Абрашкин Анатолий Русь - арийская колыбель - арийская колыбель

В советское время идею русского происхождения Ахилла активно отстаивал известный писатель Алексей Кузымич Югов (1902-1979), автор романа «Ратобор­цы» (1949) и многих статей о русском языке, перевод­чик «Слова о полку Игореве» (1945). А К. Югов также автор исторического эссе-исследования под названи­ем «Родина Ахилла». Впервые оно было прочитано им в виде доклада на заседании Тавроскифской экспеди­ции АН СССР осенью 1948 года и опубликовано в тре­тьем номере альманаха «Крым» за 1949 год. Еще позже А К. Югов включил это эссе в свое четырехтомное соб­рание сочинеиий (М.: Советская Россия, 1985), вышед­шее стотысячным тиражом.

В своей работе А. К. Югов не ограничился ссылка­ми на мнение академика В. Г. Васильевского, но и по­пытался развить его. Писатель высказал догадку, что доспехи Ахилла казались и троянцам, и грекам чудес­ными потому, что были сделаны из железа. Название города Керчи, лежащего у входа в Азовское море, в не­посредственной близости от родного города Ахилла, согласно А. К. Югову, восходит к древнерусскому слову «корчий» («керчий»), что значит «кузнец». Корчиница, или керчиница, — кузница, а Керчь — Кузнецк. Писа­тель предположил, что во времена .Ахилла на месте этого города стояли кузницы (керчиницы), в которых работали древнерусские кузнецы. Керчь знаменита своими железными рудами! Следовательно, выходец из этих мест вполне мог иметь доспехи, выкованные из керченского железа. Но подтверждается ли эта ги­потеза текстом Гомера?

При обосновании своей точки зрения А К Югов указывает на то место в поэме, где близкие удерживают Ахилла, узнавшего о гибели Патрокла, от самоубийства:

Подле младой Антилох тосковал, обливаясь слезами, И Ахиллеса, стенящего горестно, руку держал он, В страхе, да выи железом себе не пронзит исступленный.

Сам А. К Югов ограничивается только этим при­мером. К нему можно добавить также упоминание Го­мером о том, что во время погребальных игр в честь Патрокла

Сын же Пелеев для лучников темное вынес железо: Десять секир двуострых и десять простых им наградой.

Нелишне присовокупить к этому тот факт, что во время состязаний атлеты метают «круг самородный железа», который предлагает им Ахилл. Таким образом, мы должны признать, что у Ахилла имеется в арсена­ле железное оружие. Но сражается он только медным! И точно так же, вопреки утверждению А К. Югова, до­спехи героя сделаны вовсе не из железа.

Мы вправе упрекнуть нашего писателя в излишней увлеченности своей идеей. Он достаточно нафантази­ровал в своей статье. Так, кузница Гефеста, где выковы­ваются новые доспехи Ахиллу, находится не в Скифии, по крайней мере, у Гомера нет никаких упоминаний на этот счет. Поэт подчеркивает, что у Гефеста чертог из меди, а, готовясь к ковке,

Сам он в огонь распыхавшийся медь некрушимую ввергнул,

Олово бросил, сребро, драгоценное злато…

Ни о каком добавлении железа в тексте не говорит­ся. Ахилл крушит врагов «медной пикой", у него «мед­ный дрот», щит состоит из пяти полос — двух на по­верхности медных, двух оловянных и одной золотой в середине, да и тот же Эней, к примеру, говорит про Ахилла, что «весь он из меди». Но, может быть, старые доспехи, которые герой отдал другу Патроклу, были из железа? Нет, и про них говорится как про «доспех медноковный». Как ни интересна сама по себе идея А К Югова, но принять ее никак нельзя.

Это не единственный просчет исследователя. Так, он считает, что, подобно Ахиллу, и вся его дружина состо­ит из русов. Это неправильно! Выше мы уже разбира­ли, что народ мирмидонцев — это своего рода «сбор­ная солянка». Изгои из разных племен объединились для совместных пиратских действий. Именно поэтому и неизвестен исторический народ мирмидонцев! Это интернациональная «бригада» во главе с русским кня­зем, только и всего.

А. К. Югов совершенно прав, заявляя, что в походе на Трою далеко не последнюю роль играли торговые соображения. Греция была бедна хлебом. Для боль­шинства греческих областей местного зерна не хвата­ло, и его приходилось закупать в других хлебородных областях — у жителей Причерноморья, в Египте и на Сицилии. В течение всей истории Греции хлебный вопрос стоял в центре внутренней и внешней поли­тики греческих общин. Многие крупные войны греки вели из-за овладения черноморским и сицилийским хлебными путями. Северные берега Черного моря были наиважнейшим поставщиком зернового хлеба. Вполне понятно, что завоевание Трои означало уста­новление контроля над черноморскими проливами и беспошлинный вывоз зерна в Грецию из Причерномо­рья. Но и тут, на наш взгляд, исследователь совершенно неоправданно старается выставить троянцев стратеги­ческим врагом русских. Дело в том, что Ахилл — это обыкновенный пират, он думает только о своих собс­твенных интересах, и его действия никак нельзя счи­тать проявлением внешней политики тавроскифов. Ахилла изгнали из Причерноморья, он чужак и для греков, и для тавров. Вот причина столь странного его поведения во время битвы за Т]рою!

Герой открыто признается, выступая перед ахейс­ким войском:

Я за себя ли пришел, чтоб троян, укротителей коней,

Здесь воевать? Предо мною ни в чем не виновны трояне:

Муж их ни коней моих, ни тельцов никогда не похитил…

Ахилл не связан и клятвой женихов, как другие гре­ческие вожди. (Все они в свое время искали руки Еле­ны и дали друг другу обещание, что не будут мстить ее избраннику и помогут ему в трудную минуту.) Но, с другой стороны, ни один воин из мифов Троянского цикла не может сравниться с Ахиллом по части под­вигов на бранном поле. Он ищет славы в этой войне, кажется, что Т]роянская война и возникла только для того, чтобы он смог проявить свои превосходные во­инские навыки. Что же ведет героя в бой? Только ли слепая ярость и жажда славы?

Современная исследовательница Н. И. Васильева в статье «Религия, эпос и мифология Великой Скифии» (Русская Хазария. М.: Метагалактика, 2001) предлагает видеть в гомеровских данайцах выходцев с Дона, то есть донцов. В новой интерпретации Троянской войны, предлагаемой Н. И. Васильевой, ТЈюю брали не ахей­цы («старые греки»), а выходцы из степей Киммерии. Никаких доказательств в пользу своей гипотезы иссле­довательница, однако, не приводит, данайцы с равным успехом могут быть и дунайцами. Правда, косвенным доводом в пользу такого взгляда служит несомненная связь Ахилла с Приазовьем. Но достаточно ли этого? Навряд ли. Во-первых, у нас нет никаких оснований сомневаться в объективности греческой традиции и лишать ахейцев звания победителей в Троянской вой­не. Во-вторых, как-никак, но амазонки — выходцы из донских степей — все-таки воевали на стороне троян­цев. И действия Ахилла никак не вписываются в общую линию арийских (прарусских) племен. Ариец по про­исхождению, он воюет против своих соплеменников.

В связи с этим интересно привести мнение В. Г. Бе­линского относительно личности Пелида: «Ахилл выше всех других героев целою головою… — Ахилл представ­ляет совокупность субстанциональных сил народа… Это герой поэмы по праву: великая геройская душа его обитает в прекрасном богоподобном теле; мужество слилось с красотою в лице его; в движениях его вели­чавость, грация и пластическая живописность; в речах его благородство и энергия. Не диво, что боги и сама судьба помогают ему; не диво, что одно появление его, безоружного, на валу и троекратный крик обратили в бегство войско троян. Он есть центр всей поэмы: его гнев на Агамемнона и примирение с ним дали ей за­вязку, начало, середину и конец. Гневный, он сидит в бездействии в своей палатке, играя па златострунной лире, не участвуя в боях; но он ни на минуту не пере­стает быть героем поэмы, в ней все от него исходит и все к нему возвращается. Но это и потому, что он при­сутствует в поэме не от себя, а от лица народа, как его представитель». В. Г. Белинский никак не мог предпо­лагать, что Ахилл может выступать как представитель древнерусского народа. Но он угадал и ясно обозначил роль и значение Ахилла в гомеровской поэме.

Средиземноморская Русь объединяла многие на­роды, но во главе ее стояли представители арийских династий. Вместе с ариями Русской равнины и южно­русских степей они до поры до времени составляли целостную структуру, скрепленную единством геопо­литических целей и задач. Троянская война символи­зировала крушение Средиземноморской Руси. Но кру­шению любой целостной структуры предшествует период раздоров и локальных конфликтов. С одним из них, по-видимому, и связано предание об изгнании Ахилла из родной страны.

В греческих мифах нигде напрямую не говорится о связи Ахилла с Причерноморьем, но один из фак­тов его биографии весьма кстати напоминает об этом. Воспитателем Пелида был Хирон — царь кентавров, самый мудрый и образованный среди них. Будучи сы­ном самого Кроноса, он обладал бессмертием. Хирон жил в глубокой пещере, где обучал наукам и искус­ствам многих славных героев, в том числе Кастора и Поллукса, Ясона, Теламона и Ахилла. Для греков ксн– тавры были чуждым племенем, о их происхождении древнейшие мифы ничего не говорили. Мы, однако, предполагаем, что название кентавры является слово­сочетанием «конные тавры», и прибыли они в Грецию с берегов Черного моря. Один из центров проживания кентавров находился как раз в Фессалии, греческом пристанище рода Пелея. К этому стоит добавить, что дед Ахилла Эак приходился зятем Хирону. Таким обра­зом, Ахилл рос среди выходцев из арийской среды и впитал от них, под мудрым наставничеством Хирона, культуру своих предков.