Манифестофель - Эдуард Диа Диникин

Борис Кортонов позвонил.

Черная дверь открылась бесшумно. И тут же наступила темнота. Как будто в подъезде выключили свет. Но он и до этого не горел! Был день! Через какое-то время – долгое или нет – Борис стал различать силуэт. И это явно был не силуэт Акулиной. Где-то далеко появился свет. Размеры квартиры не позволяли предположить, что в сотнях метров, но казалось именно так. И вдруг – все вспыхнуло. Кортонова обдало жаром как тогда под Челябинском. И он увидел перед собой совсем не того человека, кого ожидал. Да и вряд ли это был человек.

Перед Кортоновым стоял тот самый парень из «маршрутки» с длинными волосами. Но на этот раз волосы были иссиня-черные, блистающие, как кошелек из кожи масая. Не мигая, он смотрел на Кортонова. И этот взгляд не испугал Бориса. Неожиданно он понял, кто перед ним.

– Папа? – спросил он. – Ты один приехал?

Этот вопрос, странный не более чем слово «папа», не удивил подростка.

– Один, один, я всегда один, – услышал Борис не грустные и не веселые слова. – Проходи, я сегодня остановился здесь. Вместе с друзьями.

Кортонов увидел, как из соседней комнаты вышла черная собака. На ней, в седле, сидел черный кот. Он подкручивал лапой усы. На его голове лихо сидела, насвистывая, живая казацкая папаха….

В ночь со вторника на среду лейтенант Иван Понырев прошершеляфамил пять-шесть екатеринбургских ночных клубов, но ничего подходящего не нашел. Ему была нужна женщина лет двадцати восьми-тридцати, рост сто шестьдесят-семьдесят, вес шестьдесят-семьдесят. Ее описывали по – разному, но это было общее. Понырев обратился к нескольким екатеринбургским экстрасенсам. Иван был горячим поклонником программы «Битва экстрасенсов». Но еще более горячим карьеристом. Он хотел доказать, что он лучший. Для этого было необходимо раскрытое громкое дело. И он нашел. Пока об этом знали немногие, но в Екатеринбурге начал действовать маньяк. Об этом ему сказал его отец – большая партийная «шишка», а также милиционер. В отличие от сына, он уже давно был генералом и понимал, что честность и преданность – залог хорошей старости. Это он и пытался донести до Ивана. Сын понял, но по-своему. Отец, как помнил Иван, постоянно пропадал на работе – ловил «жуликов». Мама не встречала Ивана после занятий фигурным катанием. Этот вид спорта требовал от мальчиков крепкого здоровья – Иван был в паре с темненькой девушкой с челкой, завали ее Лена – и поэтому Иван больше уделял времени телу, чем делу – школьным предметам, как требовала от него мать и отец.

Но он закончил свой факультет – хотя всегда хотелось одного, просто секса и спать после секса – а потом….. Работа в МВД оказалась не такой простой, как он думал. Несмотря на предупреждения отца, он предполагал, что работа окажется… да, не легкой, но вполне привычной…. Типа – вынеси мусор. Вынес – а потом свободен.

Когда мусором оказался он сам, когда он начал понимать, что все в его жизни произойдет из-за того, что ему поможет папа – он почти застонал! Да, он из тех, кому повезло. Из тех, кому уже заранее подстелены все соломки, особенно те, из которых пьют. Пьют и смеются за глаза. За красивые и строгие глаза его отца. А так…. Его не презирают – не за что. Но – равнодушны.

И тогда Иван пошел к экстрасенсу Ивану Е. Он нашел его объявление в газете, которая легко, как тополиный пух в июне, распространялась в его районе. И попросил, чтобы именно он нашел этого маньяка. Именно он.

Иван Понырев спал спокойно. Перед пробуждением – как ему показалось – он увидел отца.

– Папа, – спросил он его строго, не удивляясь, – ты зачем тут? Сними эту майку. Она не идет тебе.

Без удивления парень в черной майке снял ее и усмехнулся.

– Не там ищешь, сынок, ищи ее …. – папа прошептал на ухо несколько слов…..

Иван Понырев резко проснулся. Он знал куда идти. На Елизавет. Он посмотрел в окно, которое оказалось потолком. Да, вчера он хорошо «наклюкался» в клубах. Наводка была такая – женщина двадцати-тридцати лет увела малолетнюю девчонку, которую неизвестно почему пустили в ночной клуб. А не так давно нашли уже мертвую девочку. Та же история – увели из клуба вначале. На лице Понырева заиграли желваки. Пусть он и «мажор», как его считают другие, но….

Он почистил зубы, вымыл лицо, посмотрел в зеркало.

Он почистил лицо, вымыл зубы, зеркало посмотрело на него.

И оскалилось…..

И тут же все стало понятно. Не зря он ездил к экстрасенсам. Не зря платил «бабки». К цыганке не ходи. Понырев взял линейку и наложил ее на карту Екатеринбурга. Цыганский поселок.

– Чуть левее, – высунув от старательности язык, проговорил он. – Вот так!

Через два часа, оформив все «бумаги», он, на служебном «газике» подъехал к дому на Вторчермете.

– Что случилось? – спросил он осторожно своего коллегу, сержанта, который стоял у подъезда, и, увидев, что одна «скорая» уезжает, вторая кого-то ждет, а у дома находится полицейская машина.

– Женщине стало плохо, упала, ударилась головой, неизвестно – будет жить или нет. А в квартире на втором этаже, тринадцатой, там вообще весело – вначале, по словам еще одной очевидицы, выбежал подросток в наколках…. – тут сержант замолчал.

– И что? – спросил Понырев, не понимая, почему сержант остановился. Подростков в наколках, как грязи в Пицунде.

– Его кто-то исколол. Насильно, вероятно. Наколки свежие все. Неприличные.».. зда» там и все такое, – сказал сержант.

– А «следаки» здесь почему еще?

– Подростка нашли, он сейчас у врачей – двинулся немного. А тут еще такое дело – обнаружен в квартире еще один. Мужчина. Его подвесили в углу комнаты за трубу. Продели веревку за руки и за шею – не освободиться. Под ноги пуфик поставили – только, чтобы держаться на цыпах…

– Как? – удивился Понырев.

– На цыпочках, – поправился сержант. – А в рот засунули трусы подростка, как предполагается, рот замотали красным скотчем. Но это не все. Ему Кортонов вколол в губы и нос вазелин, к тому же красной краской тоже нанес наколки. На нос и вокруг губ. В общем, клоуна из него сделал.

– А где Кортонов-то? – устало спросил Иван Понырев, уже предполагая худшее для себя.

– Это неизвестно. Очевидица сказала, что он вышел, прочитал какие-то стихи похабные… – сказал сержант. – А потом ушел.

– То есть, он жив? – встрепенулся радостно Понырев и с силой сдержал себя от хищной улыбки. «Потомственный колдун» Иван Е. направил его правильно. Этот адрес, этот. Дома он внимательно просмотрел биографию Кортонова. Типичный маньяк. Типичный. – И куда он пошел?

– Очевидица сказала, что в ту сторону.

– По Мартовской, что ли? – удивился Понырев, вспоминая весь этот год. Март был снежным и холодным.

– Ну да…. – осторожно сказал сержант.

– А того, кого подвесили, его уже тоже увезли?

– Он вот он – в «скорой».

Понырев направился к машине скорой помощи.

– Здравствуйте, – сказал он врачу, сестре и пациенту, посмотревшему на него с испугом и трепетом.

– Все хорошо, – сказал он, обращаясь к Мозгалеву.

Это существо было испуганным, но молчаливым.

– Куда мог пойти Кортонов? – спросил Понырев Мозгалева.

– К Акулинай, – сказал тот. – Скасал, сто к Акулинай, – с трудом произнес потерпевший, и Понырев с трудом удержался от смеха, уж больно прикольным показался ему этот «чел» с вкатанным вазелином, наколотым татуажем и произношением

– Это кто такая?

– Эфсо баба адна, рабосаес с ним, – произнес Мозгалев и рассказал все, что знал.

Узнать адрес Акулиной Поныреву не составило большого труда. И уже через пять минут бело-синий «уазик-патриот» мчался по указанному адресу….

– Смотри, Иван, – сказал водитель по дороге. – Во, прикол-то.

– Что? – откликнулся Понырев.

– У «девяносто девятой», она же еще «спутник-лада» называется, отвалились две буквы, по одной спереди у каждого слова. Ты смотри, смотри….. – водитель рассмеялся.

Понырев пригляделся. Действительно – на заднем бампере автомобиля красовалось «…путник …ада».

– Ты давай за дорогой смотри, – сказал Понырев с улыбкой.

– Что там? – спросил с заднего сиденья сержант Листовой.

– Да вон, – показал рукой Понырев….

Навстречу им, но по тротуару, шел мужчина. Среднего роста, без каких-либо особых примет, в его руках был пакет с изображением девушки, в котором лежали разные детали: шурупы, смеситель, краны, трубки…. Он был пока еще очень далеко от автомобиля полиции, но близко к прохожему, чем-то похожему на скрежет тормозов: неприятному и, возможно, смертельно опасному. И, скорее, опасному больше для себя. Это было понятно по его блуждающему взгляду «обесширенного» наркомана. На голову прохожего был накинут капюшон. Уже давно в подъезде, где проживало это создание, не было устойчивого запаха ацетона и уксуса, но сегодня у «нарика» была надежда на это. И мужчина с пакетом не играл никакой роли для достижения искомого. Мужчина просто попался на пути. И сам был виноват, что, заглядевшись, наткнулся на наркомана.