Союз нерушимый... - Михаил Каштанов

— Эта сука убила Колю. Он ваш.

И ушёл. Что стало со снайпером, Слащёва не интересовало. Сейчас он стоял перед памятником Иосифу II и думал о том, что и как он напишет оставшимся у Старостина отцу и младшей сестре. Этот тяжкий груз и мучительную ответственность командира он не мог доверить никому. Это его ноша, его и только его. Командир ОБЯЗАН нести её сам, чтобы всегда думал и чувствовал, что и как он скажет тем, чей сын, брат, муж или отец погиб по его вине. И всё ли он сделал, как командир, чтобы этого не случилось. Всё ли продумал, всё ли понял, всё ли предусмотрел. Без этого нет командира, нет и быть не может. Без этого есть только бесчувственное чмо, носящее по недоразумению офицерскую форму.

Новиков.

Короткая, сорокаминутная остановка в Ленинграде и последующий перелет до Москвы позволили Новикову переключиться от достаточно отвлеченных размышлений к конкретике. Вызов на Родину был такой же неожиданный, как и командировка в Германию. Видимо, что-то поменялось или решилось в верхах насчет его, Новикова, судьбы. Слишком много он за последнее время накуролесил. Ну, не накуролесил, это слишком громко сказано, но и обычным его поведение и ситуации, в которых он оказывался, не назовешь. И боевые действия в Китае, и мятеж в Поволжье, и несанкционированное общение с Гитлером, да еще и обращение к нему как к товарищу по партии — все это за каких-то полгода. Круто. Но оглядываясь назад, он мог с уверенность сказать, что доведись ему вновь попасть в такие же ситуации, он и теперь действовал бы так же. Может быть, даже еще более жестко. Почему? Да потому, что враги из некоей абстракции, хотя и имеющей название и имена, превратились в весьма конкретных и вполне осязаемых, а друзья стали друзьями не только на бумаге или в силу заключенного договора, а по духу, по велению не только ума, но и сердца.

Мир катился прямой дорогой к войне. Другое дело, что этим скатыванием пока удавалось управлять. Если все так пойдет и дальше, то война начнется только тогда, когда тройственный союз будет к ней максимально готов.

Видимо эта горячая ситуация и не позволила долго держать его вдали от дела. В то, что к нему будут приняты какие-то слишком крутые меры, Новиков не верил. Хотели бы — давно бы приняли. Наказать могут, и скорее всего, накажут. Даже обязательно накажут. Причем прилюдно и с освещением этого факта в 'узких' кругах. Но из армии не выкинут и без работы не оставят. А работа у него самая сейчас необходимая — Родину защищать.

Собственно, почти все так и получилось, как Новиков прикидывал. Даже то, что как минимум один день его трогать не будут, дадут встретиться с женой. А вот со следующего дня, за него взялись вплотную. Кадры, финотдел, бронетанковое управление и ребята Берзина, кажется, готовы были порвать его на мелкие кусочки, но непременно заполучить к себе именно сегодня. К четырем часам Новиков был уже на пределе, хотя и понимал, что все это неспроста, и позволить себе сорваться он не имеет права. Но слишком уж плотно на него насели. Хорошо, что еще в Германии он начал готовиться к встрече с армейской бюрократией, и почти каждый свой шаг фиксировал в отчетах и документах. Особенно внимательно фиксировал все статьи расходов. Выходит не зря старался. Сейчас эти бумаги ему здорово помогли. Да и приятно было видеть растерянность на лицах этих крючкотворов. Съели?! В финотделе аж расчувствовались: 'Какой же вы молодец! Понимаете, что копейка государственный рубль бережет'! Это он понимал, как и то, что лишняя бумажка бережет твое время. Хотя это понимание любви к бумажному племени явно не прибавляло.

Но вот большинство формальностей уже позади. Только расслабится и даже просто отдохнуть ему так и не пришлось. Даже выйти на свежий воздух не успел. 'Приказано явиться на прием к наркому обороны, товарищу Фрунзе в шестнадцать часов тридцать минут'. А на часах уже шестнадцать с четвертью! Торопливо шагая за уверенно лавировавшим в хитросплетении коридоров наркомата порученцем, Новиков не смотря на усиливающееся с каждым шагом чувство тревоги, еще сумел удивиться: 'Как же он так быстро меня нашел? Телепат, что ли? Или меня так хорошо отслеживали?'.

В приемной Фрунзе, было на удивление пусто. Секретарь, мельком взглянув на Новикова, кивком указал ему на дверь кабинета наркома.

-Вас ждут, товарищ полковник.

'Если ждут, значит, еще повоюем'. Открывая дверь, Новиков краем глаза заметил, как секретарь торопливо запирает на ключ дверь в приемную. 'Чем дальше — тем страньше'.

Поначалу все шло как нельзя лучше. Фрунзе встретил приветливо. Улыбнулся и протянул для пожатия руку. Но когда пригласил присаживаться не за обычный стол для заседаний, а за меленький столик, в углу кабинета сервированный для чаепития — Новиков снова подобрался. Это настолько выходило за привычные рамки общения, что могло предвещать все что угодно. И, скорее всего, не очень приятное.

На столике уже вовсю фырчал новомодный электрический самовар. Из установленного на верхний раструб заварного чайника ощутимо тянуло ароматом крепко заваренного чая. Поднос с тарелками, на которых прикрытые салфетками лежали румяные пирожки и ванильные эклеры, а так же пара фарфоровых чашек, дополняли этот натюрморт.

-Присаживайтесь, товарищ Новиков. Угощайтесь. Насколько я знаю, с утра ничего не ели? А разговор нам предстоит долгий.

Отказываться от такого приглашения и глупо и бессмысленно. Да и пирожки выглядели так привлекательно и аппетитно!

Вот так, под чаек и пирожки, и потек разговор. О поездке в Германию, и о его личных впечатлениях от этой поездки. Так, обычный светский разговор. Вот только напряжение за всем этим чувствовалось огромное. И причина его была Новикову непонятна. Оставалось надеяться, что товарищ нарком все в свое время разъяснит, а пока искренне делиться своими впечатлениями. Тем более что слушатель Фрунзе был замечательный.

Удалось уложиться минут в пятнадцать. Опустил только встречу с Гитлером. Это отдельная тема, и торопиться с ней не стоило.

Фрунзе некоторое время молчал, в задумчивости покачивая пустую чашку. Наконец, поставил хрупкий предмет на стол. Аккуратно, точно в центр такого же фарфорового блюдца.

-Значит, Германия готова к войне?

-Морально — да. А технически — нет. Им требуется еще как минимум два года. Даже с учетом всех достижений их промышленности. Без помощи Союза, воевать со всей Европой они не смогут. Точнее воевать смогут, но вот победить.... Хотя по организации и уровню подготовки они впереди Европы всей. Но, нападение с трех сторон...

-Да. Так оно и есть. Но это вполне поправимо. Вполне.