Там, где начинается вселенная - Джей Эм

Сделать все необходимые распоряжения Конрад поручил дворецкому Касиусу. А сам уже несколько часов сидел в своём кабинете.

Даже Зарад, чьё горе было не меньшим, не решалась тревожить отца. Только раз заглянула, а он её не заметил. Точно так же, уставившись в полированную поверхность письменного стола, словно стараясь разглядеть что-то в узорах деревянного среза, сидел он и в тот день, когда умерла Мадлен…

Было так и ещё один раз, намного раньше, после смерти первой жены. Но этого Зарад не знала. Тогда, едва получив печальное известие из больницы, Конрад, ничего не объясняя, отправил малолетнюю дочь к родственникам в Джаракас. Позже Зарад была ему за это благодарна. Дело не в слабости – слабой она не была никогда. Но свою мать она запомнила живой.

Всё повторяется. Или…

Конрад до боли сжал кулаки.

Нет, не всё. Ведь говорил же ему Фрауберг полгода назад про эту свою идею… И он, Конрад, дал добро на разработку.

Фрауберг, обладатель сразу двух прозвищ – Жердь и Заика – был нейтралом, получившим технократский статус по протекции Джесера. А ещё он был человеком, чьи мысли в исследовательском бюро «Основы» поначалу все в один голос объявляли бредом сумасшедшего. Но Фрауберг каждый раз просил дать ему шанс – и оправдывал доверие. Некоторым его «бредовым» мыслям, воплощённым в жизнь, «Основа» была обязана немалой долей своего успеха.

Для того чтобы «нормальные» исследователи работе Фрауберга не мешали, Конрад «переселил» его и нескольких его помощников в отдельную лабораторию. Это было неприметное, но хорошо охраняемое здание неподалёку от управления «Основы». Туда Джесер и поехал теперь, покинув наконец свой кабинет.

Следом за ним увязалось несколько репортёрских автомобилей – назойливые журналисты торчали около дома с самого утра.

– Я хочу знать, Отто, возможно ли это. Одно слово: да или нет.

– Экспериментальная модель д-действует. Но задумка новая, командор…

– Да или нет, Отто?

– Да. Теоретически.

– В каком смысле – теоретически?

– Мы ис-испытывали установку т-только в виртпространстве на биомоделях. На живых… точнее, не живых… в общем, на людях – нет. Тут ведь… э-э… психологический аспект…

Конрад болезненно поморщился.

– Риска нет, Отто. Хуже чем есть – не будет.

Джесер намеренно произнёс это вслух. Жестокие слова – но они расставили все точки над «i». Фрауберг не сказал «нет». Значит, пришло время действовать, а эмоции нужно оставить в стороне.

После получасовой отлучки Конрад вновь вернулся в лабораторию Фрауберга.

– Отто, избавь от научных лекций. Растолкуй по-простому, как работает твоё изобретение. В прошлый раз я не настолько вникал в твои объяснения…

– П-понимаю, командор Джесер. Такое дело… Они стояли возле огромной, в человеческий рост, капсулы. Расположена она была горизонтально, с обоих концов её поддерживали металлические полусферы. Рядом находились закрытые резервуары, соединённые с капсулой трубками разной толщины. Разбираться в устройстве подробнее у Конрада не было ни времени, ни желания. И смотрел он больше не на саму установку, а внутрь неё. В нерабочем состоянии капсула была прозрачной. Но сейчас её заполняла биоэмульсия, сквозь сероватую толщу которой виднелось человеческое тело. Конрад не мог отделаться от ощущения, что его сына поймало и заключило в кокон какое-то гигантское насекомое. Но это всё просто глупое воображение… Хуже, чем есть, не будет. Вот о чём надо помнить.

Фрауберг поправил очки и откашлялся.

– «Нова» осуществляет деструкцию до молекулярного уровня, командор… Как бы «разбирает» тело на мельчайшие составные части. И одновременно считывает генетическую информацию. На её основе тело вновь «собирается» – таким, каким оно было до появления патологии…

– У него не было патологии.

– Да, в нашем случае имеется травма, перелом черепа. Именно в этом месте тело будет сформировано заново.

– То есть, Кейл будет таким, как… раньше?

– Да. Эта т-травма – причина смерти. Если её устранить, он будет жить. «Нова» способна восстанавливать… к сожалению, только восстанавливать. Поэтому в случае наследственной болезни или смерти от старости она бессильна. К примеру…

Конрад сделал отрицательный жест:

– Спасибо, Отто, я понял.

– Да, конечно… Тогда, командор, я запускаю процесс.

Фрауберг сел за компьютер, с которого осуществлялось управление «Новой».

Сложив руки на груди, Конрад смотрел, как внутри капсулы появились и забегали, засновали туда-сюда тонкие длинные иголочки, похожие на паучьи лапки.

– Один вопрос, Отто…

– Да?

– Это будет… он? Мой сын?

– Разумеется, командор! Абсолютно идентичный индивидуум.

Иногда Фраубергу хотелось врезать по морде за его формулировки. Не без труда Джесер заставил себя сосредоточиться на смысле сказанного.

– Идентичный? Или он?

– Он, без сомнения…

Сказать, что Конрад успокоился, было бы ложью. Но, по крайней мере, он успокоился настолько, чтобы думать о чём-то другом, кроме самого Кейла.

До этого момента он ощущал только боль потери. Но теперь появилось новое чувство. Жажда мести.

Голодное тёмное пламя вспыхнуло и разгорелось мгновенно. Убийцы сына дорого заплатят…

Антидоминанты… антидоминанты… – раз за разом звучало в мыслях. Вспомнился недавний совет. Слова Ситгоффа.

Антидоминанты, и те, кто стоят за ними…

Нет, не сами антидоминанты.

Те, кто за ними. Они. Настоящие виновники.

Они заплатят – сегодня же, или завтра, или послезавтра… Его люди будут наблюдать и выжидать столько, сколько нужно.

18. То, что осталось

– Семеро…

В чёрных глазах Энэ Симоны застыло страдание. Она сидела, бессильно откинув голову на спинку кресла.

Шэн стоял около окна как-то неестественно, чересчур выпрямившись. Казалось, он через силу старается не ссутулить плечи под весом незримой тяжести.

– Мы их недооценили, Фрэнк. Были слишком уверены, что они не развяжут конфликт, что у них поважнее нас дела есть. Думаю, они без особого труда разузнали про нашу посадочную площадку.

– Ты уверена, что это были технократы? – первые слова, которые он произнёс после долгого молчания.

Симона закрыла глаза. Перед внутренним взором промелькнуло всё случившееся. Только намного быстрее, чем было в действительности. Как в ускоренной съёмке.

Последние приготовления закончены, Джинджер выгонят из ангара на площадку мини-лайнер. Эту площадку в западном Эстхелминге психологам позволил обустроить на своём участке один состоятельный нейтрал, сочувствующий их делу.

Ребята идут садиться в салон. Полёт назначен на строго определённое время, заранее оговорённое с единомышленниками из пограничной службы.

Симона с Ивэном выходят из ангара последними, и тут она обнаруживает, что в кармане нет ключей от ворот – наверное, выложила случайно. Она возвращается их искать. Ивэн тоже заходит в ангар, говорит, что где-то видел ключи.

И в этот момент раздаётся грохот. Оглянувшись через плечо, Симона не верит своим глазам. Целая секция ограды, которой обнесена площадка, рухнула. А в образовавшийся проём на полной скорости влетел бронированный вездеход, похожий на маленький танк. Вездеход останавливается, из него выскакивают несколько человек и начинают стрелять по людям возле лайнера.

Симона бросается к выходу, но Ивэн хватает её, толкает на пол и сам падает сверху.

– Пусти!.. – шипит Симона.

Ивэн зажимает ей рот, и тоже шипит в самое ухо:

– Мы им не поможем!

Оружия при себе ни у него, ни у Симоны нет. Всё в лайнере.

Они лежат между фургоном, на котором приехали сюда, и стеной ангара. Симона пытается вырваться, хотя знает, что Ивэн прав. Освободиться от его хватки не удаётся. С улицы доносится свист лучемётных выстрелов и крики. Потом только свист. Потом – ничего…

Нет. Так показалось сперва, но что-то ещё происходит там. Кажется, подъехала ещё одна машина. Слышна какая-то возня и голоса.

После того как уезжают машины, Ивэн держит Симону ещё какое-то время и отпускает. Она выбегает на улицу. На площадке – только истерзанный лучемётными очередями лайнер.

Симона разворачивается, с размаха бьёт Ивэна кулаком по лицу и орёт:

– Сволочь! Зачем?!. Я должна была быть с ними!

Но уже через минуту она просит у него прощения. Ивэн молча кивает.

– Можно было бы подумать, конечно, что это кто-то из работорговцев явился поставить нас на место… Но сколько им от нас ущерба, Шэн? Мы считаем спасённых единицами, они продают людей сотням. Нет, это не работорговцы. Они говорили странные вещи… Переговаривались между собой, когда грузили тела наших ребят во вторую машину.

– Что говорили?

– «Пусть знают, как командор мстит убийцам». Примерно так. Командор – технократское обращение. За границей его не используют ни работорговцы, никто другой.