Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » О войне » Судьба Алексея Ялового - Лев Якименко

Судьба Алексея Ялового - Лев Якименко

Читать онлайн Судьба Алексея Ялового - Лев Якименко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 77 78 79 80 81 82 83 84 85 ... 121
Перейти на страницу:

И вот в короткие мгновения, пока мы стоим перед красным глазком светофора (кто включил его в этот пустынный ранний час?), я смотрю на сонный Ленинский проспект с редкими дворниками, подметающими тротуары у домов, и с неожиданной отчетливостью вспоминаю: налево от нас по проспекту, у Калужской заставы, в октябре 1941-го размещался штаб нашей дивизии. А здесь, где мы стоим, было тогда пустынное вьюжное поле. Где-то неподалеку, у тогдашней развилки, стоял прифронтовой контрольно-пропускной пункт.

И вот, бывает же так, началась работа потревоженной памяти, и ничем ее не перебьешь, не остановишь. Настроение создается соответствующее: ничто тебе уже не интересно, живешь, дышишь тем, что было.

Наш путь, если начинать от Москвы, был тогда по Калужскому шоссе, через Семеновское на подъем, на Воронцово, Деревлево, Беляево… За Воронцовом, перед глубоким оврагом — противотанковые эскарпы, проволочные заграждения, узкие бойницы дотов. Наш батальон стоял в предполье. Деревлево — Коньково — Беляево — наш оборонительный узел. А стрелковый взвод наш был выброшен еще дальше. Мы располагались в совхозе «Коммунарка». Патрулировали по шоссе. Охраняли мостики. Минные поля.

Помнит ли, знает ли кто-нибудь из тех, кто живет сейчас на нашем Юго-Западе, о том, что было здесь в октябре — ноябре 1941 года?.. Помнят ли они, знают ли они о зенитных орудиях, выдвинутых к шоссе, чтобы в случае прорыва бить прямой наводкой по фашистским танкам, о прожекторах, мечущихся в небе, отыскивающих немецкие бомбардировщики, рвущиеся к Москве; о прожекторах, шарящих по лесам и перелескам, настороженно щупающих сумрачную ленту шоссе… О минных полях. О фугасах, заложенных под мостами. Проволочных заграждениях. Противотанковых рвах перед деревенскими избами. Замаскированных на опушках дотах. Извилистых ходах сообщений, дымах над землянками.

Теперь тут проспекты в цветах и молоденьких тополях и кленах. Кварталы новостроек. Поставить бы здесь памятные доски, что ли…

Мы уже миновали последнюю троллейбусную остановку, мчимся к Подольску, а я все оглядываюсь назад. За рулем Юля, и я могу вспоминать.

…Легко бежит соловая лошадка, курчавится иней на взмокревших боках, возница нахохлился впереди в тулупе, молчит, я прилег в розвальнях на духовитой соломе. Надо мною — блекло-голубое высокое небо, медные шляпки подмороженных звезд. Показываются темные, занесенные по самую крышу избы Семеновского (теперь здесь городские кварталы, крытый рынок). Лошадь замедляет бег, под гору идет медленно, упираясь острыми шипами подков в плотный снежный наст. У крайней деревенской избы раздается стыдливый девичий взвизг и уговаривающий рокочущий мужской бас: «Ну, что ты, Маша?!»

— Этим — что война, что нет, — бормочет возница, — своим молодым делом интересуются…

Он сплевывает не то в осуждение, не то в одобрение. Обгоняют нас тяжело нагруженные машины, затянутые брезентом, с замаскированными притушенными фарами. На фронт.

Я возвращался в свой батальон. Из Москвы. Видимо, в последний раз совершал я этот путь. Борис, наш командир роты, предложил мне сегодня утром поехать в город, починить неисправный минометный прицел. «И вообще, — сказал он, — можешь погулять, повидаться с кем хочешь. Увольнительная на весь день!» Мы ожидали со дня на день отправки на передовую, и я, конечно же, с радостью отправился в город.

С прицелом все решилось довольно просто. Я добрался до станкозавода имени Орджоникидзе — и сразу в комитет комсомола. Так и так, выручайте. Мы, между прочим, вам тоже помогали. Лобастенький паренек в курточке с молнией, замещавший секретаря (тот отпросился на фронт), неожиданно заинтересовался моей фамилией. Полез в шкаф, достал фотоальбом. Открыл, удовлетворенно хмыкнул: «Твое?» — полистал, ткнул пальцем: — «Твое?» Подпись была моя, выпускающего. Наши «Крокодилы», оказывается, были сфотографированы для истории.

Перед войной кто-то в Московском комитете комсомола хорошо придумал: послать на станкозавод литературные бригады. Помочь в борьбе против бракоделов, за чистоту и порядок. В бригаду вошли студенты-поэты из ИФЛИ и художники из Архитектурного. Бригады были сменные. На заводе в цехах, то в одном, то в другом, каждый день вывешивались длинные раскрашенные «Крокодилы», крокодилов рисовали устрашающих: с могучими хвостами, яростными мордами, длинными вилами. Они поднимали на них бракоделов, нерях. Карикатуры, хлесткие стихотворные подписи…

Мы бежали, смотрели, как возле наших выпусков в перерыве толпились рабочие, в халатах, замасленные ключи, пакля выглядывали из боковых карманов, в руках бутылка с молоком, и хлеб или бутерброд жуют, толкают друг друга, хохочут, «именинников» вперед, и тут уж пойдет такое…

Впервые тогда я уверовал в силу слова. И то поймите, я первый раз попал на большой завод, я увидел огромные карусельные станки и аккуратные шпиндельные полуавтоматы: их обслуживали девушки в кокетливо повязанных косынках. Я запросто разговаривал во время перекура с настоящим рабочим: двадцать лет он стоял возле станка, его портрет красовался у входа на огромной заводской доске Почета, а он мне обстоятельно рассказывал о непорядках в цехе и просил: «Протяните»…

И мы со всем азартом и бесстрашием молодости «протягивали». Доставалось и рабочим, и мастерам, и начальникам цехов, по временам и директору попадало.

Пока я разглядывал фотоальбом, припоминал, как ругались, как ссорились из-за каждой подписи, из-за карикатур (похож, не похож — бегали сверять в цех с «оригиналом»), лобастенький паренек куда-то сходил, переговорил с кем нужно, вернулся, сказал мне:

— Иди погуляй. Через час сделаем. Директор разрешил, — подмигнул, — он помнит вас, студентов.

И я помнил директора, раза два он с нами уважительно и серьезно беседовал, а вот лобастенького не помнил, комсоргом какого-то цеха он тогда был, а он нас знал. Я пригляделся к нему и только тут заметил смертельно усталое лицо, синие круги под глазами, обострившийся нос.

— Тут, понимаешь, дежурю в комитете и в цехе полную рабочую смену отстою. Один срочный заказ за другим… Ладно, после войны отоспимся, отдохнем…

…Я решил предоставленный мне час растянуть на три, раз у меня увольнительная была на весь день.

Я поспешил в театр. Бо́льшую радость Москва не могла мне подарить в эти последние дни перед отправкой на фронт. И это было чудом! На Калужской стояли еще не разобранные баррикады: сохранялся лишь узкий проезд для трамвая и автомашин, настороженно хмурились холодные ежи, сваренные из рельсов, — против вражеских танков, если ворвутся они в город, широкие витрины магазинов заложены мешками с песком, в здании университета на Моховой (я успел побывать и там) выбиты окна — во дворе разорвалась бомба, вместо стекол огромные листы фанеры, в канцелярии работают женщины днем при зажженных лампочках, в валенках, пальто, шерстяных платках, а на сцене — в праздничном свете прожекторов бело-розовое кипенье, распадающиеся весенние хороводы, закинутые, таинственно мерцающие лица, обнаженные плечи, плавно движущиеся руки и музыка, в которой скорбь и надежда, ожившая память и любовь. В филиале Большого шла «Шопениана».

Я смутно помню зал: все больше военные, и, может, поэтому в перерыве я обратил внимание на двух девушек в гражданском, они стояли у колонны в нижнем фойе возле гардероба. Разговаривали между собой, изредка взглядывали на проходящих. Я прошел мимо них, раз, другой, сизый едкий табачный дым мешал рассмотреть, подошел поближе, крайняя — в темно-синем костюме, белая блузка, вроде с каким-то даже бантом возле шеи, черные блестящие туфли на высоком каблуке — скупо улыбнулась… И тут я сразу узнал… Конечно же это была Ленка Корытова.

— Гордый стал. Смотрю, вроде свой человек, а не признается…

Я затряс ей руку, я обрадовался. В институте мы с ней были как знакомы: «Здравствуй», «Как дела?..», «Курсовую сдал?» — вот и все разговоры, да еще старославянский брал у нее, конспекты (сдавал я экзамены и за литературный), хорошие были конспекты, все расчерчено, красным карандашом выделено — прямо по полочкам разложено, а тут, в театре, обрадовался ей по-настоящему, будто родного человека встретил.

Все тряс ей руку, в глаза заглядывал, глазки у нее маленькие, глубоко посаженные, скрытные глаза, а лицо обыкновенное, такое же, как было, малоподвижное, замкнутое, скулы только отчетливее определились — пройдешь мимо, не заметишь, не обратишь внимания. На мгновение в глазах ее мелькнули радость, свет, мне показалось, они даже увлажнились, а потом сразу же построжали, задернулись словно бы прозрачной шторкой и вновь глядели на меня внимательно, спокойно и даже чуть настороженно.

А я валил напролом. Кто-то из ребят недавно говорил, будто Ленка попала в какой-то особый отряд, стала разведчицей, и ее даже в тыл к немцам забрасывали. Я и спросил ее напрямик об этом.

1 ... 77 78 79 80 81 82 83 84 85 ... 121
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Судьба Алексея Ялового - Лев Якименко торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит