Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » О войне » Судьба Алексея Ялового - Лев Якименко

Судьба Алексея Ялового - Лев Якименко

Читать онлайн Судьба Алексея Ялового - Лев Якименко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 76 77 78 79 80 81 82 83 84 ... 121
Перейти на страницу:

И я больше ни о чем не думаю. Для нас начинается та жизнь, в которой обо всем забываешь, в которой все в поплавке, в его живом движении, и шорох камышей, и крик невидимой птицы, и тяжелый полет баклана, в которой азарт, увлечение, разочарование и удача мгновенно сменяют друг друга, в которой освобождение от всех тревог и первозданная радость.

МНЕ ПРИСНИЛАСЬ АТОМНАЯ СМЕРТЬ

Мы с Вовой вышли утром гулять. Сеялся мелкий теплый дождь. Вдали мирно погромыхивал гром. Пахло свежим, недавно развернувшимся зеленым листом, молодой травой. Теплом дышала земля. Вова прыгнул с крыльца, торжествующе крикнул и понесся по лужам. Брызги полетели во все стороны.

— Зачем вы позволяете гулять под дождем? — быстро и тревожно спрашивала меня наша соседка. Она с трудом переводила дыхание, мы стояли на крыльце под навесом, детей своих, Алешу и Сашу, крепко держала за руки, они вырывались и хныкали: «Да-а, Вове можно, а нам нельзя…»

— Стронций, — говорила соседка. Она с тоскливой тревогой смотрела на низкое, сеющее дождь небо. — Вы не знаете, не слышали?! У нас сейчас выпадают радиоактивные осадки…

Вова никак не хотел уходить домой.

— Папочка, ну хоть пять минуточек, ну одну минуточку. Тепло. Что же, дождь… Я в сапогах резиновых и плащ с капюшоном…

И он расплакался. Так, как плачут только в детстве. С безнадежностью отчаяния.

…Мне казалось, я не проснусь. Меня душило. Нечем было дышать. Перевести дыхание не хватало сил. Сердце словно подпрыгивало, стараясь вырваться из грудной клетки.

Мне приснилась атомная смерть.

Наша земля после разрушительной атомной войны.

Обугленная. Мертвая. Черная.

Ни деревца. Ни травинки. Ни светлого блеска воды.

Выжженная пустыня. И то тут, то там в этой бесконечной черной пустыне, как памятники, вздымаются чудовищные красные нагромождения, похожие на выбросы в сталактитовых пещерах. Они оплывают. Багрово рдеют. Словно вобрали в себя всю кровь, все слезы, все жизни…

Воющее тоскливое одиночество. Нет людей. Ничего живого. Никаких следов. Словно было так извечно. И ни одного звука. Безмолвие. И я понимаю: мне не увидеть и не встретить ни одного человека. Н и к о г д а. И лишь я, чудом заброшенный, чудом уцелевший в этих мертвых, бесконечных, молчащих пространствах.

На что мне теперь моя жизнь!..

За окном на крыше соседнего дома вспыхивают цветные движущиеся огни, выписывают буквы, слова: «Пешеходы! Соблюдайте правила уличного движения!» Мчится автомобиль, отшатывается силуэтно вычерченный огнями человек, нарушивший правила, автомобиль подымается на дыбы, пешеходу грозила смерть.

И снова мчится автомобиль, и снова отшатывается человек… Вина и воздаяние. Как в библейских притчах. Бесконечная погоня. Игра смерти с жизнью.

Во сне заворочалась Наташа. И засмеялась. Даже во сне дети смеются так, будто рассыпались солнечные колокольчики…

Что ей приснилось? Большое море, у которого она недавно строила домики, сажала сады (втыкала в песок высохшие палочки бурьяна, поливала водой), теплое море с движущейся живой водой, она купалась на руках у мамы и кричала, подпрыгивая, подбрасывая свое смуглое тельце: «Еще! Еще!..» И заливалась так… Или ей приснилось, что сердитая тетя из соседнего подъезда дала ей поводок и она прогуливает Чопку — мохнатого черного пуделя. Или ей кажется, она летает, невесомо парит над землей.

Вечером мы крутили пластинки. «Лебединое озеро». Наша мама вспомнила студенческие годы, танцевальный ансамбль. Порозовевшая от смущения и, вдруг показалось, сама еще молодая, юная, с заблестевшими диковато красивыми восточными глазами, легко приподнялась на носки, как-то по-особенному изогнулась шея, гордо приподнялась голова, заговорили руки, и пошла, поплыла… Наташа даже всхлипнула от восторга.

— Я — лебеденок! — закричала она. Вскочила с тахты.

Все в ней: увлеченное лицо, глаза, отлетающие белые волосики, розовый бант — все в движении, в порыве, и вся она беленькая, она светится, она для нас — солнышко, в ней жизнь и радость…

Она поднялась на носки, взмахнула своими ручками, идет, плывет…

Лебеденок наш!..

…Вова покряхтел, покряхтел во сне, словно раздумывая, идти ему или не идти по малой нужде, решил, наверное, перетерпеть, устроился поудобнее и притих.

А он какие сны видит? На донную удочку, с тяжелым грузом и длинной леской, которую ему впервые в этом году разрешили самостоятельно забросить, поймал он наконец давнюю мечту свою — судака и тащит его, а тот, взбурлив воду сильным хвостом, вновь уходит на глубину, и его снова, осторожно выбирая леску, надо подводить к берегу… Или снится ему пропущенный в ворота мяч… Или неслыханное богатство: монеты времен боспорского царя Митридата.

Летом мы были на раскопках. На Тамани. Узкая улочка. На ней полно костей. Говорят, жители Фанагории выбрасывали кости прямо на улицы. Кости были вместо мостовой. Тут же каменная кладка маленького дома. И очаг посредине.

Я смотрю на равнодушные, не тронутые еще лопатой курганы, покрытые выгоревшей травой, на море, замершее, тихое, той чистейшей голубизны, которая бывает в редкостные дни — под воду ушла часть древнего города; на очаг с холодными углями, пролежавшими под землей более двух с половиной тысяч лет; на беленький поселок в садах — город был разрушен давно, ушел под землю, а люди, видимо, оставались, поселились на новом месте, но неподалеку от обжитого; на новые цеха винзавода — они поднялись на месте древних захоронений; на причал, к которому пришвартовывается рыбацкое судно с высокими мачтами, по дороге пылит грузовик с зерном, в высоте, истомленный жарой, лениво парит ястреб: нам предлагают напиться, воду черпают из глубокого колодца с нешироким горлом, отрыли, расчистили его недавно, вода холодная, удивительной чистоты и свежести, его питают неиссякающие родники, из этого колодца пили древние греки, брали воду жители Фанагории, теперь пьем мы, ее заливают в радиаторы шоферы проезжающих машин и сами пьют. Времена словно бы смещаются, и возникает удивительное чувство бесконечности человеческой истории, со всей ее переменчивой судьбой, устойчивости жизни, которая, вцепившись в землю, бросив в нее семена, как бы обретала вечность.

— Саша! — крикнула в глубину раскопа пожилая женщина в темных очках, газетный пластырь на облупившемся красном носу — руководитель раскопок. — Покажите мальчику ту монету, что нашли сегодня.

И бородатый Саша в очках, в шортах, с голенастыми мальчишескими ногами, студент университета, дал Вове зеленоватую монетку.

Вова крепко сжал ее пальцами. Смотрел на нее, как на чудо. На троне сидел царь, повернутый в профиль. Выделялось надменное лицо, жесткие волосы до плеч, в приподнятой руке какие-то знаки власти.

— Папа! — тихонько спросил Вова. — Тетя это мне подарила?..

Но тетя, глядя куда-то в сторону, безликим голосом приказала:

— Саша! Возьмите монету.

…Но у Вовы родилась мечта.

Мы уже давно вернулись в Москву. Сегодня он решительно сказал: «Папа, я буду этим… Как его? Открывать старинные города и искать монеты». И рассудительно добавил: «Надо же знать, как в древние времена люди жили».

Маленькие птахи, не научившиеся летать. Моя плоть… Моя кровь… Жизнь, уходящая в бесконечность. Обновленная и радостная. Как прикрыть эти неокрепшие тельца, эти жизни, пришедшие из небытия в солнечный мир больших надежд?..

Стронций не выпадает сейчас. Вы знаете почему. Но иногда мне кажется, я слышу дыхание и ворчливую возню миллионов смертей, закованных в толстый металл. Они ждут своего часа. Они ждут той минуты, когда ничтожнейший из ничтожных, презреннейший из презренных — отдавший приказ и подчинившийся ему — первыми нажмут на кнопку…

Люди, помните об этом!

ДВИЖЕНИЕ

Машина стоит у дома. Вымытая до блеска, «надраенная», как говорит Вова, сияющая хромированными ободами, словно присевшая перед прыжком. Готовая в дальнюю дорогу. Стремительный олень, выдвинутый вперед над капотом, казалось, уже начал свой нескончаемый бег.

Наступал особенный неповторимый июньский рассвет, словно отбеленный, в его прозрачном рассеянном свете дальний негаснущий отблеск белых ночей.

Ночной лифтер тетя Паша, зевая, зябко поеживаясь, идет в подъезд досыпать. По Ломоносовскому проспекту, усаженному тополями, с натужным гулом проходят редкие в этот час грузовики. Пора и нам. Я взглядываю на высокий университетский шпиль, молча прощаюсь до сентября. Переезжаем через трамвайный путь, поворачиваем вправо, чтобы затем у Даниловского рынка выбраться на Симферопольскую дорогу.

И вот в короткие мгновения, пока мы стоим перед красным глазком светофора (кто включил его в этот пустынный ранний час?), я смотрю на сонный Ленинский проспект с редкими дворниками, подметающими тротуары у домов, и с неожиданной отчетливостью вспоминаю: налево от нас по проспекту, у Калужской заставы, в октябре 1941-го размещался штаб нашей дивизии. А здесь, где мы стоим, было тогда пустынное вьюжное поле. Где-то неподалеку, у тогдашней развилки, стоял прифронтовой контрольно-пропускной пункт.

1 ... 76 77 78 79 80 81 82 83 84 ... 121
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Судьба Алексея Ялового - Лев Якименко торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Вася
Вася 24.11.2024 - 19:04
Прекрасное описание анального секса
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит