Мосли планирует перераспределить денежные потоки «Формулы-1» не в пользу Экклстоуна. Тот никак не мог дозвониться до бывшего союзника — Мосли бросал трубку, едва услышав его голос. Тогда Экклстоун объявил: «Подписавшись под решением Европейской комиссии, ФИА яснее ясного дала понять, что является руководящим органом всего автоспорта. К деньгам они вообще отношения не имеют. Если Макс придёт и скажет дать командам больше денег, я пошлю его к чёрту. Пусть занимается своими делами».

Впрочем, даже в гневе Экклстоун разоблачал заговоры против старого друга. В интервью «Таймс» он сказал: «Еврейское лобби контролирует большую часть денег в „Формуле-1“ — где-то напрямую, где-то нет. Оно не желает иметь президентом ФИА такого человека, как Макс».

«Разрыв» Мосли с Экклстоуном вызвал множество слухов. Многочисленные враги президента ФИА увидели отличную возможность заодно ударить и по Экклстоуну. Громче всех кричал Джон Хауэтт. Глава «Тойоты» вместе с Роном Деннисом и остальными боссами команд требовал, чтобы новый «Договор согласия» заключался на тех же условиях, что и барселонский «Меморандум о взаимопонимании».

Хауэтт не любил Мосли за «постоянные изменения в техническом регламенте», а Экклстоуна — за вечную путаницу. «Со времён Барселоны, — жаловался он Мосли, — Берни постоянно увиливает. Нам это надоело». Вместо хаоса он хотел видеть чёткую управленческую структуру и жаловался: «От меня требуют, чтобы „Формула-1“ приносила прибыль, но, сколько я ни говорю с Берни, всё остаётся по-прежнему».

Мосли в открытую ругал Экклстоуна, а тот, в свою очередь, подливал масла в огонь и ругал Мосли. «Я не хочу воевать с Максом, — сказал он Хауэтту. — Надеюсь, и он тоже не хочет. Но если начнётся война, мы будем защищаться».

Сложилась абсурдная ситуация. «Си-ви-си» отказывалась перечислять командам деньги, пока не будет принят «Договор согласия». Команды его уже подписали, но Мосли тянул, поскольку в этом случае лишился бы своего права контролировать расходы и по собственной воле менять технический регламент. Не подписывал его и Экклстоун, потому что ему вообще не нужен был никакой договор, а если уж его непременно надо заключать — то только до 2015 года. Все три стороны винили друг друга. Пока «Договор согласия» не был заключён, власть по-прежнему оставалась в руках ФИА. Порядка становилось всё меньше, терпение подходило к концу — в первую очередь у производителей.

Руководству «Тойоты» в Токио не нравилось, что Экклстоун особенно не пытался подружиться с их корпорацией, а Мосли они вообще не доверяли. После решений президента ФИА по шпионскому скандалу, гонке в Индианаполисе и ещё ряду эпизодов с участием «Бенеттона», «Феррари» и «Рено» японцы разочаровались в «Формуле-1». Видя реакцию Мосли на статью в таблоиде, они задумались, стоит ли вообще содержать свою команду.

Смущало руководителей корпорации и недоверчивое отношение Экклстоуна к производителям, которого тот совершенно не скрывал. Он рассуждал так: «Тойота» тратит 350 миллионов долларов в год, а ни один из её гонщиков ни разу даже не стоял на подиуме — не говоря уж о победах. У BMW с «Хондой» дела шли не лучше. У них не было менеджеров, способных выстроить команду чемпионского уровня. При сплошных неудачах нечего рассчитывать на хорошую прессу, от которой растут продажи. Впрочем, Экклстоуна это не волновало. Если слухи не врут и «Хонда» последует за «Фордом» и «Ягуаром», то он ещё больше разочаруется в заводских командах. Однако в кои-то веки ему вдруг изменило хладнокровие: слишком уж дружно все команды ополчились на него и Мосли. Без помощи президента ФИА такого противника не одолеть.

За 27 лет Экклстоун пережил великое множество битв за власть в «Формуле-1» — и всякий раз его поддерживал Мосли. Берни понял, что зря выступал за уход своего товарища. Весь жизненный путь Экклстоуна строился на верности данному слову. Теперь он поступился принципами, а в ответ команды атаковали единым фронтом. Чтобы укрепить свои позиции, Экклстоун написал президентам всех автоклубов — членов ФИА о поддержке курса Мосли и абсолютной верности «моему другу на протяжении вот уже сорока лет».

Благодаря этому кульбиту отношения с Мосли удалось восстановить, и тот подтвердил подозрения Экклстоуна: «Команды решили уничтожить ФИА и создать свой собственный чемпионат. Нам там не будет места. Этого нельзя допустить».

Экклстоун вдруг понял, что ставки высоки как никогда — причём и в личном, и в коммерческом плане. «Все яйца в одной корзине, — отзывался об этой ситуации Экклстоун, — в том числе и мои. Нужно защищаться».

Когда команды 6 июля 2008 года прибыли в Сильверстоун, всеобщая враждебность в отношении Экклстоуна только возросла. Владелец команды «Ред булл» австриец Дитрих Матешиц отказался от ранее объявленного нейтралитета в политических вопросах и выступил вместе с Хауэттом против новых финансовых правил.

Матешиц пришёл в «Формулу-1» в 1994 году, и с тех пор продажи его энергетического напитка взлетели до небес, особенно после выхода на ближневосточный и азиатский рынки, где в 2008 году оборот вырос на 79%. Гонки стоили недёшево. Матешиц тратил на команду примерно 400 миллионов долларов в год, а выплаты «Си-ви-си» покрывали в лучшем случае 15% инвестиций. «Ред булл» получил неплохую рекламу в прессе и частично компенсировал потери, однако австрийцев совершенно не устраивал план инвестора извлечь за десять лет шестимиллиардную прибыль. Матешиц без лишних слов присоединился к тем, кто рассчитывал забрать у Экклстоуна и Мосли все рычаги власти и управлять «Формулой-1» совместно с «Си-ви-си».

Громче всех протестовал Бриаторе. Мосли окончательно разочаровался в итальянце. Тот воспользовался проблемами Денниса и переманил Алонсо обратно в «Рено», но вместо того, чтобы устранять недостатки своей машины, полез в политику. В борьбе за власть он, как фиговым листком, прикрывался требованием руководства корпорации, что, мол, «Формула-1» должна приносить больше прибыли.

Забеспокоился и Маккензи. Тот хотел ухода Мосли, а от Экклстоуна требовал не допустить нового раскола.

В его моторхоуме на Гран-при Великобритании разгорелась жаркая дискуссия, и Экклстоун предложил командам собраться в Маранелло во вторник, 29 июля, перед отправкой в Будапешт. Он при всех позвонил Монтеземоло и назначил встречу в штаб-квартире «Феррари», рассчитывая при поддержке итальянца призвать команды к порядку и обойтись без «Договора согласия».

Перед вылетом в Италию Экклстоун поговорил с Жаном Тодтом.

— Заранее договорись с Лукой и пообещай ему больше других, — посоветовал француз.

Экклстоун позвонил Монтеземоло.

— Ни слова о деньгах, — сказал тот. — Иначе остальные просто потребуют больше, и всё.

Напряжённые отношения между Монтеземоло и Экклстоуном, а также ссора между Мосли и «Феррари» по поводу расходов привели к тому, что заранее договориться не удалось. Вероятно, без подсказок Мосли Экклстоун утратил свою обычную дальновидность.

Президент ФИА в те дни сражался в суде с «Ньюс интернэшнл» по делу о вмешательстве в личную жизнь. Шаг за шагом он сумел выставить журналистов газеты в крайне неприглядном свете. 24 июля он выиграл дело и получил 60 тысяч фунтов компенсации. Мосли ликовал. Экклстоун был рад за друга и четыре дня спустя отправился в Италию вместе с руководством команд.

Рон Деннис проводил время перед вылетом в напряжённых раздумьях. С 1966 года «Формулу-1» покинули 106 команд, а в строю остались лишь две: «Макларен» и «Феррари». Он понимал, что битва идёт не на жизнь, а на смерть, и отдал бы всё ради победы — даже не над Экклстоуном, а над Мосли. Однажды он проснулся с совершенно блестящей идеей: «Нужно помириться с „Феррари“».