Год Крысы. Путница. - Ольга Громыко

— …поэтому мне больно глядеть, как ты растрачиваешь его впустую, — со вздохом закончил мудрец.

— Где ж впустую? — опешила девушка. — Вон как мне хлопали! Боль… Не меньше, чем вам, — деликатно поправилась она.

— Верно — потому что ты говорила то, что они хотели услышать, — грустно укорил мудрец. — Шуточки, прибауточки, герои даже перед боем друг друга поддразнивают… Пена на волнах истины.

Рыска по-прежнему ничего не понимала.

— А разве это плохо? Мне нравится веселить людей, им нравится смеяться, все довольны…

— Девочка! — в праведном возмущении воздел руки сказитель. — Свинья тоже довольна, когда ей чешут пузо. Людей же надо не развлекать, а увлекать! Пробуждать их разум, заставлять задумываться о вечном, просвещать и прививать мораль!

— Но это же была сказка, — растерянно пробормотала Рыска. — Разве она не может быть просто доброй и веселой, чтоб люди хоть ненадолго забыли о своих бедах?

— Настоящий мастер, — мудрец нравоучительно поднял палец, — не должен растрачивать талант на такую ерунду. Если ты не будешь работать над собой, он уйдет, как вода сквозь пальцы, оставив в горсти только избитые шуточки, над которыми не станут смеяться даже самые преданные в прошлом слушатели… И тогда ты наконец захочешь сотворить истинный шедевр красноречия, но уже не сумеешь и с горя повесишься на вожжах в коровнике.

Рыске показалось, что ее щеки превратились в два угля, пышущие жаром на три шага вперед. Как это — ерунда?! Да она в детстве только такими сказками от «вожжей» и спасалась! Девушка хотела возразить, даже слова половчее друг к другу в уме пригнала, но тут мудрец все с той же благожелательной улыбочкой ткнул пальцем в монетку, которую Рыска безостановочно крутила в пальцах, и заметил:

— А ты нервничаешь, девочка! Значит, сама чувствуешь, что неправа.

Это было так подло и обидно, что ответная речь застряла у Рыски в горле, а взамен из глаз брызнули слезы. Ну конечно, она нервничает: незнакомый город, первое в жизни выступление, беседа с таким великим и уважаемым человеком… Но какое отношение это имеет к предмету спора?! А вокруг ехидно захихикала толпа — та самая, что минуту назад так горячо ей рукоплескала. И начала поддакивать: верно-верно, куда тебе, весковой синичке, до благородного журавля. Самодовольное лицо мудреца поплыло у Рыски перед глазами, в ушах зазвенело.

Доски под ногами дрогнули: на помост вскочил еще один человек. Подошел к Рыске со спины, вежливо оттеснил ее в сторону и, широкой улыбкой призвав собеседника к вниманию, выдал длинную витиеватую фразу на саврянском языке.

Похоже, оный входил в число известных мудрецу одиннадцати, ибо сказитель потрясенно разинул рот, но им не воспользовался.

Альк улыбнулся ему еще раз, отвесил ироничный поклон и, ухватив девушку под локоть, свел с помоста и потащил сквозь толпу. Вслед им понесся многоголосый гогот, но над кем — непонятно.

— Что ты ему сказал? — Рыска неуверенно упиралась и оглядывалась, но саврянин неумолимо тянул ее прочь с площади.

— Да так, всего понемножку. О прелестях юной самки коровы, резвящейся на весеннем лугу после сытного обеда. О долгом и извилистом пути, который, несомненно, приведет уважаемого собеседника к исполнению его тайной мечты. О совершенстве ствола тополя, чья форма идеально подходит для…

— Альк!!! — наконец осенило Рыску. — Ты что, обложил мудреца матом?!

— Вообще-то я собирался оттягать его за бороду, — с сожалением признался саврянин, — но ради праздника решил проявить вежливость и тактичность.

— Ты с ума сошел! — Рыска остановилась. Альк — нет, и теперь девушка ехала башмаками по гладкой брусчатке, как волокуша за волом. — Это же великий мыслитель, он старше и мудрее нас, вместе взятых!

Саврянин жалостливо покосился на спутницу:

— Рыска! Этот тип мудрее тебя лишь потому, что лучше треплет языком! А нес он полную чушь, облекая ее в красивые выспренние слова.

— Мы должны вернуться и извиниться! — настаивала девушка. Она даже попыталась сесть на землю, но оказалось, что ткань штанов скользит еще лучше, а протирается в разы быстрее. К тому же саврянину одобрительно засвистели и заорали из окон какие-то пьянчуги: «Так ее, потаскушку! Ишь строптивая какая попалась!»

— Мы? — Альк, мерзавец, показал им победно согнутую руку.

— Хотя бы я!

— Чтобы он снова начал над тобой издеваться?

— Слово нужно побеждать словом, а не кулаком!

— А я что сделал?

— Я имею в виду — мудрым словом!

Переулки надежно погребли вид на площадь, и Альк наконец остановился, выпустил Рыскино запястье.

— Мудрость рождается в споре равных, а это было избиение младенца, да еще на потеху публике. Такие велеречивые узлы безнадежно распутывать, их можно только хорошенько рубануть.

— Но толпа…

— Что — толпа? Она как ребенок: тянется за цветастым фантиком, даже если внутри полное дерьмо. Ручаюсь — девять из десяти слушателей вообще не поняли, о чем вещал этот «мудрец», но им очень хотелось показаться умными.

Рыска понурилась, чувствуя себя выжатой, как виноградный жмых — одни царапучие семечки да горькие шкурки. Сок же остался там, на площади, жадно выпитый толпой.

— Зря я вообще туда полезла… — пробормотала она.

— Да ладно, — отмахнулся Альк, — я тоже постоял, послушал. Здорово треплешься, тебе бы в балагане выступать. Надеюсь, твой дружок успел прихватить шапку? Там вроде даже серебро блестело.

— Тебе правда понравилось? — недоверчиво встрепенулась Рыска. — А мудрец сказал…

Саврянин фыркнул:

— Еще бы, он ведь тоже в шапку заглянул. Которая могла бы быть его. Выбрось из головы, у тебя там и так мало места для умных мыслей.

Тут Рыску с Альком наконец догнал Жар — он действительно задержался, собирая монеты, а потом еще прохожих пришлось расспрашивать, куда саврянин с девицей пошли.

— Там до сих пор потеха, — с гнусным хихиканьем сообщил вор. — Мудрец принялся какой-то стих читать, прочувственный — аж зубы сводит. А в толпе нет-нет да как захохочут! Сказитель-то улыбается, едко отшучивается, а глаза злые-презлые.

Рыска до конца так и не успокоилась, но повеселела. Особенно когда Жар торжественно вручил ей шапку с деньгами.

— Может, вправду сказительницей заделаться, а? Мне понравилось! И доходно так, оказывается…

— Если бы, — разочаровал ее Жар. — Сегодня праздник, вот толпа и собралась, веселая да щедрая. А ежели каждый день тут байки травить, то хорошо если десяток человек остановится. К тому же тогда помост выкупать придется, а еще стражникам платить, чтоб пьянь и дураков гоняли… Ну его к Сашию!