Анаконда - Георгий Миронов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Одними креветками им не отделаться, — угрожающе поворачивая свой мощный торс в направлении идущего к ним официанта, пообещала Мадам.
Хозяйка действительно заказала только мясо креветок под майонезом, анчоусы и немного осетрового балычка. Вчера перебрала в финском посольстве хорошей водки под разговор и сегодня после плотного утреннего обеда тянуло на солененькое.
Мадам, плотоядно облизываясь, перечислила пять-шесть позиций из поданного ей меню и с трудом заставила себя остановиться.
— Переедать вредно, — пояснила она Хозяйке, с сожалением отодвигая от себя роскошное, в виде древней морской грамоты, меню. Огляделась, и большие статуи в нишах, и мозаичные панно, и фрески — все здесь вызывало прямо или косвенно ассоциации с океаном, морем, вообще водной стихией, как бы напоминая москвичам-старожилам о недавнем предназначении этого зала, где парились, хлестались березовыми, можжевеловыми, дубовыми вениками московские купцы и купчишки, а позднее устраивали милые междусобойчики партайгеноссе, чиновники и короли теневого бизнеса Москвы советской.
— Ах море, море, — не лишенным приятности густым, низким голосом пропела Мадам.
— Не говори мне о море. Как вспомню качку на пароме Хельсинки—Стокгольм, так утренний обед наружу просится.
— Может, водочки примете? Оно и успокоится.
— Избави Бог! После вчерашнего по утрам не пью. Значит, слушай меня внимательно. В Стокгольме на тебя жалуются: снизилось качество товара, поступающего из Сингапура. У двух десятилетних девчонок шведские медики обнаружили какую-то заразу. Ну, не триппер, но что-то вроде этого. Мы же договаривались, для Европы не дешевить! Сколько можно об этом говорить? Наверное, покупать в борделях дешевле. Но я просила отбирать мальчиков и девочек по деревням. Хлопотно, кто спорит, зато надежнее...
— А вы думаете, — перешла на холодно-официальный тон Мадам, — в деревнях они святые? Да трахаются там с детства так же, как в городах.
— Не путай нашу российскую деревню с азиатской и лапшу тайскую мне на уши не вешай. И у нас есть девицы в селе, а уж в Азии и вовсе. Там отец, узнав, что дочь лишили невинности до свадьбы, ее и убить может.
— Или продать в бордель...
— В общем, тема закрыта. Второе. «Дурь», что пришла в Хельсинки из Сеула, имела «подмешки»...
— Чего?
— Ну, посторонние примеси. Кто-то там у тебя на острове решил свое состояньице пораньше скопить? Разберись. Если в пути подмешивают, пройди всю цепочку. Если на острове кто- то из наших служащих, будь безжалостна.
— За этим у меня не заржавеет, — пообещала Мадам.
— Мы увеличиваем объемы мелких сырых алмазов и алмазной крошки из Якутска на Восток. Отбор ужесточен. Крупные алмазы сразу идут через Москву в Финляндию для огранки. Средние — в Амстердам. Мелкие — в Сеул. Подумай, как лучше камуфлировать при переправке груза мелких алмазов. Может быть, купить «коридор» на границе Еврейской автономной области и Китая? А потом по Северному Китаю — в Сеул? Подумай, съезди, посмотри на месте.
— Что еще? — спросила, жадно обгладывая жареную куриную ногу, Мадам.
— Теперь здесь. Мне из МВД дали информацию: прокуратура села на хвост бригады Рыжей Гали.
— Точно ли?
— Точнее некуда. Менты работают в следственной бригаде Муромцева...
— Это «важняк» из Генпрокуратуры? Генерал такой молодой?
— Да. Ты знаешь, «важняки» берут дело в производство, когда имеет место цепь преступлений, совершенных в ряде областей. Значит, на Галю вышли круто.
— Где они засветились?
— По данным моего человека из МВД, в городе Рудном, когда брали перстни графини Багучевой по моей наводке. Я давно за теми перстеньками охотилась...
— Ну, они ж товар вам и сбросили, так что через барыг засветки не будет.
— И по коллекции адмирала Воропаева тоже не будет: коллекцию я по дипломатическим каналам переправила в Хельсинки, заказчику Арно Утикайнену. Так что тут тоже все чисто.
— Жены дипломатов по-прежнему «челночат» без срывов?
— Типун тебе на язык... Какие срывы при дипломатическом паспорте?
— Так что вас беспокоит, Ирина Юрьевна? — Мадам одним глотком заглотнула содержимое большого хрустального бокала, наполненного сладким манговым соком.
— Как ты можешь жареную курятину запивать соком манго? — удивилась Хозяйка.
— А что? — подняла нарисованные бровки Мадам.
— Сладко же...
— Завидки берут? Я сама видела, как вы соком буженину запивали.
— Блефуешь, ничего ты не видела. Никогда я при тебе сладким соком жирное мясо не запивала.
— Вот и попались, — радостно захохотала Мадам, — а без меня запивали, запивали...
— Ну, ладно, прекрати ржать, — осерчала Хозяйка, настороженно оглядываясь. Но в круглом купольном зальчике никого, кроме них, не было. Официанты если и подслушивали, то прячась за портьеры, а оттуда ни хрена не услышишь — далеко. А говорили они о делах шепотом, о еде громко. Фиг что разберут. Да и вряд ли. Среди официантов тоже был ее человек. Настоящая его фамилия — Михаил Аркадьевич Косман. Но под своей фамилией он давно не работал. Последний раз, когда Хозяйка внедрила его в банк «Кредит-экспресс», он носил фамилию Абдуллаев. В ресторане он носит фамилию Иванов, и никого это не колышет. Посетителям даже нравится. «Иванов» не допустит, чтобы ее разговор подслушивался.
— Короче, — жестко остановила развеселившуюся не к месту и не ко времени Мадам. — Бригаду Гали положи «на дно». Пусть пару недель замрут. У них, я знаю, есть свои блат-хаты. На них ментам никогда не выйти самим. А мы им пока помогать не будем, ясно?
— Что значит пока? — удивилась Мадам.
— То и значит. Если Муромцев потеряет следок к Гале, снова дадим ее бригаде задание. А пока пусть заглохнут.
— Им втроем лежать в кайф, — хохотнула Мадам, демонстрируя знание интимных подробностей личной жизни бригады, выполнявшей спецзадания самой Хозяйки. Хозяйка не показала в связи с этим своего раздражения фривольным настроением Мадам:
— А мне нужна коллекция Луиджи Пролонгетти. Хороший покупатель на нее есть в Гамбурге. Я в Хельсинки договорилась о переправке коллекции из Суоми в Германию паромом, купила «коридор» на границе и курьера.
— Не врублюсь, в чем проблема? У нас бригады по стране...
— Нужно тонко сработать. Коллекция в хорошо охраняемом доме.
— Ой, ой, я дрожу от страха. Да нам хоть музеи Московского Кремля взять, был бы приказ...
— Луиджи — итальянский дипломат, живет на Кутузовском, в доме, где когда-то Брежнев жил. Там, кроме обычной охраны, еще и сексотов стая пасется, не углядишь. Тонко надо, тонко. Засыплется бригада, всех потянет.
— Ой, держите меня четверо! Куда потянет, Ирина Юрьевна? Да у нас за каждой бригадой чистильщик идет! Не было проколов и не будет.
— Ты меня слушай. И не перебивай. Тонко — значит, тонко. Во-первых, охрана. Во-вторых, Луиджи — личный друг президента. Он ему какую-то фарфоровую кружку XVIII века подарил, когда Боряшка в Риме был. И вообще они даже похожи друг на друга: высокие, вихрастые, широкоплечие...
— Я думала, итальянцы мелкие, худенькие...
— Он с севера, из Милана. Светлый волосом, крепкий. Дружат даже домами, жены кулинарными рецептами обмениваются. Если взять коллекцию, шуму будет много. А если, не дай Бог, замочат хозяина...
— А это обязательно?
— Не исключено. Дело в том, что у него квартира на охране, на сигнализации, дверь с сейфовыми замками. Проще простого проникнуть в квартиру, когда там хозяин. А это, сама понимаешь, чревато. Если им удастся проникнуть в квартиру, взять коллекцию, чтобы владелец их не увидел в лицо и не мог затем опознать, пусть живет.
— Задачка не для дураков...
— Я и говорю. Надо создать бригаду специально для этой операции. На дело пойдут Матрена и Екатерина Васильевна Алимова.
— А после операции?
— По обстановке.
— Послать чистильщиком Дикую Люсю?
— Да. Пожалуй, да... Точно, Дикую Люсю. Она быстрая, сумеет обеих убрать. Только продумай, чтобы коллекцию они передали курьеру вскоре после акции. И тут же Дикая Люся в дело. Темп, темп! Упустишь время, темп потеряешь. И вклинятся менты или парни Муромцева.
— Брать всю коллекцию?
— Нет. Фарфор не надо. Только серебряные табакерки.
— Матрена-то хозяина замочит. Это не проблема. А сумеет Алимова без накладок взять коллекцию и зачистить место?
— Сумеет. Я ее уже пробовала в Осло.
— Где-где?
— Я ее с собой в Осло брала. Она там в незнакомом городе, без знания языка, выполнила акцию. Взяла ночью в городском музее картину Мунка. Это заказ барона Патриксена из Питера был. Он страстный поклонник этого художника, а у нас Мунка в музеях — раз-два и обчелся. Кажется, в Пушкинском в Москве одна работа, мужик или две девицы на мосту. Мне-то он не сильно нравится. Но есть заказ, надо работать. Так вот, Алимова одна пошла на дело и сработала грамотно и по отключению сигнализации, и по идентификации объекта, и по зачистке места.