Люди молчаливого подвига - Александр Василевский

Последняя беседа Гнедаша с полковником Беловым состоялась утром 18 декабря 1943 года. Капитан доложил о готовности и повторил все полученные инструкции.

— Составом группы довольны? — спросил Белов.

— Вполне.

— Впечатление о вашей радистке?

— Впечатление-то хорошее…

— Понравилась? Она всем нравится. Мы бы рады ее не пускать, но таких не удержишь в штабе. Вы уж ее берегите.

— Вот это как раз тревожит меня.

— Хорошо, что тревожит. Будете осторожнее. Радистка радисткой, но в тех условиях, в которых вы окажетесь там, всем вам нужна мадонна… А? Похожа?

— Не знаю. Я не видел мадонн… Просто милая девушка…

Пауза.

— Контакт с заместителем?

— Абсолютный. Спрашивал меня, как насчет гражданства. Он ведь еще не получил его.

— Получит. Документы его в Президиуме Верховного Совета СССР вместе с нашим ходатайством. Надежный будет помощник. Просьб, пожеланий нет?

Гнедаш пожал плечами.

— Если только письма будут — велите хранить. А так… Нет, ничего…

Белов молча кивнул в знак согласия и обнял Нового. Уже на следующий день, 19 декабря, на стол к полковнику легло первое донесение, правда, еще с нашей стороны:

«Белову. Обстановка ясна. Сегодня в ночь на девятнадцатое ухожу. Результаты сообщу завтра в час тридцать. Новый. Смирная».

Заброска группы Гнедаша в тыл предполагалась на самолете. Однако после десятидневного ожидания летной погоды решили отказаться от этого варианта. Ночью разведгруппа двинулась на запад. Линию фронта перешли удачно в 12 км южнее Паричи. Через несколько дней достигли района Лунинца.

Здесь разведчики сориентировались, спрятали снаряжение в лесу и разошлись небольшими группами по два-три человека. Было уже намечено, кто куда. Клара с рацией обосновалась в поселке Хоростово. Здесь не было немецкого гарнизона, и потому поселок решили сделать базой. Место подготовили через разведку партизан.

Гнедаш предъявил документы на подполковника Шевченко. Отсюда, из Хоростова, потянулись нити в Пинск, Лунинец, Барановичи, Кобрин, Брест, Белосток, Варшаву.

3.

Устроив Клару, Гнедаш взял двух помощников и покинул базу.

Встречи. Пароли. Явки. Все уже было знакомо. Чтобы иметь возможность перепроверять добываемые сведения, он на каждой станции ставил двух человек, не связанных, однако, между собой.

Держал он себя независимо. В Пинске потребовал от бургомистра, чтобы ему отвели квартиру. Но это уже была не прежняя дерзкая выходка, а трезвый расчет: раз человек ведет себя так смело, стало быть, у него есть рука в Третьем рейхе. К тому же кончался год 1943-й. Сталинградская и Орловско-Курская битвы были уже позади. Настроение оккупантов менялось. Он видел нервозность, тревогу даже среди офицеров.

Уже 29 декабря штаб фронта получил первую радиограмму о концентрации войск в районе Пинска. В следующей было уточнение — сколько дивизий, какое вооружение. В третьей — количество вагонов и состав грузов, направлявшихся на восток и обратно, на запад.

За первый месяц работы Клара девяносто раз выходила в эфир. Девяносто раз… И каждый выход мог стоить жизни.

В деле я видел пометки, сделанные, вероятно, Беловым:

«Группа Нового работает весьма интенсивно. Как правило, сведения очень ценные».

Об оперативности работы Гнедаша можно судить по датам. 21 января штаб по радио запрашивает его о наличии вражеских соединений. Уже на другой день к вечеру Новый передает точные данные: аэродромов — столько-то, самолетов — столько-то и каких, как охраняются и т. п.

Из Бреста Гнедаш сообщил:

«Знаком с польским помещиком, имеющим связи в Варшаве, Бресте, Белостоке. Принят в немецких кругах, одновременно имеет связи с подпольной антифашистской организацией в Варшаве».

На этого помещика Гнедаш потратил немало сил. Он познакомился с ним как виноторговец, к тому же делец, втихомолку скупающий драгоценности. Но первый «заброс», так сказать, сделал, обывательски ругнув немецкий порядок и высказав несколько пессимистический взгляд на окончание войны. Разговор шел один на один.

— Ну, а у вас-то какие планы, а? — спросил помещик.

Разведчик неопределенно пожал плечами:

— При всем том, я слишком связан с новым порядком.

— Я понимаю, корабль тонет… Какой же берег вы избираете?

Кажется, слишком. Но в то же время на провокатора не похоже. Гнедаш делает испуганное выражение лица, как бы опасаясь свидетелей, и меняет тему беседы…

Гнедаш подробно доносит Белову о поведении помещика. Белов радирует:

«Продолжайте следить, опасайтесь провокации».

Однажды помещик, выйдя из кабачка, где они довольно-таки изрядно выпили, вдруг ошарашил Гнедаша репликой, брошенной как бы вскользь, между прочим:

— Милый мой, вы мастер, а я дилетант.

По тону Гнедаш понял, о чем идет речь, но ответил уклончиво:

— Ну, по-моему, вы тоже пользуетесь успехом у женщин.

— Я не об этом. Вы, конечно, можете убить меня, но… фашистов я ненавижу! Запомните — майор… Эта фигура вас заинтересует.

Гнедаш приставил к помещику одного из своих людей, а сам стал искать выход на майора. На это потребовалось около трех недель. И вот он радирует Белову:

«Противником сформирована команда «Вега» — занимается переброской в нашу страну небольших шпионских групп. Создана также команда «Абертруно» — занимается контрразведкой в прифронтовой полосе с задачей выслеживания наших разведчиков. Координирует действия обеих команд майор… Веду за ним наблюдение. Новый».

В беседах с гитлеровским майором Гнедаш работает по той же легенде, что и с помещиком. Да и психологически он ведет ту же линию, но, конечно, более сдержанно. Среди бандитов нельзя выглядеть безгрешным. Это опасно, ибо раздражает, вызывает подозрение. Гнедаш даже признается фашисту, что немного напуган, — черт его знает, как теперь повернутся события. Дает понять майору, что сколотил порядочный капитал и не знает, куда его поместить. Точный расчет. Оказывается, сам майор встревожен тем же…

В итоге этой игры на стол Белову ложится следующее донесение:

«В течение суток ждите группу фашистских шпионов… Заброска самолетом, координаты X-1201, V-84342».

В конце каждого месяца Новый посылает сводный отчет о военной и политической обстановке в районе действий разведчиков. Может быть, на стол командующего будут положены всего несколько цифр и вывод. Например:

«Гарнизон Лунинца на 20 февраля — 6 тысяч человек, 200 танков. Штаб в здании бывшего райисполкома на Садовой улице…»

Но это только одно сообщение. А сотни их — это уже конкретная картина переброски войск, их численности, системы обороны противника. Такие сведения поистине бесценны при подготовке наступательной операции.

В то время как разведчики сражались в тылу врага в глубине России, матери и жены с тревогой ждали вестей от своих близких, смутно догадываясь, что есть какие-то особые причины для их молчания. Дважды Клара передавала приветы своим родителям. Иван Бертольдович Франкль просил сообщить жене, что жив, и интересовался, предоставлено ли ему гражданство СССР. Незадолго до начала войны он женился на Маше Тисовской. Этой фамилией он и был зашифрован. Гнедаш отлично сработался с Франклем. Все схватывает на лету, молчалив и выдержка железная. На нем лежала вся конспирация: Иван Бертольдович был в этом деле великий специалист. А пал в открытом бою.

Гибель «Веги», подозрительно точная бомбардировка военных объектов врага нашей авиацией и другие акции очень насторожили фашистов. Те чувствовали, что кто-то очень точно, оперативно работает против них совсем рядом. Но запеленговать радиостанцию Нового не удавалось… Рация все время меняла адрес и — продолжала выходить в эфир. По-видимому, гитлеровцы все-таки нащупали примерный район действий основного звена группы. В район Слонима были направлены части карателей. Они блокировали дороги, выставили засады, прочесывали леса. 25 мая Клара Давидюк передала Белову печальную весть:

«Для подготовки площадки к приему самолета Новый выделил группу партизан во главе с Тисовским. Группа вышла в указанный район и в ночь на 23 мая наскочила на немецкую засаду. Пришлось принять бой…»

Иван Бертольдович Франкль — Тисовский геройски погиб, так и не зная, что за день до этого Указом Президиума Верховного Совета СССР он был принят в советское гражданство и награжден орденом Отечественной войны.

В деле подшито письмо жены Франкля командиру части. Оно датировано третьим мая.

«Уважаемый товарищ Смирнов!

Получила Ваше письмо и денежный перевод. Сердечно благодарю Вас за внимание.