Эпоха Дугаров - Екатерина Хаккет

– Как твое самочувствие? – позлорадствовал Морра.

Женщина искоса бросила на юношу затуманенный взор, а затем снова закрыла глаза. Тяжело дышала. На ее лбу блестели капельки пота. Волосы спутались. Выглядела она плохо, с учетом того, что кожа ее стала мертвецки бледной.

– Где… Миури, – простонала Женевьева. – Где…

– Она занята, – продолжал улыбаться парень, стоя над койкой воительницы. – Подойдет, как только сможет.

Морокеи обвел взглядом лазарет – своего рода огромный тент, натянутый над землей. Раненых гёто было раз-два и обчелся, но над одним пареньком собрался целый конклав из черноволосых людей. Юный Ортакор слышал их разговоры сквозь общий шум, но не понимал, что они несут. Не понимал до тех пор, пока схватившись за седую голову, к ним не подбежала одноглазая старуха.

– Не нужно никого убивать! Он поправится! – заверещала Миури, заслонив собой раненого мальчика. – Дайте ему время до утра! – затем, заставив всех отшатнуться от вида ее жуткого лица, произнесла несколько слов на ломаном языке Гёто.

Мужчины в доспехах только пожали плечами. Тихо что-то обсудили и нехотя подняли раненого на носилки. Морра не удивился: они не могли противиться воле главной провидицы земель Силвании.

– Старуха скоро подойдет, – притворно подбодрил Женевьеву юноша, наблюдая, как та вновь присела над кем-то из северян, продолжая перевязывать раны. Какой-то парень в потрёпанной кожаной броне принялся помогать ей. Весь взъерошенный, с жутко зашитой раной на шее, тот не был сыном Севера, как Морокеи предполагал сначала.

– Как тебя зовут, мальчик? – не глядя на помощника спросила старая гадалка.

– Хаку, – буркнул он.

– Твоя подруга, Хаку, забыла в моем шатре целый обоз целебных трав, – мужчина вскрикнул от боли, когда Миури принялась обрабатывать его рану странной жидкостью из стеклянного пузырька. – Но скорее всего не она занимается травничеством. Я права?

Парень с сомнением глянул на ведунью, но потом, видимо, отбросил все тягостные мысли, решаясь рассказать ей все. Только сейчас Морра понял, что речь шла о длинноухой Присцилле.

– Этим занимается другой эльф, – покачал головой парень. – Вы хотите, чтобы я отнес травы ему?

– Как в воду смотришь, дорогой, – улыбнулась карга. – Но лучше не уноси травы, а приведи самого эльфа ко мне. Уверена, ему не повредит несколько уроков алхимии.

Хаку хотел что-то сказать, но тут же закусил губу, услышав страшный, оглушающий рев, который могло издать лишь одно существо. На несколько секунд все закрыли рты и начали озираться по сторонам. Кто-то даже схватился за оружие и вышел из-под тента, устремив напряженные взгляды в оранжево-красное небо. Наконец наступила долгожданная тишина, но юный Ортакор не почувствовал облегчения – он знал, что на такой рык способен только кто-то могущественный и невероятно большой.

– Помилуйте нас Дугары, – женщина с забинтованной ногой, что делила соседнюю койку рядом с Женевьвевой, вдруг открыла голубые глаза. – Это же дракон Присциллы Де’Лин!

– Дракон? Присциллы? – пополз взволнованный шепот по толпе. – Где он?

Морокеи чуть нахмурился:

– У этой девчонки еще и дракон есть? – его вопрос остался без ответа.

Покинув умирающую Женевьеву, юноша направился к чужаку по имени Хаку, плутая между рядов раненых солдат, но не успел, так как все взоры вдруг обратились к безухому эльфу-полукровке, возникшему на пороге лазарета.

– У нас беда! – запыхаясь, воскликнул он. – Человеку нужна помощь!

– Кому? – с раздражением рявкнул молодой Ортакор.

– Демиану Амону!

К наступлению темноты Аэдан не вернулся, впрочем, как и все остальные из лагеря южан. Все ждали пробуждения Демиана, столпившись за спиной старой целительницы, ну а я же предпочла остаться до рассвета в нашем пустующем шатре. Расставила на ящиках свечи, завернулась в теплую звериную шкуру и присела возле опорного столба, продолжая рассматривать в тусклом свете позолоченную оправу амулета.

– Такая маленькая вещь, а доставляет так много проблем, – произнесла я вслух, изучая странный фиолетовый камень. – Сколько жизней ты заберешь еще?

Теперь мне казалось, что Лже-Тулий был далеко не первым счастливчиком, на время заполучивший амулет в свое пользование. Сколько людей умирало еще до того, как заполучить эту реликвию? И скольких не станет потом?

Из головы моей не выходил тот светлоглазый монах, назвавший себя вторым из семьи Амон. Да, он был плохим, его жизненные принципы и убеждения, возможно, были слишком критичны и чужды обычным людям, но я вдруг ощутила в нем родственную душу, которой прежде не встречала на своем пути. Он сказал, что Джованни использовал его так же, как и меня. Держал под контролем. Возможно ли это? «Мы боремся за одно дело», – говорил маг. Его речи, пропитанные ядом искушения, все же поразили мой разум. Вдруг он действительно мог помочь? Вдруг Аэдан напрасно предал его смерти? Я мало что знала про Салазара Амона, но он был единственным, кто тянулся ко мне, в то время как все отворачивались. Хоть и из-за собственной выгоды…

– Ты хотела видеть меня, эльфийка?

Я тут же вскочила на ноги, шкура съехала с плеч. Рядом никого не было, но голос раздался отчетливо и громко, будто говоривший стоял в паре шагов от меня.

– Я за тобой, – вкрадчиво пояснил нежданный гость.

Повернулась, и в ужасе закусила фалангу указательного пальца, пошатнувшись назад.

– Как?!

За столбом, расплывчатый и бледный, неосязаемый, полупрозрачный, стоял Салазар Амон в своем первоначальном облике послушника храма Дугаров. Лицо его перекосило от страданий. Он прижимал призрачные руки к вискам, крепко сомкнув веки. Горе, которое испытывал мужчина подсказывало мне, что причина душевных терзаний – не недавнее происшествие на краю обрыва, а что-то другое и более значительное.

– Ты же мертв! – выдохнула я.

– Почти мертв, – волчьи, голубые глаза призрака встретились с моими. – Но я все еще здесь. Благодаря тебе.

– Но как?! – слетел шепот ужаса с губ.

– Эта штука, – кивком головы маг указал на амулет, что я продолжала сжимать в кулаке. – Она светит ярче солнца. Зовет меня. Так я нашел тебя среди темноты. – Амон, будто чего-то опасаясь, бегло осмотрелся вокруг. Зрачки его метались из стороны в сторону, словно он видел то, чего не могла увидеть я. – Мне так страшно. Страшно! – он вновь зажмурился, послышался всхлип, бледные пальцы обхватили голову. – Я не хочу умирать! Прошу, помоги! Я на все согласен! Помоги мне! Помоги!

Даже самые стойкие из мужчин, ломаясь, начинают торговаться со смертью соплями и слезами, когда приходит их час.

– Ни за что, пока ты мне не расскажешь про амулет! – по телу явственно пробежался жар от собственной наглости – теперь правила игры устанавливала я. – Что вы все так усердно скрываете от меня?! Почему каждый второй маг пытается заполучить эту безделушку?! Что в ней особенного?!

Салазар злобно выпучил на меня глаза, как одержимый всеми демонами мира.

– Ладно. Я расскажу. Расскажу тебе! – хныканья сменились нездоровым смехом. – Амулет – ключ к бессмертию! К вечной жизни! К великой силе! Именно из-за него ты видишь меня сейчас! Я на пороге преисподней – ни здесь, ни там. Но скоро я исчезну! – в припадке безумия призрака резко скрючило в рыданиях. – Прошу, помоги! Я совсем один! Я готов отказаться от трона, от амулета… От всего! Я просто хочу жить! Жить! Жить!

«Разве такая тварь достойна прощения?» – промелькнула мысль в голове под причитания духа. А тот все продолжал:

– … Я больше не буду гоняться за тобой. Не буду мучать брата. Не причиню никому вреда. Откажусь от магии, покину земли Империи. Уплыву. Пропаду. Меня никто никогда не увидит. Только прошу, помоги мне! Я сделаю все, что ты пожелаешь! Все! ВСЕ!

И тут меня озарило очень плохой идеей. Как удар молнии, осветивший каждый темный закоулок сознания. Лицо растянулось кривой усмешкой в упоении от страданий несчастного. Жалость? Скрытые мотивы? Возможно. Рядом никого не было, чтобы напутствовать мне советом. Сомнения отпали, а принятого решения уже не оспорить.

– Ты сможешь пойти за мной?

– Я…, – на мгновение призрак замялся, будто усомнился в услышанном. – Смогу. Пойду по твоим следам. На свет.

Босяком я ступила во мрак сгустившейся ноги. Холодно, но не на столько, чтобы дыхание превращалось в пар. Кругом тишина. Лишь зажжённые за палатками костры и караульные стражи, витающие между гранью реальности и желанного сна. Темное небо блестело как осыпанное драгоценными камнями.

Мы преодолели перелесок, спуск в низины. Южный воин на посту учтиво поклонился мне, вместо того, чтобы преградить дорогу.

– Раненые солдаты гёто в вашем лазарете? – тихо спросила я у рыцаря в доспехах.

– Нет, – хмыкнул тот, проведя рукой по черной бороде. – Их уже давно перенесли.