Колесо Фортуны. Репрезентация человека и мира в английской культуре начала Нового века - Антон Нестеров

И тут судьба вновь одаряет Рэли своей милостью. Его флотилия захватывает испанское судно, «Madre de Dios», плывущее с грузом, стоимость которого была поистине фантастична. На борту корабля находилось «537 тонн[691] специй, 8500 центнеров[692] перца, 900 центнеров гвоздики, 700 центнеров корицы, 500 центнеров ванили, 59 центнеров лепестков мускатного дерева, 59 центнеров мускатного ореха, 50 центнеров смолы бензойного дерева, 15 тонн черного дерева, два больших распятия и иные ювелирные изделия, инкрустированные бриллиантами, а также шкатулки с мускусом, жемчугом, янтарем, набивные ткани, шелка, слоновая кость, ковры, серебро и золото».[693] Достаточно сказать, что после распродажи этих трофеев в Англии на несколько лет упали цены на шелка и специи.[694]

Николас Хилльярд. Королева Елизавета I. 1586–1587. Музей Королевы Виктории и принца Альберта

«Madre de Dios» доставляется в Дартсмут. И тут выясняется, что судовая документация с описью груза «погибла» в бою, а английские моряки изрядно «пощипали» захваченные трофеи. Более того, судно пришло в порт накануне ярмарки святого Валентина – и тем самым остатки сокровищ (доля которых должна поступить, как положено в таких случаях, в государственную казну!) уйдут за бесценок со сходен, распроданные лихими победителями. Государственный казначей срочно посылает в Дартсмут своего племянника, дабы воспрепятствовать «грабежу собственности, принадлежащей короне». Молодой человек рапортует, что в результате его расследований установлено: королевская доля не превышает 10 000 фунтов – то есть занижена примерно вдвое. В Дартсмут отправляется Роберт Сесил. Но ему «не под силу справится с этими головорезами». Единственный, кто способен их урезонить – сэр Уолтер Рэли, ибо это его люди. Сэра Уолтера выпускают из Тауэра. Он проводит в Дартсмуте около трех недель. Расхищенное возвращено на место: и доля короны, по подсчетам сэра Рэли… составляет 80 000 фунтов: «Не будет ли Королева так любезна принять это скромное подношение искреннейшего слуги Их Величества…». Ибо сэр Рэли прерасно понимает намеки. И рад выкупить свою свободу. Тем более, что ему это ничего не стоит. То есть не стоит поместий, монополий, земель. «Легко пришло – легко ушло». И сэр Уолтер может быть свободен: ему лишь запрещено появляться ко двору…

Неизвестный художник. Портрет леди Елизаветы Трокмортон (?). 1585–1600. Городской совет Молдон Таун

Возможно, обретя столь странным образом независимость от Королевы, Рэли почувствовал облегчение. Однако к нему примешивалась досада, которую он не мог скрыть:

ПРОЩАНИЕ С ДВОРОМ

Долиной скорби. Разум, как свеча,Еще чадит. Игралище судьбы,Гляжу я вслед волне, что унеслаВсе, кроме горечи. И все мои мольбы

Теперь о смерти. Путь утратив правый,Бреду, оставив за спиной весну.Мне лета не обресть. Подлунной славойНе дорожу давно. И все-таки, прошу:

Пусть будет скорбь вожатым и оградой,Сквозь холод старости ведя к иным отрадам.

Досада требовала выхода в действии. В 1595 г. Рэли отправляется в экспедицию в Гвиану. По возвращении он окрылен планами колонизации этой страны. Демонстрация вывезенных им из Гвианы диковинок, устроенная при дворе друзьями, едва ли не на месяц дает светскому Лондону тему для пересудов. Основная тема коих… а ездил ли сам сэр Уолтер в эту экспедицию? Пытаясь заручиться поддержкой Королевы и света и обелить свое имя от этих наветов, Рэли публикует памфлет «Открытие Гвианской империи»; памфлет пользуется успехом, его охотно раскупают, но никто почему-то не спешит вкладывать деньги в освоение заморской страны. В 1596 г. Рэли принимает участие в осаде и штурме Кадикса. «Действия сэра Уолтера Рэли, – пишет один из современников, вспоминая об этой операции, – столь были достойны всяческого восхваления, что даже те, кто прежде слыли его недоброжелателями, воздали ему должное, ибо совершенное им на море превзойти невозможно».[695] Сам Рэли утверждал, что если Кадикская операция и принесла ему что-нибудь, то разве что хромоту – результат ранения. 1597 г. отмечен неудачной экспедицией к Азорским островам под водительством Эссекса – той самой, коей мы обязаны появлением двух самых знаменитых донновских стихотворений: «Шторм» и «Штиль».

Вскоре Рэли разрешено вернуться ко двору. Он нужен стареющей королеве – хотя бы как напоминание о былых днях ее славы и величия. Елизаветинская эпоха идет к закату. В 1601 г. складывает голову на плахе Эссекс – фактически последний из плеяды блестящих фаворитов… На передний план выдвигаются совсем иные люди: молчаливый, расчетливый Бэкон, мастер интриги Ральф Уиндвуд…

В 1603 г. Королева умирает. На престол восходит Иаков I Стюарт – неравнодушный к юношам блюститель нравственности, любитель богословских споров и охотник за ведьмами, писавший трактаты по демонологии.[696] Вот уж на чье благосклонное внимание мог менее всего рассчитывать человек типа Рэли! Говорят, что когда королю впервые доложили о том, что бывший фаворит Елизаветы просит у него аудиенции, Иаков мрачно поморщился: «Уолтер Рали… И чего ради, друг мой?».[697] Среди прочих причин неприязни нового властителя к стареющему вельможе следует упомянуть и тот простой факт, что Иаков не выносил табачного дыма… Вскорости король лишает Рэли доходов от монополий, особняка, когда-то предоставленного королевой во владение своему слуге, но формально оставшегося собственностью короны… Состояние сэра Уолтера тает, влияние сходит на нет, при дворе его сторонятся, как прокаженного. Но Рэли, в каком-то странном ослеплении, не хочет замечать очевидного… В июле 1603 г. он подает королю «Записку касательно войны с Испанией и защиты Нидерландов», предлагая лично возглавить экспедиционный корпус в составе 2000 человек, – будто не ведая того, что король, наоборот, вынашивает планы о заключении мира с испанцами! Для нового царствования Рэли подобен занозе. К этому стоит добавить, что шотландец Иаков Стюарт чувствовал себя весьма неуютно на английском престоле: ему до самого конца царствования не простили того, что он сел на трон вопреки закону, принятому еще Эдуардом III: английский король должен быть рожден на территории Англии.[698] Рэли же самим фактом своего существования напоминал о покойной Королеве и династии Тюдоров…

Уильям Сигар. Сэр Уолтер Рэли. 1598. Национальная галерея Ирландии. Дублин

Так что арест одного из близких друзей Рэли, лорда Кобэма, по обвинению в государственной измене пришелся королю как нельзя более кстати. Кобэму вменялась в вину попытка получить у испанцев деньги на поддержку действий английских «католических бунтовщиков», намеревавшихся якобы убить короля и возвести на трон леди Арабеллу Стюарт. Утверждалось, что Кобэм вел переговоры с испанцем графом Армбергом и даже получал от него деньги. В показаниях несчастного лорда всплыло имя Рэли.

И вот 21 сентября Рэли предъявляется обвинение в том, что «он участвовал в заговоре с тем, чтобы низложить короля, поднять мятеж в королевстве, изменить религию, ввести владычество Римской церкви и позволить вражеским армиям вторгнуться на территорию королевства. Лорд же Кобхэм встречался с Уолтером Рэли в его доме в Дарэме, в приходе святого Мартина, и они обсуждали, как возвести на трон Арабеллу Стюарт..».[699]

Суд, устроенный в ноябре, напоминал фарс. Единственное свидетельство против Рэли – показания Кобэма. Рэли требует очной ставки со свидетелем. Ему отказывают. Рэли напоминает, что в английском праве существует положение, согласно которому обвиняемый не может быть признан виновным, покуда не представлены показания двух лиц против него. Судья отклоняет его протест под тем предлогом, что данное положение относится исключительно к гражданскому праву, в деле же о государственной измене «достаточно доказательств, представленных в виде письменных показаний свидетеля или же полученных из опросов такового в зале суда». Любые аргументы Рэли отклоняются, обвинительная речь прокурора полна выпадов, граничащих с оскорблением… Один из судей, присутствовавших на процессе, сэр Фрэнсис Годи, на смертном одре утверждал, что «никогда прежде английская юстиция не попиралась столь грубо и беззастенчиво, как в ходе осуждения Уолтера Рэли»[700]". Сохранилось свидетельство, что после того, как Рэли вывели из зала суда, часть присяжных, на которых произвели глубочайшее впечатление манера его поведения и достоинство, с которым он защищался, опустилась на колени и просили о помиловании для этого человека.[701] Но помилование не входило в планы Иакова. Приговор, вынесенный Рэли, гласил: «Ибо вы были признаны виновным в совершении предательства, то и далее, до самого дня казни, будете содержаться под стражей в том же месте, откуда доставили вас в зал суда; в день казни вы будете провезены по улицам на телеге к месту исполнения приговора, где будете подвешены и расчленены заживо, тело ваше будет рассечено, вырвут из него сердце и внутренности, так же как ваши половые органы будут отсечены и брошены в огонь на ваших глазах; затем будет отсечена ваша голова и тело будет расчленено на четыре части, кои выставят на обозрение толпы, коли на то будет воля короля; и да смилуется над вашей душой Господь».[702]