Слово атамана Арапова - Александр Владимирович Чиненков

Казнь несчастного священника выглядела иначе, чем его предшественника. Дьяка привязали к столбу посреди помоста, и палач принялся рвать клещами куски из его тела. Из груди несчастного вырывались глухие стоны. Из покрывшейся рваными ранами кожи брызгала кровь. Казак с замирающим сердцем смотрел, как дрожали помертвевшие губы терзаемой жертвы, шепча посылаемые Богу молитвы.

Находясь в полуобморочном состоянии, Гурьян даже не заметил, как появившийся сзади человек в черном балахоне взял его за руку и вывел из строя обреченных. Но место недолго оставалось свободным. Уже скоро его заполнил другой несчастный, которого привел с собою все тот же загадочный незнакомец.

Несколько минут спустя Гурьян лежал на дне арбы, замаскированный пустыми мешками и прелой соломой. Проследовав по полупустым городским улочкам, сопровождаемая воинами в черном арба остановилась на окраине. Спасший казака человек повелел освободить Гурьяна от маскировки и от цепей, сковывавших его руки и ноги.

Пока Куракин приходил в себя и медленно вникал в смысл происходящего, загадочный спаситель гарцевал рядом на горячем вороном скакуне. Породистый жеребец с белой звездой на лбу, с вплетенными в длинную гриву золотыми лентами, овальным нагрудником из яшмы с золотыми арабскими письменами и рысьей шкурой на крупе не оставлял сомнений, что на его спине наездник знатного рода. Конь гордо покачивал головой, его тонкие ноги выбивали бешеную дробь.

Увидев, что казак вполне осмысленно вращает головой, осматриваясь, всадник легко спрыгнул с коня, передал уздечку поспешившему к нему воину и только после этого стянул с головы балахон.

Лицо Куракина вытянулось в немом изумлении, как только он узнал своего спасителя. Он словно окаменел и судорожно сжимал поперечину арбы, возле которой стоял. Его бледное лицо подергивалось, глаза округлились.

– Хосподи, неушто энто вы…

6

Повелитель Хивы встретил Исмаил-бека, сидя на окне (из которого обычно показывался народу) в легком распахнутом халате и тюбетейке. Не утруждая себя беседой, он лишь поинтересовался, видел ли бек главную достопримечательность его страны – тюрьму? «Правда, туда не попасть без провожатого», – пошутил хан. Затем он позвонил колокольчиком. В комнату вошли стражники и сменили тут же удалившихся воинов Арсан-бия, приведших Исмаил-бека к хану на «аудиенцию».

– О повелитель. – Бек повалился на колени, пытаясь привлечь внимание.

– Уведите, – брезгливо поморщившись, отмахнулся повелитель Хивы, чем дал понять несчастному пленнику, что дни его сочтены.

Следуя за стражниками, Исмаил-бек вдруг отчетливо осознал, что не свобода ждет его, на что он надеялся, ожидая встречи с ханом, а капчи. Кровь кипела в нем, на лбу выступил пот, по телу пробегали мурашки. Он шел в сопровождении стражников, как пьяный, как безумный.

В темнице Исмаил бросился на колени, хотел молиться и – не мог. Упал на каменный пол и плакал, плакал остаток дня и всю ночь. «О великий Аллах! Зачем ты дал мне дожить до этого дня, который разбил мне сердце, расстроил нервы, отравил душу!»

Кошмарную ночь провел в темнице ханского дворца Исмаил-бек, бледный, с поникшей головой и сложенными руками. Всю ночь простоял он на коленях, дрожа от страха, потому что из темноты на него смотрели жертвы его интриг, вернувшиеся к нему из прошлого. А утром за ним пришли, но не стражники повелителя. В темницу степенно вошли палач и его помощники в масках и с кожаными ремнями в руках.

* * *

Парализованного страхом Исмаил-бека привязали к похожему на трон креслу. Палач снял со стены клещи и опустил их в наполненный раскаленными углями чан. Затем отошел в сторону и, скрестив на груди руки, замер. Его место у пыточного седалища занял вошедший в помещение Арсан-бий, довольно потирающий руки в предвкушении жуткого зрелища.

– Я знал, что встречу тебя именно здесь, достойнейший бек, – хохотнул визирь, довольный своей гадкой шуткой. – Жалкий конец твоей жизни я предвидел уже давно!

– Отпусти меня, – взмолился Исмаил-бек, все еще надеясь на чудо. – Ты же знаешь, что я сказочно богат! Все… все отдам тебе, только отпусти во имя Аллаха!

– Отпустить? – Арсан-бий издевательски расхохотался. – Этого я сделать не могу! Это по воле хана ты здесь, глупец, и только повелитель может казнить тебя или миловать! Но пытку ты избежать сможешь, если скажешь, для чего явился в Хиву, а не убрался в Бухару, где у тебя так много почитателей и покровителей?

– В Хиве тоже есть люди, имеющие влияние во дворце, – ответил Исмаил-бек. – Если бы не ты…

– Увы, они бы тебе не помогли, – вздохнул визирь и сложил у груди лодочкой ладони. – Твои покровители в Хиве оказались мошенниками, казнокрадами и предателями интересов государства! Многие из них уже казнены, а некоторые из милости хана оставлены в живых и проданы в рабство! Вот ты бы что выбрал – смерть или рабство?

Исмаил-бек угрюмо молчал. Его сердце сжималось от страха, и он упорно искал хоть какой-то выход из создавшейся ситуации. Но выхода не было. Тупик! Он в руках коварного врага, злейшего врага, способного в отношении его на все! И его влиятельные покровители при дворе эмира в Бухаре никогда не узнают, что с ним случилось. Никто не знает о его тайном посещении Хивы. Остается только склонить к великодушию одноглазого визиря и любой ценой вымолить у него пощаду!

– Послушай, Арсан-бий, – Исмаил-бек покосился на чан, в котором раскалялись клещи, и, сглотнув подступивший к горлу ком, продолжил: – Если ты мне поможешь спастись, преданнее человека, способного ради тебя на все, ты не сыщешь.

– Неплохо бы было заполучить такого изощренного интригана, как ты, в союзники, – согласился тот, – но для чего? Был бы ты силен, как прежде, я бы подумал над твоим предложением! Но когда змея беззуба и в твоих руках, к чему отпускать ее на волю, рискуя, что яд она снова наберет и смертельно тебя укусит! Тем более хан наслышан, что окажись ты на свободе, то сразу помчишься в Бухару и используешь все, чтобы поссорить с великим ханом великого эмира.

– Ложь! Все это ложь! – воскликнул Исмаил-бек, покраснев, из чего легко можно было заключить, что «ложь» наполовину правда.

– Возможно, – спокойно ответил Арсан-бий, лукаво поглядывая на него. – Впрочем, это уже не важно. Во всяком случае, ясно, что повелителю ты теперь не по душе и он наверняка не похвалил бы меня, выпусти я тебя сейчас на свободу! Ты сделался помехой хану Хивы. Потому-то он и послал меня сюда.

– С какой же целью?

– Послушать, что ты скажешь под пыткой или до нее.

– Под пыткой?

– Конечно, разве так просто ты в чем-нибудь сознаешься?

– Скажу… все скажу, что тебя интересует! Только, – он