Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969 - Виталий Федоров

– Где сегодня вечер проведём? – поинтересовалась Аня.

– Мне в клуб идти не хочется, – предупредил я. – А вон там на поле у реки какой-то полевой вагончик. Не хочешь его обследовать?

– Я согласна, пошли.

Начало смеркаться, когда мы подошли к вагончику. Он был на колёсах. Внутри, недалеко от входа находился стол и две скамейки рядом с ним. А во второй половине вагончика находилась «спальня». Там был настелен толстый слой сена, который, вероятно, заменял матрас и подушку. Мы решили воспользоваться этим подарком судьбы. Интимное место, лучше не придумаешь! «Кувыркаться» на сене оказалось очень даже приятно. Нам больше не хотелось никуда идти, и мы заснули прямо тут. После рассвета я проводил Аню до дома. По пути договорились, что на следующую ночь снова обоснуемся здесь.

Вторую ночёвку в вагончике мы проводили уже как опытные молодожёны. Пришли, когда уже было темно. Вначале поболтали. Я ей рассказал, как был на дне рождения Марины Мышкиной два года назад. Аня сообщила, что Марина вышла замуж. Ещё я вспомнил тот случай, когда «летел» на тракторе вниз по логу… Тут Аня приподнялась на локти и произнесла:

– А про меня ты не забыл? Соловья баснями не кормят!

В вагончике было темно, но я явственно видел её сверкающие искрами глаза.

– Нет, не забыл, милая. – Я лежал на спине, слегка склонив голову в её сторону. Она резко развернулась, оказавшись сверху, и начала меня целовать. Я с удовольствием отвечал ей тем же (хм, не то что тот приснопамятный случай с Дусей).

Снова мы с Аней провели чудесную, страстную ночь. Кажется, уже не было необходимости договариваться о следующей встрече. Вечером я снова пришёл на рандеву с Аней. Она мне с порога выдала новость:

– Вагончик наш прицепили к трактору и куда-то увезли…

– Что делать? – почесал я затылок и сам же ответил: – Надо искать другое место обитания.

– Давай сегодня у нас на чердаке переночуем? – предложила она.

– Неплохая идея, – согласился я.

Аня принесла на чердак постельные принадлежности, расстелила их и пригласила меня. Постель, надо полагать, была её. Она ещё раньше говорила, что живёт с мамой, но маму её я не встречал. Впрочем, и со своими её не знакомил.

На чердаке мы неплохо устроились, но чего-то нам всё-таки не хватало. Хотелось чувствовать себя более свободно. Следующий вечер для разнообразия решили провести в клубе села Горбуново. Там должен был быть концерт художественной самодеятельности, а после него – танцы. Концерт мы посмотрели-послушали с удовольствием, а на танцы не остались. Решили «потанцевать» по дороге в Луговую. Шли, обнявшись, иногда целуясь. Вдруг Аня по-мальчишески свистнула, да так умело и красиво! Я опешил и не к месту спросил:

– Ты умеешь свистеть?

– Как слышал, – засмеялась она. – Могу и ещё громче. Хочешь?

– Давай!

Она – пальцы в рот, и я услышал настоящий посвист Соловья-разбойника.

– Ой, хватит, разбудишь народ! – остановил её я. Потом немного подумал и решил, что её талант можно использовать «на благое дело»:

– Ты свисти мне негромко, когда тебе захочется поваляться на зелёной травке, ага?

– Хорошо, я свистну. Но не тихо, – продолжая смеяться, ответила она.

Мы в это время шли по тропинке, которая петляла вдоль небольшой речки – притока Пышмы. Вдруг я услышал от Ани переливчато-заманчивый свист. Мы в это время проходили по низине напротив пионерского лагеря, расположившегося наверху в бывшем детдоме. Мне оставалось лишь выбрать уютное, удобное местечко в ночи для наших страстных объятий.

Ещё несколько вечеров и ночей мы с Аней ложились на мягкую травку по её свисту, который стал звучать почти как художественный. Я подумал, что, возможно, она тренировалась на работе, слыша пение женщин. Работала она в полеводческой бригаде.

А тут подошёл день, когда я должен был сниматься с временного учёта в военкомате. Сказал Ане, чтобы она отпросилась с работы. Но отпустили её лишь на второй день, поэтому пошли мы уже на одиннадцатые сутки после моей отметки о начале отпуска. Но я не волновался, время в запасе ещё было.

День был чудесный. Мы шли и радовались солнцу (в последнее время-то встречались лишь в тёмное время суток). В Талицу шли не по дороге, а через тот самый лес, который нас сблизил. Через некоторое время я услышал, как Аня насвистывает как-то знакомый мотивчик и сразу понял, что от меня требуется. Заглянул в её хитрые карие глазки.

– Я готов, как пионер! – отрапортовал я. И дальше всё было по знакомому сценарию.

Пришли в военкомат. Я занял очередь, передо мной было человека четыре. Минут через двадцать подошла моя очередь, я зашёл в кабинет, поприветствовал капитана. Он посмотрел мои бумаги и спросил:

– Вы не опоздаете вернуться в свою часть?

– Никак нет. У меня в запасе ещё целый день.

– Когда собираетесь уезжать?

– Сегодня вечером.

Мне поставили штамп со временем убытия на нужном документе. Перед обратной дорогой мы с Аней решили зайти в знакомое нам кафе. Заказали там хороший обед и бутылку вина – того самого, которое брали одиннадцать дней назад, и которое так подняло нам тогда настроение. Не спеша пообедав, мы пошли в сторону дома, где ждал нас наш «знаменитый» лес. Мы решили там отдохнуть. А после любовного сеанса, чтобы не захотелось спать, решили искупаться, благо река была поблизости, метрах в ста. Мы подошли к берегу реки, и с огорчением увидели, что для купания место неподходящее, берег был высоким и крутым. Мы пошли вдоль реки в сторону Луговой и всё-таки нашли некое подобие пляжа. Здесь мы искупались и позагорали. Этот день мы уже использовали сполна и решили вечер и ночь провести каждый у себя дома. С Аней я простился около её дома ещё засветло – день-то в июне ого-го какой длинный.

Когда пришёл домой, то мне первым делом предложили помыться и попариться в бане. Пока я мылся, Иван Гаврилович организовал застолье «С лёгким паром». Мы с ним немного выпили, покушали. Тут я, наконец-то, вспомнил, где и когда его встречал раньше.

В первый год жизни в этом крае меня, четырнадцатилетнего паренька послали в помощь горбуновскому трактористу, который помогал нашему колхозу вспахать какое-то большое поле. Гусеничный трактор с кабиной я тогда видел впервые. Моей обязанностью было набирать воду из находящегося неподалёку болота в ведро кружкой и подносить её трактористу. Тот пахал один, но, сделав круг, его трактору нужна была вода. Радиатор был неисправен, и вода из него постоянно вытекала. Сам я ростом был мал, поэтому трактористу приходилось вылезать из кабины и самому заливать воду. Между делом я поинтересовался:

– Как называется этот трактор?

– «Натик», – ответил он. Этим трактористом и был Иван Гаврилович. Я напомнил ему этот случай. Он сказал, что тоже помнит мальчишку, который набирал ему воду. Но только никак не может поверить, что тем пареньком был я.

Во время отпуска я не только занимался донжуанством, но и помогал по хозяйству маме и отчиму. На следующий день после снятия с временного учёта мы с мамой отправились на лошади, запряжённой в лёгкую коляску-двуколку, на пасеку. Там нас уже ждал Иван Гаврилович. Они с мамой оба работали пчеловодами, здесь же и познакомились; позднее сошлись, хотя отношения так и не узаконили.

Я сказал, что вчера был в военкомате и снялся с учёта, а сегодня уже должен быть в пути, но решил ещё два дня побыть дома, а уехать послезавтра. Ещё пообещал, что заеду к сестре Вере в Камышлов. Тут Иван Гаврилович решил отметить мой отъезд, прямо на пасеке. Но не среди пчёл, конечно. На пасеке был построен добротный дом с русской печью. Тут же у них нашлась посуда, выпивка, закуска, и, конечно, мёд. Под хмельком он мне намекал, что я его могу называть отцом. Но у меня «язык не поворачивался». Ещё он высказал такую мысль:

– Если бы я имел такое образование, как у тебя, и был бы грамотен, как ты, то сейчас был бы большим человеком!

– Возможно, возможно, – ответил я, а про себя усмехнулся: «Это у меня-то образование? Семь классов даже не закончил! Да, такому только завидовать». А ведь отчим говорил серьёзно. Вот было время!

Мы с мамой вернулись домой, а Иван Гаврилович остался ночевать на пасеке. Мама занялась домашним хозяйством. Уже вечерело, и я пошёл на свидание с Аней. Сказал ей, что поеду послезавтра в двенадцать часов со станции Поклевская на местном поезде Тюмень – Свердловск до Камышлова. Там я должен буду встретиться с сестрой, а через два часа уже закомпостировать билет до Москвы. Я заранее побывал на станции и ознакомился с расписанием поездов на московском направлении. Выслушав это, Аня произнесла:

– Я хочу пойти провожать тебя на станцию. Ты не против?

– Нет, конечно, – ответил я. – Буду только рад. А тебя на работе-то отпустят?

– Хм, – усмехнулась она. – Не отпустят – убегу!