Искусство войны - Сунь-цзы

Последнюю категорию шпионов Сунь-цзы назвал "шпионами жизни". По его определению - это те, кто "возвращается с донесением". Короче говоря, это шпионы, засланные в чужую страну для собирания нужных сведений. Поскольку весь смысл их работы заключается в том, чтобы эти сведения доставить, они обязаны всячески стараться сохранить свою деятельность в тайне и вернуться к себе живыми. Отсюда и их название. Естественно, для такой работы необходим особый подбор людей. Об этом говорят все комментаторы и даже перечисляют качества, которые требуются от таких шпионов. Ду My говорит: "В шпионы жизни надлежит выбирать людей, внутренне просвещенных и умных, но по внешности глупых; по наружности - низменных, сердцем же - отважных: надлежит выбирать людей, умеющих хорошо ходить, здоровых, выносливых, храбрых, сведущих в простых искусствах, умеющих переносить и голод, и холод, оскорбления и позор". Ду Ю указывает на другие качества, требуемые от этих агентов: "Выбирают таких, кто обладает мудростью, талантами, умом и способностями, кто в состоянии сам проникнуть в самое важное и существенное у противника, кто может понять его поведение, уразуметь, к чему идут его поступки и расчеты, уяснить себе его сильные стороны и, вернувшись, донести об этом мне". Мэй Яо-чэнь говорит, что нужно посылать умных и красноречивых. Сорай добавляет еще один разряд: людей, состоящих в дружеских отношениях с влиятельными и могущественными лицами у противника, теми, кто находится "на высоких постах и в высших рангах". Сорай - этот японский комментатор XVIII в. - говорит и о том, о чем не упоминают его китайские коллеги более ранних времен: он говорит, как нужно засылать таких агентов. Их следует засылать под видом "шаманов, бродячих отшельников, монахов, горожан (т. е. торговцев и ремесленников. - Н. К.), врачей, гейш". Можно посылать их и под видом послов.

В приведенных выше словах Ду My содержится, между прочим, требование выбирать для шпионской работы людей, сведущих в "простых искусствах". Под такими искусствами понимались тогда в первую очередь рисование и счет, в частности умение производить всякие измерения и исчисления. Таким образом, Ду My предвидит и такую работу, которая требует умения сделать зарисовку, набросать план, вычислить расстояние, определить размер и т. п. Один эпизод из истории Сунской империи свидетельствует, что такими людьми действительно пользовались. Как было уже упомянуто выше, сунцам пришлось вести долгую, упорную и неудачную борьбу с северными кочевниками - киданями. постепенно захватывавшими Северный Китай и уже в 907 г. основавшими там свое царство Ляо. Войны чередовались с краткими периодами мира, во время которого обе стороны готовились к следующей схватке. Однажды (это было уже при Южной Сун) во время такого затишья к киданям был направлен посол. Он был принят киданями с подобающим почетом, и в честь его был устроен пир. В пиршественном зале стояли разрисованные ширмы. Посол обратил внимание на эти ширмы и увидел, что на них изображен план столицы его государства - города Цзиньлина, а под ним подпись: "Поставлю коня на самой вершине Цзиньлина". Вернувшись на родину; он рассказал об этом императору и его советникам, и те поняли, что задуманная война бесполезна. Дело в том, что в предыдущем посольстве от киданей к сунскому двору находился человек, которому было поручено делать зарисовки и снимать планы. Он и сумел зарисовать план столицы и потом, вернувшись к себе, изобразить его в виде картины на ширме.

Таковы пять категорий шпионов и их деятельность. Она настолько разнообразна и всеохватывающа, что Сунь-цзы не может не воскликнуть: "Все пять разрядов шпионов работают, и нельзя знать их путей. Это называется непостижимой тайной. Они - сокровище для государя". Так оценивает Сунь-цзы значение шпионской работы. Ввиду этого понятен и его дальнейший вывод: "Поэтому для армии нет ничего более близкого, чем шпионы; нет больших наград, чем для шпионов; нет дел более секретных, чем шпионские".

В связи с этим понятны и требования, которые должны предъявляться к лицу, пользующемуся шпионами, руководящему их работой. Первое, что требуется от такого человека, это ум. "Не обладая совершенным знанием, не сможешь пользоваться шпионами", - утверждает Сунь-цзы. "Потому что, - поясняет Ду My, - нужно сначала оценить характер шпиона, его искренность, правдивость, многосторонность ума, и только после этого можно пользоваться им". Мэй Яо-чэнь считает, что нужно иметь большой ум, чтобы распознать "в донесении шпиона ложь, различить правильное и неправильное; только тогда можно пользоваться шпионами". Чтобы пользоваться шпионами, нужно знать людей. А "если обладать совершенным умом, знать людей можно", - замечает Чжан Юй.

Второе, что требуется от того, кто руководит шпионской работой, это гуманность и справедливость. "Не обладая гуманностью и справедливостью, не сможешь применять шпионов", - утверждает Сунь-цзы. По-своему объясняет это положение Мэн-ши. цитируя слова Тай-гуна в "Лю тао": "Когда гуманность и справедливость проявляются, к такому человеку приходят все мудрые; а если приходят все мудрые, он может пользоваться и шпионами". Мэй Яо-чэнь рассматривает вопрос конкретнее: "Если обласкаешь их своей гуманностью, покажешь им свою справедливость, сможешь ими пользоваться. Гуманностью привязывают к себе сердца их, справедливостью воодушевляют их верность. Гуманностью и справедливостью руководят людьми. Может ли тогда найтись что-либо невозможное?"

Третье, что требуется от руководителя шпионской работой, это тонкость и проницательность. "Не обладая тонкостью и проницательностью, не сможешь получить от шпионов действительный результат", - говорит Сунь-цзы. Ду My объясняет это так: "Бывает, что шпион получит всякие драгоценности и деньги, но не добудет сведений о противнике. И тогда он постарается отделаться от моего поручения ложью. Вот тут-то и нужно быть осторожным и проницательным; нужно уметь распознать, что истина и что ложь в его донесениях". Мэй Яо-чэнь считает, что проницательность нужна и для того, чтобы "ограждать себя от шпиона, подосланного противником". "Проницательность. Проницательность! При наличии ее не найдется ничего такого, чем нельзя было бы воспользоваться как шпионами", - восклицает Сунь-цзы, подчеркивая, таким образом, важнейшую роль этого свойства.

Интересно, что комментаторы считают это свойство настолько могущественным, что человек, обладающий глубокой проницательностью, может наперед все знать, все предвидеть. Чжан Юй прямо так и говорит: "Когда есть проницательность и еще раз проницательность, в делах нет ничего неважного, нет ничего незначительного: обо всем знают наперед". Ду My считает, что "во всяком деле нужно все заранее предвидеть", и утверждает, что мысль Сунь-цзы в вышеприведенном изречении именно в этом и заключается.

Сорай придает особое значение последним словам этого изречения: "При наличии проницательности не найдется ничего такого, чем нельзя было бы воспользоваться как шпионами". По его мнению, эти слова означают, что полководец может воспользоваться всеми: "Всяким, кто приходит к нему из страны противника, пусть это будет простой крестьянин, житель гор, дровосек, охотник, торговец. Про людей нечего и говорить; можно использовать и все то, что наблюдаешь глазами, слышишь ушами: ветром, дующим в поднебесье, ручьем, протекающим в долине, пением петухов, лаем собак - всем этим искусный полководец может воспользоваться как шпионами", т. е. все это может дать сведения о противнике. Такое расширенное толкование придает Сорай понятию шпионской работы.

На этом заканчивается первый раздел главы, излагающей основные положения искусства пользования шпионами. В дальнейшем идут рассуждения по отдельным деталям.

"Если шпионское донесение еще не послано, а об этом уже стало известно, то и сам шпион, и те, кому он сообщил, предаются смерти", - гласит новое правило Сунь-цзы. "Одного наказывают за то, что он выдал секрет, другого за то, что он болтал", - поясняет Чжан Юй.

История Ханьской империи рассказывает, что, когда во времена императора Гао-цзу против ханьского владычества восстал вэйский князь, Гао-цзу ни о чем другом не расспрашивал, как только об одном: кто у вэйского князя назначен главнокомандующим. Когда ему ответили, что назначен Бо Чжи, император сказал: "Ну, это еще желторотый младенец. Куда ему до моего Хань Синя! Можно быть спокойным". Затем спросил, кто начальник конницы. Когда ему сказали, что Пин Цзин, он только рассмеялся и заметил: "Он умен, но ему далеко до моего Гуань Ина". "А кто начальник пехоты?" - спросил далее Гао-цзу. Ему сказали: "Сан То". "Ну, ему не сравниться с моим Цао Цанем. Я могу быть совершенно спокойным!" - и более уже ни о чем не спрашивал.

В свете этого рассказа становятся особенно понятными следующие слова Сунь-цзы: "Вообще, когда хочешь ударить на армию противника, напасть на его крепость, убить его людей, обязательно сначала узнай, как зовут военачальника у него на службе, его помощников, начальника охраны, воинов его стражи. Поручи своим шпионам обязательно узнать все это".