Швейная машинка - Натали Ферги

— Это мне для кофе.

— Я прочла в журнале. — Ева ослабляет хватку, и он быстро берет молоко, пока она, чего доброго, не передумала.

— Спасибо, я запомню.

— Как ее зовут?

— А? Что? — Фред озабочен тем, как правильно разложить покупки в сумке.

— Кошку. Как зовут кошку?

— Понятия не имею, дедушка не говорил.

Женщина, стоящая за ним в очереди, нетерпеливо вздыхает. Ева указывает на зеленые цифры на табло кассы. Он вынимает кучку мелочи и начинает набирать точную сумму, отсчитывая монеты.

— Кажется, сходится.

— Помни про молоко.

— Хорошо.

— Я буду там завтра, на похоронах.

Фред немного мнется.

— Спасибо, — говорит он так тихо, что она скорее догадывается, чем слышит.

Вернувшись, он высыпает корм со вкусом цыпленка в миску и обращается к животному:

— Я не собираюсь заводить кошачий наполнитель, кошачий лоток, кошачий дезодорант или совок. Я решительно отказываюсь!

Фред моет руки жидкостью для посуды, втирая пузырьки пены под ногти. В голове у него звучит голос бабули: «Перед ужином всегда мой руки, Фред». Потом он тщательно вытирает руки полотенцем, висящим на ролике, который прикреплен к двери. Вернувшись к компьютеру, Фред начинает печатать, произнося вслух то, что появляется в строке поиска:

Как часто коты…

В выпадающем меню выскакивают варианты:

Как часто коты какают

Как часто коты писают

Как часто коты должны проверяться на глистов

Он смотрит на экран.

— Глисты, — громко говорит он.

Кошка отрывает голову от миски и словно бы подмигивает ему.

— Может быть, лучше не читать?

Но он читает.

— Боже! Оказывается, есть животные, которые обучены пользоваться туалетом! Я не буду учить тебя этому. Ты можешь пойти погулять, как любая уважающая себя кошка.

Джин

Март 1911 года. Клайдбанк

Джин целый час пролежала без сна. Больше всего на свете ей хотелось притвориться больной и остаться под шерстяным одеялом. К сожалению, ее кровать находилась в нише на кухне, а это значило, что в любую минуту мог зайти отец и потребовать овсянку и чай — тогда ей придется встать и приготовить и то, и другое. Она в последний раз потянулась, достав пальцами ног до холодной штукатурки в изножье матраса, а руками — до стены за подушкой. Каждый день Джин с удовлетворением отмечала, что может так сделать, даже если ради этого приходилось извиваться ужом. Ее мать была небольшого роста, и в детстве Джин думала, что будет такой же, но, к счастью, она ее все-таки переросла.

Из соседней комнаты донесся натужный кашель отца, и Джин вскочила, чтобы привести себя в порядок, прежде чем он постучит в дверь. Вчерашняя одежда висела рядом с кроватью. Джин поежилась и обхватила себя за плечи, прежде чем поставить ноги на холодный пол. Надо вставать, нельзя терять ни минуты. Она сняла с крючка голубое платье и надела его через голову, чувствуя, как изрядно поношенная ткань скользит по ее теплому со сна телу. Из-за спешки она слишком долго возилась с пуговицами, и ей пришлось отвернуться от двери, когда отец постучал, а затем сразу вошел, не дожидаясь ответа.

«Он поест и уйдет, — подумала Джин. — Убирать придется мне, как всегда. Ну и ладно». Она бросила на кучку золы в камине немного угля, понадеявшись, что он еще будет тлеть, когда она вернется домой вечером.

По дороге на работу Джин чувствовала себя дезертиром. Народу сегодня было меньше, чем обычно, но от поездов на станции Зингер по-прежнему тянулся ровный поток людей, который вливался затем через ворота на территорию фабрики. Каждый день она поражалась возможностям владельцев производства, которые организовали не только собственную железнодорожную станцию, но и собственные поезда: они не останавливались на многих платформах, оставляя разочарованными ожидающих пассажиров, и везли рабочих прямо на фабрику. Это служило бесспорным доказательством авторитета компании.

Фрэнсис у ворот не оказалось. В надежде, что ее не узнают, Джин повыше натянула шарф и, опустив голову, прошла мимо их обычного места встречи. Вчера она была едва ли не самой храброй из всех, но сейчас не чувствовала в себе сил, чтобы противостоять отцу, который вечером будто бы впрыснул клея в ее вены.

Зайдя в мастерскую, Джин с недоумением огляделась вокруг: вместо сотни человек, обычно работавших здесь, на своем месте был едва ли десяток. И атмосфера царила странная — словно все присутствующие испытывали чувство стыда.

Бригадир со строгим видом придирался больше обычного, что не сулило ничего хорошего. Женщины не хотели, чтобы их разговоры подслушивали, и работали в полном молчании, пока фабричный гудок не известил о наступлении обеденного перерыва. Джин проглотила сэндвич с мясными консервами, спустилась по гулким ступенькам и направилась к воротам. Еще издали она увидела Дональда, который уже ждал ее, широко расставив ноги и засунув руки в карманы.

— Что случилось? — спросил он, когда она подошла.

— Ты злишься?

— Злюсь? Нет, я просто за тебя беспокоился.

Он обнял ее, и Джин прижалась к нему, вдыхая знакомый запах.

Пока обед не закончился, они решили немного пройтись.

— У меня не осталось сил для борьбы этим утром, — сказала Джин, беря Дональда за руку. — Отец был так зол вчера вечером. Когда я уже собиралась идти спать, он сказал, что, если я не пойду на работу утром, он вышвырнет меня на улицу. — Она помедлила. — И еще добавил, что его дочь не должна быть лентяйкой.

Джин почувствовала, как Дональд сжал пальцы, и ощутила грубые мозоли у их основания.

— Как думаешь, он бы это сделал?

— Не знаю. Я решила не выяснять.

— Переходи жить ко мне.

Дональд предлагал это уже много раз, и она всегда только смеялась над ним, в шутку обвиняя в том, что он хочет просто завести себе экономку. Но в этот раз ей было не до смеха.

— Я не могу. До свадьбы еще три месяца.

— Я уступлю тебе кровать, а сам могу спать в кресле.

— Нет, ты не можешь.

— Ну давай тогда скатаем валик посреди матраса, если тебя смущает только это.

Джин засмеялась:

— Нет, подобные вещи меня не волнуют.

— А что тогда?

— Я не хочу, чтобы было так. — Она вздохнула. — Я хочу настоящую свадьбу, хочу пригласить друзей, отпраздновать как положено.

— Я знаю, и я тоже хотел бы. — Дональд повернулся к ней. — Но сейчас все по-другому, Джин. Мы же не знали, что случится такое.

Она пожала плечами: