Десять лет на острие бритвы - Анатолий Конаржевский

После короткого митинга, поздравления вышедшей вперед бригаде и выдачи ей по пачке махорки, самым лучшим звеньям — по отрезу из чертовой кожи на брюки или курточку, или награждение теплыми штанами, или телогрейкой. Это было уже роскошью, а затем в бараке разбор хода соревнования и обсуждение задач на завтра. Задор был искренний, никакой натянутости, все делалось от души. В результате срок прокладки водопровода был сокращен почти в два раза. Это происходило одновременно с героической борьбой строителей плотины. За ее досрочное окончание до зимы. О наших делах говорилось так же очень много. Наше начинание отмечалось и на общестроительном совещании всех треугольников, которое проводилось один раз в месяц. Летом 1931 года меня избрали ответственным секретарем бюро инженерно-технической секции строительства, председателем секции был избран Фридман, ответственный секретарь Центрального бюро ИТС союза промжилстроительства. Это была самая крупная ИТС строителей в стране.

Работая еще в «Сантехстрое», я был избран членом городского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. Фридман недолго пробыл председателем ИТС, добился возвращения в Москву в конце 1932 г. Председателем стал (неосвобожденный) начальник строительства вспомогательных цехов Владимир Баум, из Ленинграда, который в начале 1933 года тоже уехал домой. Председателем стал я, но тоже неосвобожденным, т. к. в октябре 1932 г. горком партии рекомендовал руководству комбината использовать меня в качестве начальника иностранного отдела комбината и строительства. Это было весьма неожиданно и необычно. Сменяемость начальников этого отдела была большая.

Приехавшая комиссия во главе с Гинзбургом, начальником Главпромстроя, наделала много шума, было подчеркнуто в ее выводах, о плохих бытовых условиях на строительстве, громадной текучести кадров не только среди рабочих, но и среди ИТР, захламленности поселков. Первая доменная печь, согласно постановления правительства, должна была быть запущена в эксплуатацию в октябре — срок был сорван. Но зато 1 февраля 1932 г. наступил действительно большой праздник не только для Магнитки, но и для всей страны. Вошла в строй действующих первая, подобной величины, доменная печь и дан первый чугун. Я находился уже несколько дней в отпуску, но ради этого события задержался. Пережил со всеми магнитогорцами часы муки и ликования. О них говорилось много в печати, поэтому повторяться не буду. Чингиз Ильдрым, узнав что я еду в Ленинград, попросил меня передать письмо Сергею Мироновичу Кирову.

Приехав в отпуск в Ленинград, я на следующее утро отправился в Смольный к С. М. Кирову. Когда в приемной узнали, что я из Магнитки, то посыпались расспросы, как там прошел пуск домны, показали копию текста поздравительной телеграммы, которую С. М. Киров послал несколько дней тому назад на имя Гугеля, Карклина и Сторожилова.

Он только что вернулся с XII партийной конференции. Текст телеграммы был следующий:

«ВАШЕЙ БОРЬБОЙ, ЖЕЛЕЗНОЙ НАСТОЙЧИВОСТЬЮ ВЫ ДОКАЗАЛИ НА ДЕЛЕ, ЧТО НЕТ ТАКИХ КРЕПОСТЕЙ, КОТОРЫХ НЕ МОГЛИ БЫ ВЗЯТЬ БОЛЬШЕВИКИ. ЗАДУТА 1-Я ДОМНА, РАВНОЙ КОТОРОЙ НЕТ В МИРЕ. СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ ПОЛУЧИЛА ПЕРВЫЙ МАГНИТОГОРСКИЙ ЧУГУН. ВЫ СОЗДАЕТЕ ИНДУСТРИАЛЬНЫЙ ГИГАНТ, КОТОРЫЙ ВЫЗЫВАЕТ ЗАКОННУЮ ГОРДОСТЬ РАБОЧИХ ВСЕХ СТРАН И БОЛЬШУЮ НЕНАВИСТЬ НАШИХ ВРАГОВ. ВООРУЖЕННЫЙ ТАКИМ ГИГАНТОМ, КАК МАГНИТОГОРСК, РАБОЧИЙ КЛАСС СССР ЗАВЕРШИТ ТЕХНИЧЕСКУЮ РЕКОНСТРУКЦИЮ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА, ПОСТРОИТ НОВОЕ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО».

Таких телеграмм поступило множество и хочется привести еще, чтобы подчеркнуть значимость трудового подвига магнитогорских строителей, его интернациональное значение.

ЦК Итальянской компартии в своем приветствии писала: «В окутавшем нас мраке нам ярко светят Ваши победы. Ваши достижения вселяют не только надежду, но и уверенность в победе пролетариата стран угнетенных капитализмом».

ЦК Германской компартии и ее орган «Ротефане» шлют большевистский привет трудящимся Магнитогорска — сердцу стального Урала и горячо поздравляют Уральский пролетариат с пуском первой Магнитогорской домны…

«Собрание ста старейших рабочих Надеждинского завода, имеющих общих возраст 5237 лет, общий производственный стаж 3117 лет, поздравляет героев-ударников Магнитогорска с новой мировой победой социализма».

«От имени Французской Компартии, от имени французских рабочих, солдат и крестьян, от имени центрального органа — газеты „Юманите“ я приветствую героических бойцов на экономическом фронте — ударников Магнитостроя».

«Боевой привет ударникам социалистического гиганта Магнитостроя, показавшим героические, никем не превзойденные образцы овладения новейшей техникой. Ваши усилия удваивают наши силы и энергию по овладению техникой, воодушевляет на достижение побед во всех областях боевой подготовки».

Было с чем поздравлять магнитогорцев и эти поздравления еще больше воодушевляли их на новые достижения.

Если шахта 1-й домны выкладывалась 2,5 месяца, то 2-й комсомольской — всего 25 дней.

Первые две печи монтировали до 1000 человек, а четвертую — только 200 и смонтированы без помощи иностранных специалистов.

И сегодня наша страна может гордиться Магниткой.

Напомню: Вся царская Россия 1913 года, самого расцветного в экономике, давала 4,5 млн. тонн чугуна, порядка 5 с небольшим стали, а сейчас одна Магнитка дает 12 млн. тонн чугуна, 14 млн. тонн стали, 11 млн. тонн проката!

Читатель! Проникнись этими цифрами! Пойми, что это значит!

Магнитогорский металл самый дешевый. Одна сталь для ее перевозок требует 233 335 60-ти тон. вагонов.

Урало-Кузбасс себя полностью оправдал. Кагановичи, Троцкие и т. п. им руководители с иронией и смехом принимавшие решение партии о строительстве Магнитки, были посрамлены самой жизнью. Сибирь не превратилась в сельскохозяйственный придаток к мировому капиталистическому рынку, как этого требовали Троцкий и его сторонники. Урало-Кузбасс сделал свое спасительное дело в Великой Отечественной войне, а курс ускорения индустриализации, взятый партией в те годы, дал возможность разгромить фашистскую армию и победить.

С. М. Киров оказался на месте. Когда ему доложили о госте с Магнитки, он меня принял немедленно. Усадил в кресло и попросил подробно рассказать, как все происходило в эти пусковые дни, как чувствует себя Ильдрым. Неожиданно он меня перебил: «Позвольте, я Вас где-то видел, но вспомнить не могу». Я ему рассказал, как около трех лет тому назад мне, комсомольцу, кандидату в члены Ленинградского Совета, члену секции РКП, по поручению бюро жалоб РКИ, пришлось расследовать жалобу одной работницы Выборгской райстрахкассы, где открылись серьезные нарушения и даже преступные дела и зав. бюро жалоб взял меня с собой к Вам, чтобы я проинформировал об этом деле, и тогда Вы заметили, что я цепко действую, хотя и молодой, и решили не отстранять меня от дальнейшего расследования, а дать мне в помощь двух-трех опытных работников. Дело кончилось судебным процессом. «Вспомнил, — сказал Киров. — Да, действительно Вы выглядели моложе. Хотя Вам и сейчас тоже, наверное, немного лет?». Я ему напомнил, что слушал еще в 1926 году его первые выступления, когда он стал секретарем обкома, затем не только слушал, но и задавал вопросы на совещании, которое он проводил в Смольном с председателями участковых избирательных комиссий в Ленинградский Совет. Слушал его выступление на Волховстрое при его пуске.