Под конвоем лжи - Дэниел Сильва

— Все правильно, — сказал Вайкери. «Когда, черт возьми, Бутби успел сделаться председателем клуба болельщиков Питера Джордана?» — удивленно подумал он. — А как насчет этого Уолкера Хардиджена? Его-то проверили, прежде чем включить Джордана в команду операции «Шелковица»?

— Целиком и полностью, — отозвался генерал Беттс. — ФБР тревожилось по поводу его контактов с немцами задолго до того, как о «Шелковице» вообще зашла речь, и тем более до того, как Военное министерство решило привлечь Джордана к этой работе. Они изучали Хардиджена под микроскопом, но тоже не ничего не откопали. Хардиджен чист, как первый снег.

— Ну, а лично я чувствовал бы себя гораздо лучше, если бы они изучили его еще раз, — сказал Вайкери. — Проклятье, откуда она могла узнать, что нужно разрабатывать именно Джордана? И каким образом она получала материалы? Я побывал в его доме. Возможно, что она копалась в бумагах без его ведома, но это было бы очень опасно. А как насчет его друга Шеперда Рэмси? Я хотел бы взять его под наблюдение и попросить ФБР как можно тщательнее раскопать всю его подноготную.

— Я уверен, что генерал Эйзенхауэр не сочтет это большой проблемой, — сказал Черчилль. — Ведь правда, генерал?

— Конечно, — отозвался Эйзенхауэр. — Я хочу сказать вам, господа, что вы можете предпринимать любые шаги, которые сочтете необходимыми.

Черчилль громко откашлялся.

— Обсуждаемые вопросы, конечно, очень интересны, но они не приближают нас к решению самой неотложной проблемы, — сказал он. — Из того, что мы узнали, следует, что этот парень, намеренно или по халатности, передал очень существенную часть планов операции «Шелковица» непосредственно в руки немецкой шпионки. И как же нам теперь выпутываться из этого положения? Что скажете, Бэзил?

Бутби повернулся к генералу Беттсу:

— Много ли немцы могут узнать о «Шелковице» из этого документа?

— Трудно сказать, — ответил Беттс. — Документ, находившийся в портфеле Джордана, не даст им полной картины, но все же представляет собой весьма существенную ее часть. Операция «Шелковица» имеет много компонентов, о чем, я уверен, вам известно. Они получили информацию об одном только «Фениксе». Если этот документ попадет в Берлин, их аналитики и инженеры получат возможность изучить его глубочайшим образом. Если им удастся определить цель «Феникса», для них будет нетрудно докопаться и до тайны проекта искусственной гавани. — Беттс помолчал, его лицо сделалось совсем мрачным. — И, господа, если они поймут, что мы строим искусственную гавань, то нельзя исключить и следующего их шага — вывода о том, что мы будем атаковать не в Кале, а в Нормандии.

— Мне кажется, что нам следует определенно предположить такую возможность, — вмешался Вайкери, — и действовать соответственно.

— Я предлагаю использовать Джордана для того, чтобы выманить Кэтрин Блэйк, так сказать, на открытое место, — сказал Бутби. — Мы арестуем ее, просветим насквозь и перевербуем. А потом с ее помощью погоним на немцев дымовую завесу, которая поможет нам убедить их в том, что «Шелковица» — это вовсе не искусственная гавань, предназначенная для высадки в Нормандии, а нечто совсем другое.

Вайкери деликатно откашлялся и сказал:

— Я полностью согласен со второй половиной предложения сэра Бэзила. Но опасаюсь, что осуществить первую половину окажется не так легко, как может показаться.

— Почему вы так считаете, Альфред?

— Все, известное нам об этой женщине, свидетельствует о том, что она очень хорошо подготовлена и совершенно безжалостна. Я сомневаюсь, что нам удастся убедить ее сотрудничать с нами. Она не похожа на других засланных агентов.

— Мой опыт говорит, что при виде намыленной петли сотрудничать соглашается каждый. Но что вы предлагаете, Альфред?

— Мне кажется, что Питеру Джордану нужно продолжать встречаться с нею. Но теперь всем романом будем управлять мы, вернее, той его частью, которая будет касаться портфеля и сейфа. Мы оставим ее на свободе, но будем неотрывно наблюдать за нею. Таким образом мы выясним, как именно она переправляет материалы в Берлин. Найдем и других агентов, входящих в сеть. А потом мы ее арестуем. Если нам удастся чисто свернуть сеть, то мы получим возможность кормить с «двойного креста» самые верхние уровни абвера до самого начала вторжения.

— Бэзил, что вы думаете о плане Альфреда? — спросил Черчилль.

— Я думаю, что он блестящий, — сказал Бутби. — Но что, если опасения Альфреда насчет коммандера Джордана верны? Что, если он действительно является немецким агентом?

В этом случае Джордан получит возможность нанести нам непоправимый ущерб.

— Но такая возможность будет у него и в том случае, если мы будем руководствоваться вашим сценарием, сэр Бэзил. Боюсь, что на этот риск нам все же придется пойти. Но Джордан ни на секунду не останется один, ни с нею, ни с кем-либо другим. Теперь он будет находиться под круглосуточным наблюдением. Куда бы он ни пошел, туда пойдем и мы. Если мы увидим или услышим что-нибудь такое, что нам не понравится, мы тут же появимся, арестуем Кэтрин Блэйк и перейдем к выполнению ваших предложений.

Бутби кивнул.

— И все же, вы уверены, что Джордан сможет с этим справиться? В конце концов, он ведь только что сказал нам, что любил эту женщину. Она предала его. Я сомневаюсь, что он будет склонен продолжать с нею романтические отношения как ни в чем не бывало.

— Ему просто придется это сделать, — возразил Вайкери. — В конце концов, ведь это именно он свалил на нас все эти проблемы, и он — единственный, кто сумеет их разгрести. Мы не можем просто поставить на его место профессионала, как будто поменять мебель. Они сами выбрали его. Никто другой просто не подойдет. Они поверят лишь тому, что найдут в портфеле Джордана.

Черчилль посмотрел на Эйзенхауэра:

— Генерал?

Эйзенхауэр тщательно раздавил в пепельнице сигарету и еще несколько секунд сидел в раздумье.

— Если другого пути действительно нет, — сказал он, — то я поддерживаю план профессора. Генерал Беттс и я позаботимся о том, чтобы вы получили от ГШСЭС всю поддержку, какая потребуется для его осуществления.

— Значит, договорились, — подытожил Черчилль. — И да поможет нам Бог, если этот план не сработает.

— Меня, кстати, зовут Вайкери. Альфред Вайкери. Это Гарри Далтон, он работает со мной. А этот джентльмен — сэр Бэзил Бутби. Он у нас главный начальник.

Этот разговор происходил на следующее утро, спустя час после рассвета. Они шли по узкой тропинке между деревьями. Гарри двигался впереди, выполняя роль боевого охранения, Вайкери и Джордан шли бок о бок, Бутби шествовал в арьергарде. Дождя ночью не было, но небо было все так же затянуто толстым слоем облаков. Серо-стальное зимнее освещение полностью лишило деревья и холмы их естественной окраски. Туман, словно марлевый полог, скрывал от взглядов землю в низинах. Воздух пах дымом горевших в каминах и печах дров. После слов Вайкери Джордан обвел беглым взглядом всех троих, но руку не предложил. Он так и шел, засунув кулаки в карманы куртки, доставленной ему в комнату вместе с парой шерстяных брюк и толстым крестьянским свитером.

Какое-то время они медленно и молча шли по аллее, напоминая компанию состарившихся школьных друзей, возвращающихся после чересчур обильного завтрака. От постоянного холода Вайкери казалось, будто ему в колено забили гвоздь. Он шел медленно, сложив руки за спиной и опустив голову, как будто искал на земле что-то потерянное. Деревья кончились, и перед ними открылась Темза. На берегу стояли две деревянные скамейки. Гарри сел на одну, Вайкери и Джордан на другую, а Бутби остался стоять.

Вайкери объяснил Джордану, что от него хотят. Джордан слушал, не глядя ни на кого из англичан. Он сидел неподвижно, откинувшись на спинку скамейки, все так же держа руки в карманах, вытянув ноги и вперив неподвижный взгляд в какую-то невидимую точку на поверхности реки.

— Найдите какой-нибудь другой способ сделать это, — сказал Джордан, когда Вайкери закончил. — Я на это не способен. Вы будете дураком, если решите использовать меня.

— Поверьте мне, коммандер Джордан, если бы существовал хоть какой-то другой способ исправить положение, я воспользовался бы им. Но такого способа нет. Вы обязаны это сделать. Вы в долгу перед нами. Вы в долгу перед всеми теми людьми, которые с невероятным риском для жизни будут штурмовать берега Нормандии. — Он немного помолчал, уставившись туда же, куда смотрел Джордан. — И вы должны это себе самому, коммандер Джордан. Вы допустили ужасную ошибку. Теперь вы должны помочь исправить причиненный вами вред.

— Я, вероятно, должен считать это зажигательной речью, вдохновляющей на подвиг?

— Нет, я не верю в зажигательные речи. Это правда.

— Как долго это будет продолжаться?