Право налево (СИ) - Зика Натаэль

Внутри оказались уже знакомые прозрачные пакетики.

- Офигеть, это же «соль»! – резюмировал Ритин конвоир. – Попала ты, дева, на особо крупный размер, тут же не меньше килограмма!

- Наркотики? – отреагировали соседки. – А по двору ходила – фу ты ну ты! Не здоровалась ни с кем, нос драла, а сама-то наркоша! Тьфу!

- Так, составляем протокол, - лица при исполнении  расселись, как у себя дома, довольно переглядываясь и отпуская шутки.

Рита стояла ни жива ни мертва – откуда у неё это? Она же никогда…

- Это не моё! – выкрикнула она. – Это… Это Марк мне подбросил! Точно, он! Он знает, где ключ лежит! И на Павелецком его человек ко мне  подошёл, передал для Марка пакет. Это он, не я! Почему вы мне не верите? Посмотрите у него в квартире, наверняка там целый склад!

Понятые, попеременке бросая на соседку заинтересованно-осуждающие взгляды,  расписались в протоколе и отправились разносить по дому сплетни.

Маргарита отрешённо подумала, что ей тут больше не будет жизни… Впрочем, она так и так собралась переезжать, только вот совсем не туда, куда ей жизнерадостно прочат  полицейские.

Спустя пару часов её снова привезли в участок, где взяли отпечатки пальцев и сфотографировали, как снимают преступников – фас, профиль… Рита еле держалась, чтобы снова не разреветься от унижения и бессилия.

А потом её отвели в камеру, и оставили наедине с двумя странного вида тётками. Все в наколках, речь понять сложно из-за обилия жаргонных слов и оборотов, но самое страшное – обе проявили к новенькой повышенный интерес. Нет, её не били, не оскорбляли. Можно сказать,  пальцем не тронули, но Маргарита настолько испугалась, что до утра сидела на своей койке, боясь глаза сомкнуть.

- Какая сладкая девочка, - ухмыльнулась одна тётка. – Чего кривишься? На зоне любят таких мягоньких и гладеньких!

- Стесняется, - фыркнула другая. – Целка ишшо! Первая ходка, порядку не знает.

- Ничего, научим! Слышь, болезная – в след раз не забудь – порог переступила – вечер в хату!

   Как она дотянула до утра, Рита не помнила – от ужаса просто оцепенела, представляя, что её ожидает в тюрьме и на зоне…

Хотелось скорее проснуться и понять – это только сон. Страшный, но сон! Но, увы – всё происходило  наяву.

    Утром принесли завтрак, но арестантки поделили Ритину порцию между собой.

- Ты ж всё равно не голодная, - и обе заржали, наблюдая, как новенькая вжимается в стену.

В одном эти кошмарные женщины были правы – ей кусок в горло не полез бы!

- Величкина, на выход! –  скажи ей кто раньше, что она так обрадуется появлению полицейского, Рита никогда не поверила бы. Но после нескольких часов наедине с зечками полисмен ей показался  почти ангелом. По крайней мере, его она боялась намного меньше, чем соседок по камере.

Мужчина смотрел сурово, и Маргарита опять сникла.

Ей надели наручники, привели в полупустую комнату – стол, два стула и больше нет ничего. А затем конвоир приказал ей сесть на стул и приковал её руки  к его спинке так, что они оказались  заведены назад. Не очень удобное положение, надо сказать.

- Ждите, - произнёс он, когда закончил.

И отошёл к противоположной стене.

Сидеть пришлось долго – больше часа.

Маргарита едва держалась от усталости и ужаса – как в плохом сне, словно она попала в страшную-страшную сказку! Разве может такое случиться наяву? Нет, она не была образцом для подражания, но наркотики? Никогда!!

Это Марк, больше некому… Дура она, дура, почему не послушалась адвоката? Ведь недаром тот сразу умыл руки, стоило только узнать фамилию её обидчика! Хорошей жизни захотела… Что же теперь будет???

 Ответ на последний вопрос она получила, когда появился следователь. Суровый мужчина в красках расписал грозящие ей  перспективы – от  обвинения до приговора и последующем отбытии наказания.

- По всем фактам вы являетесь распространителем наркотиков, - вещал мужчина. – На пакете, который нашли в вашей сумке и на том, что хранился у вас дома, обнаружены ваши отпечатки пальцев. А видеокамеры наружного наблюдения Павелецкого вокзала запечатлели сам момент передачи товара. И как посыльный ни прятал лицо, стараясь держаться к камерам спиной – криминальные элементы у нас прошаренные, и все камеры знают наперечёт – мы его опознали. Это судимый за хранение наркотических веществ некто Антон Тихорецкий, кличка Тихо.

- Я его не знаю!

- Не перебивайте!

Рита сжалась.

- Далее, мы  проверили вашего любовника – он чист. А вот  в вашей квартире – на одежде, мебели, полу обнаружились следы наркотических веществ. Что доказывает – эта партия у вас далеко не первая.  Итак, Маргарита Вадимовна, с прискорбием вынужден сообщить – ваши дела плохи. Прокурор особенно болезненно относится ко всем делам, связанным с наркотой – у него родственник из-за «соли» погиб.  Он костьми ляжет, но добьётся, чтобы вам назначили максимальный срок.  В зоне героинщиц  презирают и в «семью» не возьмут.  Быть тебе самой низшей «колхозницей» и «бычкосоской».  Думаю, до воли ты не дотянешь, прирежут ночью или забьют до смерти.

И Риту прорвало – она рыдала так, что ей казалось – сейчас умрёт.

Мужчины равнодушно на неё взирали, не мешая выплёскивать свой страх и боль. Но вскочить со стула конвоир и наручники ей не позволили.

- Ну, ну, зачем так убиваться? – выгнул бровь следователь. – Не в первый же месяц вас порешат. Год-другой протянете. Наверное.

Услышав это, она окаменела.

- Тут к вам посетитель, - продолжил следователь. – Даю десять минут, мы за дверью.

И в помещение вошёл Марк.

Вымотанная событиями вчерашнего дня и бессонной ночью, измочаленная страхом перед грядущей перспективой отправиться на зону,  уставшая от неудобной позы с затекшими руками, Маргарита равнодушно смотрела на мужчину.

Какие ещё неприятности он ей приготовил?

- Не могу сказать, что рад тебя видеть, - начал Марк, брезгливо осмотрев любовницу. – Выглядишь, надо сказать, препаршиво.

Рита молчала, понимая, что сила на его стороне.

- Итак, ты вляпалась. Не буду сыпать соль, напоминая, что ты сама виновата, - при слове «соль» Маргариту передёрнуло. – Но положение твоё безнадёжно. Скорее всего, с зоны ты не вернёшься. Не жаль загубленной жизни?

Рита всхлипнула.

- Квартира своя, работа непыльная, жила – горя не знала. Красивая же девка, давно могла найти обычного парня, создать семью, детей завести, - продолжал Марк. – Но тебе хотелось денег, причём сразу, много и чтобы они сами с неба упали. А берегов ты не видишь, от слова «совсем», и слова «нет» не понимаешь.

- Марик, - прорвало Маргариту. – Спаси! Ты можешь, я знаю! Спаси! Я продам квартиру, уеду… на Дальний Восток уеду, - она готова была пообещать, что угодно, лишь бы не в тюрьму. – На Север! В пустыню! Куда скажешь! И ты меня больше никогда не увидишь и не услышишь!

- Спасти-и? После того, как ты мне столько неприятностей доставила? – мужчина словно издевался, растягивая слова. А следователь дал им всего десять минут!!!

- Марик, вспомни, как тебе было со мной хорошо! Я виновата,  но не со зла, а потому что влюбилась и ревновала. Да, молчу, не буду больше об этом… Только вытащи меня!

- Время, -  следователь вернулся, и Марк покинул комнату, не реагируя на крики Риты. Единственно, чуть задержался возле полицейского и что-то тихо сказал ему.

 Дождавшись, когда за Марком закроется дверь,  следователь прошёл за стол и внимательно посмотрел на рыдающую обвиняемую.

- У вас есть два пути, -  он произнёс это  вполголоса, но Рита услышала и замерла, ожидая подробностей. – Первый – делу даётся ход, и что с вами будет дальше, я подробно обрисовал до визита вашего знакомого. Второй, - следователь выдержал паузу, в течение которой Маргарита раза три почти умерла от страха, - заключается в следующем: вы во всём сознаётесь, подписываете признание, что являетесь наркокурьером и распространителем «соли», и мы вас отпускаем.

- Отпускаете? – эхом повторила она.