Психология конструирования будущего - Алексей Михальский

Ник Бостром задается вопросом: «Будут ли искусственные личности настоящими „людьми“? Будут ли они разумными независимо от уровня их вычислительных мощностей? Будут ли они наделены сознанием? Реальность – это то, с чем никто на самом деле не знаком» [498]. Стоит ли вообще расценивать человека как значимое существо во Вселенной, способен ли он преобразовать мир, нужна ли цивилизация, спрашивает современный нам философ Джон Зерзан… Возможно ли конструирование будущего самостоятельным человеком, или мы обусловлены нашим опытом, ограничены нашими способностями, кругом общения, контекстом? Нужен ли вообще мозг, является ли наличие нервной системы признаком разума – спрашивают У. Матурана и Ф. Варела – и отвечают – нет, даже простейшая включенность в процесс жизни, восприятие элементарных сенсорных стимулов – уже шаг к обучению, а значит, к совместному участию в жизненной системе мира, к созиданию и со-знанию – совместному знанию. Однако, у людей есть своя уникальность – включенность в языковую среду, постоянное плетение будущей реальности через реальность языковую, ведь «тот мир, который каждый из нас видит, не есть определенный мир, но некий мир, который мы созидаем вместе с другими» [625].

Каковы временные структуры, в которых лежит будущее общества, задается вопросом Никлас Луман, известный философ и социолог второй половины ХХ века [230]. Юрген Хабермас проясняет роль коммуникации в конструировании жизненного мира – как общий мир является ресурсом интерпретаций, организованного языкового запаса, допущений, которые «воспроизводятся в виде культурной традиции»?

В поисках ответов на извечные вопросы продолжается неизбежное развитие философской мысли, и все снова и снова подходим мы к необходимости изучения не только умозрительных и теоретических, но и практических психологических основ конструирования совместной реальности, личного и социального будущего.

Философия ХХ века, пережившая переход от классической к неклассической и постнеклассической, неразрывно связана с теорией и практикой психологии. Среди знаменательных идей, способствоваших пониманию психологии конструирования будущего, можно отметить практически все перечисленные в данной «пунктирной линии истории философии ХХ века».

Глава 2: Проблематика конструирования будущего в психологии

Итак, мечтайте. И каждый раз, когда вы мечтаете, у вас есть и право, и привилегия пережить свою мечту заново.

В данном разделе рассматривается история изучения прогнозирующего поведения, нейрофизиологических и психологических основ его механизмов, формирование и развитие личностных особенностей конструирования будущего.

Основными положениями этого раздела являются следующие:

1) функция конструирования будущего присуща в той или иной степени всем живым организмам, обладающим развитой нервной системой;

2) проявление и развитие данной функции зависит от уровня развития психики живого существа;

3) она проявляется и осуществляется на всех уровнях психики – от бессознательного и интрапсихического до сознательного и социального.

2.1. 1863: Ожидаемое будущее И. М. Сеченова

В трудах И. М. Сеченова (1829—1905), точнее, в самой его известной работе 1863-го года «Рефлексы головного мозга» [364], сформулированы первые предположения о существовании и роли особого механизма прогнозирования. Сеченов пишет: «при ожиданности раздражения в явление вмешивается деятельность нового механизма, стремящегося подавить, задержать отраженное движение. В иных случаях этот механизм побеждает силу раздражения, тогда отраженного (невольного) движения нет. Иногда же, наоборот, раздражение одолевает препятствие – и невольное движение является», и в «Элементах мысли» (1878 год): «при реальных встречах с явлениями или последованиями человек должен мало-помалу выучиться различать в них те выдающиеся моменты, которые соответствуют поочередному возниканию, течению и исчезанию звеньев, из которых слагается ряд. С другой стороны, встречи с обрывками рядов приучают сопоставлять средние звенья с крайними и наоборот (воспоминание по отрывкам целого); и, конечно, при подобных сопоставлениях всякое предшествующее звено должно являться в сознании относительно своего последующего с атрибутом исчезания, а последующие – с атрибутом ожидания. Еще позднее, когда для человека наступает период классификации и обобщения расчлененных рядов, чувственные признаки превращаются в символы: предыдущее и последующее; начало, продолжение и конец; прошедшее, настоящее и будущее. Здесь прошлое есть исчезнувшее; настоящее – совершающееся, а будущее – ожидаемое» [364]. Позволим себе еще одну цитату: «…значение имеет обширная категория ожиданий. Ими наполнена вся душа ребенка, когда он гуляет и производит разного рода эксперименты. Ожидаемое – это цель всех его действий; оно представляется существующим лишь уму, но в данную минуту не есть ни видимое, ни осязаемое. Все подобные переходы мыслей от испытанного прежде к несуществующим налицо соответствующим реальностям, повторяясь несчетное число раз, приучают человека мало-помалу считать реальности возможными и за пределами чувств». Пожалуй, в истории психологии – это первое зафиксированное в научных трудах упоминание прогнозирующего поведения.

2.2. 1874: В. Вундт: понятие антиципации

Во многом упрощая историю развития психологии конструирования будущего, можно сказать: в то время, как И. М. Сеченов и его последователи русской научной школы (в т.ч., И. П. Павлов) развивают «нейрофизиологическую линию» изучения механизмов предвосхищения (о чем мы поговорим более подробно в соответствующем разделе), Вильгельм Вундт в Германии закладывает «психологическую линию» изучения этих процессов, основываясь на экспериментальном методе интроспекции (последователи – О. Кюльпе, Э. Титченер и др.)

В. Вундт (1832—1920) уделял значительное внимание механизму предвосхищения будущего в своих трудах. И именно он первым использует термин «антиципация» (англ. anticipation от лат. anticipo – предвосхищать, упреждать, опережать) в качестве специального психологического термина [710] в работе «Grundzüge der physiologischen Psychologie» (издание в СПб. в 1880 как «Основания физиологической психологии»). Вундт, выдвинув три знаменитых основных биполярных координаты психического процесса: приятное-неприятное (pleasurable-unpleasurable), возбуждение-успокоение (arousing-subduing) и напряжение-расслабление (strain-relaxation), связывал их с протеканием эмоциональных процессов (emotional affect). В. Вундту принадлежит важнейшая роль в определении направления исследований психологических механизмов предвосхищения. В современных исследованиях используются методики, позволяющие оценить отношение человека к будущему, в частности, на основе трех классических факторов, предложенных Вундтом (что будет рассмотрено в соответствующем разделе).

2.3. 1932: Динамический стереотип И. П. Павлова

В науке первой половины ХХ столетия одним из первых обратил внимание на проблему «предупредительной» функции условных сигналов И. П. Павлов при исследовании особенностей формирования динамического стереотипа. Понятие динамического стереотипа предложено Павловым (Доклад на Х Конгрессе физиологов, Копенгаген, 1932) и означает систему условно-рефлекторных ответов. Приведем определение Павлова: «На большие полушария как из внешнего мира, так и из внутренней среды самого организма беспрерывно падают бесчисленные раздражения различного качества и интенсивности. Одни из них только исследуются (ориентировочный рефлекс), другие уже имеют разнообразнейшие безусловные и условные действия. Все это встречается, сталкивается, взаимодействует и должно в конце концов систематизироваться, уравновеситься, так сказать, закончиться динамическим стереотипом» [293].

Текущий рефлекторный ответ (функциональное состояние) становится сигналом для последующего ответа и подкрепляется им. При регулярных воздействиях вся цепочка ответов может быть воспроизведена при предъявлении лишь одного из стимулов. Обратим внимание, что характеристикой сформированного динамического стереотипа является уменьшение временного промежутка между началом раздражения и ответной реакцией.

По сути дела, любой прогноз – это и есть динамический стереотип образа будущего, а дезадаптация – невозможность реализации динамического стереотипа, что гениально предвидел И. П. Павлов на уровне физиологии ВНД, задолго до появления терминов «когнитивный диссонанс» и «фрустрация». Как пишет Павлов далее: «Здесь – чувство трудности и легкости, бодрости и усталости, удовлетворенности и огорчения, радости, торжества и отчаяния и т. д. …часто тяжелые чувства при изменении обычного образа жизни, при прекращении привычных занятий, при потере близких людей, не говоря уже об умственных кризисах, имеют свое физиологическое основание в значительной степени именно в изменении, в нарушении старого динамического стереотипа и в трудности установки нового» [293].