Прыжок - Роман Злотников

— Что? — удивленно вскинулась Интенель, уютно устроившаяся у него под рукой. Ликоэль повернулся к ней и улыбнулся. Да, пора…

— Завтра я улечу, — тихо произнес он. Интенель тут же выпрямилась и с удивлением уставилась на него.

— Но… ты же… они же… тебя же никто не вызывал! — недоуменно начала она. — Мы же все это время были вместе! Я бы услышала! — Интенель скинула ноги с ложа и уперла в него требовательный взгляд. — Что произошло?

— Просто пора. — Мастер улыбнулся и провел рукой по ее волосам. — Я найду тебя, как смогу.

Интенель смотрела на него, прикусив губу. Ее глаза заблестели.

— Ты бросаешь меня?

Ликоэль молча покачал головой:

— Нет, я тебя не брошу. Никогда. Просто… ну, я понял, что не могу вот так, ничего не делая, ждать, пока все сделают без меня, а потом позовут. На все готовое. Я должен, понимаешь, должен тоже подставить плечо. Наравне с другими. Я… — И он замолчал.

Нет, мастер не сказал ей ни слова неправды. Все так и было. Он часто думал об этом все эти дни. Но как-то… лениво, что ли. Мол, пожалуй, было бы правильным, если бы он в ближайшее время… Другое дело, что это была не вся правда.

Когда-то давно, много-много дней назад, когда он впервые решился поговорить о взаимоотношениях мужчины и женщины со старшим инструктором Бангом, тот сказал ему, что у них с Интенель никогда не будет спокойной жизни. И что им на роду написано то расставаться, то вновь бросаться навстречу друг к другу. Правда, обосновывал он это немного по-другому, но Ликоэль внезапно понял, что сейчас он должен уйти. Сам. Не дожидаясь, пока Интенель устанет быть такой, какой она была все эти счастливые десять дней, и уйдет от него сама. А она начала уставать. И эта ее реакция на насилие, ее желание вновь почувствовать вызываемое им возбуждение, были не только проявлением ее бурной, эмоциональной натуры, но и симптомом того, что она уже пресыщена простым и безмятежным «быть рядом». Однако надо быть полным идиотом, чтобы попытаться рассказать Интенель эту правду…

Последняя ночь была для них бессонной. Интенель набрасывалась на него с уже давно не испытываемой жадностью. Пожалуй, так в эту ночь до этого они любили друг друга всего три раза. В тот день, когда она прилетела к нему после первого тренировочного лагеря, затем, когда пробралась к нему в изолятор, и днем, после того как он взял на болевой того красавчика. И это было еще одним подтверждением того, что мастер точно угадал с расставанием. Когда расстаются так — больше шансов на то, что тебе обрадуются при встрече.

А утром, она пошла проводить его на стоянку «ковшей».

— Куда ты летишь? — спросила она.

Мастер пожал плечами:

— Пока не знаю. — При расставании адмирал коротко проинструктировал его, каким образом он может связаться с ними в случае чего. И одним из пунктов этого инструктажа было требование выходить на связь по указанному ему номеру только в полете. Причем адмирал предупредил, что в любом ином случае связь просто не будет установлена. И Ликоэль догадывался, что одной из причин этого требования было создание таких условий, при которых в момент установления этой связи рядом с абонентом гарантированно никого не будет. Поэтому исключалась даже малейшая возможность перехвата контакта случайным соседом. Старшие инструкторы любили задавать такие условия, при которых ты как бы сам по себе все делаешь так, как нужно, и это не зависит ни от твоей добросовестности, ни даже от твоего желания.

— Ты найдешь меня? — спросила Интенель, когда он уже запрыгнул в «ковш». Ликоэль не ответил, а просто притянул к себе девушку и крепко поцеловал ее. А в следующее мгновение «ковш» рванул в небо…

Глава 3

— Ты видел, что творится на улице?

Иван повернул голову и посмотрел на Банга, который зашел в полуосвобожденный контейнер, вытирая руки куском ветоши.

— По морде дали? — спокойно спросил он.

— Ага, щас! — ехидно скривился сержант. — Обломаются. Чтобы мне по морде дать — нужен целый «Студебекер» этих сосунков.

— Тогда что же ты такой возбужденный? — делано удивился русский.

— Да ты только посмотри, что они творят, — сплюнул американец, — как с цепи сорвались. А я-то думал, у них тут прямо рай на земле. Только с выпивкой проблема, а с остальным все в порядке.

— И давно ты так думал? — усмехнувшись, поинтересовался подошедший немец.

— Это — да, — кивнул головой сержант. — Так — давно. Но такого я от них точно не ожидал.

Иван усмехнулся. На этом терминале они торчали уже шестой день. Сразу после приземления «капсулы» они распрощались со своими вольными и не совсем попутчиками и легкой рысью часов за шесть добежали до соседнего поселения. Вернее, даже не до соседнего, ближайшее из располагавшегося на той же тропе, по которой они двинулись, земляне миновали, сразу после поселения сменив тропу и приняв влево, ближе к горам, и лишь добравшись до следующего, рискнули воспользоваться «ковшами». Заказав сначала два, а затем, с некоторым перерывом, еще по одному. Да и на этих «ковшах» они не сразу отправились к подготовленному адмиралом укрытию, а сделали несколько несвязанных прыжков из одного поселения в другое, в процессе этого выкинув те личные терминалы, которые адмирал вручил им еще на острове, и активировав новые, каковых у Ямамото оказался целый запас. Ну да никаких особых проблем с заведением нового личного терминала, как и с новой регистрацией в Сети, на этой планете не существовало. Прямо земля непуганых идиотов. А с другой стороны — зачем? Любые правила и приемы имеют место быть, пока в них имеется хоть какая-нибудь польза, а как только она исчезает — они довольно быстро перестают соблюдаться. Даже если их никто никогда официально и не отменяет. Вон, Банг рассказывал, что у них в Штатах туча всяких забавных законов, например, в городе Юрика, в их американском штате Иллинойсе, мужчинам, носящим усы, запрещается целовать женщин, а в Мичигане женщина не может постричь волосы без предварительного согласия мужа. И что, кто-то эти законы соблюдает, что ли? Ага, щас! Попробуй, найди женщину, которая будет спрашивать мужика, какую ей прическу носить. Нет, где-то, наверное, и такие имеются. Жизнь, она куда как многообразна и удивительна. Одно то, что с ними четырьмя случилось, уже ни в какие ворота не лезет… Однако Ивану такие пока нигде не встречались. Да и Банг говорит, что все эти законы уже давно никого не волнуют.

Так и здесь, с этой жизнью — никакой необходимости в неких мерах, поддерживающих хотя бы минимальный режим секретности, не существовало. Отдельных государств, тем или иным способом шпионящих друг за другом, или хотя бы крупных корпораций, занимающихся промышленным шпионажем в целях обретения неких конкурентных преимуществ, не существовало уже тысячелетия. А непременно образующиеся вследствие обязательного наличия в любой человеческой популяции некоторого количества особей, отягощенных личными амбициями, конкурирующие между собой творческие, научные и властные группки и союзы, по причине отсутствия профессионально занимающегося разведкой, диверсиями и саботажем, а также контрразведкой и противодействием саботажу слоя людей, в этой области были абсолютными дилетантами.

Так что, возможно, и все предложенные адмиралом меры типа смены личных терминалов и такого «рваного», с пересадкой, выдвижения к месту новой дислокации, тоже были излишни. Но с адмиралом никто не спорил. Если командир считал, что так надо — сделаем, не развалимся. Все земляне были старыми солдатами, и в их головы накрепко было забито непременное солдатское правило: чем больше будешь беречь руки или ноги — тем вернее потеряешь голову. Сколько уже бестолковых рядом с ними, пожалев себя и недооборудовав позицию после долгого и тяжелого ночного марша, сложили голову при первом же утреннем налете или артобстреле… Тем более что пробежка в пару десятков километров для их сегодняшнего физического состояния нынче было если и не легкой разминкой, то уж никак не более, чем средней нагрузкой. Перебросив сюда, на Киолу, их сущности, Алый Беноль сотворил им тела, построенные с использованием всех достижений местной медицины и биологии. А все они и у себя дома отнюдь не относились к слабакам. Ну а два года интенсивных тренировок на грани физических и психических возможностей развили эти полученные тела до верхнего предела их возможных способностей. И довольно короткий «отдых» в медицинском изоляторе никого из них сильно не расслабил. Так что когда все четверо, ритмично дыша, вскарабкались по весьма крутой горной тропке, ведущей к дверям довольно большого, но на первый взгляд изрядно обветшавшего дома, никто из них не ощущал себя таким уж уставшим.

— Стой! — коротко скомандовал бежавший впереди Исороку. И куцая колонна тут же остановилась.